Игорь Подколзин - Год черной собаки

- Тотчас, едва нас обслужите. Сделайте одолжение, мисс Юта, принесите, пожалуйста, пива или воды. Получите по счету, затем ступайте и плюньте в самодовольную физиономию похотливого щенка. Хотел бы я на него взглянуть в этот момент.

- Хорошо. - Она вымученно улыбнулась. - Я сделаю, как вы сказали. Но может, вы передумаете и не уедете? А я...

- Чудесно. - Он потрепал ее по розовой щечке. - Я пойду к друзьям, они ждут. И веселее. А ехать мне необходимо.

Когда он возвратился к столику, Эдерс и Уваров перешептывались с видом людей, проникших в какую-то тайну.

- А вы, оказывается, весьма и весьма, - усмехнулся доктор, покачал головой и погрозил Грегу пальцем. - Да-а-а.

- Что весьма? - спросил, усаживаясь, Грег.

- Неравнодушны к симпатичным представительницам слабого пола. Теперь проясняется, почему вы нас сюда заманили. Прямо скажем, у вас есть вкус. Перед такой даже я, - он выпятил грудь, - не устоял. Прелесть. Ничего не возразишь, просто прелесть. И как ее занесло в этот вертеп? Впрочем...

- Все они... - начал хмуро Уваров, сквозь зубы.

- Эта девушка чище нас с вами в сотни раз. - Грег сердито прищурился. Днем она угощает разных шалопаев пивом, а ночью на эстраде - созерцанием своего прекрасного тела. Ради того, чтобы содержать больную мать и сестренок; отец погиб - несчастный случай на работе. Фирма, естественно, отказалась выплатить пособие. А теперь свинья - сын владельца бара домогается близости с ней, принуждает к сожительству.

- Все, - безнадежно махнул рукой Эдерс. - Бедняжке не отвертеться. А жаль, такая славненькая и совсем молоденькая. Боже мой, и это в наш просвещенный век. Дикость.

- Все они, - начал Уваров. Правда, было неясно, кого он имеет в виду девушку или сына хозяина.

- Она уже отвертелась, - весело воскликнул Грег. - Так что, доктор, вы ошиблись. От-вер-те-лась, - повторил раздельно.

- Вы хотите сказать - переспала, и дело с концом. Чему же вы радуетесь, Грег? Это недостойно и совсем не похоже на вас, удивляюсь вашему цинизму. Мне стыдно за вас и горько. Вы...

- Радуюсь тому, что оболтус опростоволосился. - Грег захохотал. - Я устрою ее стюардессой на авиалинию "Альбатрос". Потом поступит в университет - она окончила колледж и мечтала заниматься медициной. Вот и пусть лечит убогих.

- А на какие шиши будет жить? Кормить мать и детей? Чем платить за учебу? - возразил Эдерс и снова взмахнул рукой. - Скатится, как тысячи ей подобных. Ох, боже, даже в боку закололо.

- Все они... - процедил Уваров.

- А вот и не скатится. Я дал ей пять тысяч, для начала хватит, невозмутимо ответил Грег. - А там будет видно.

- Вы дали ей пять тысяч? - одновременно воскликнули Эдерс и Уваров.

- Ну а кто же? Добрых фей, к сожалению, уже нет, а до рождества с Санта-Клаусом далеко.

- Она ваша родственница? Приятельница? Наконец, любовница? - прищурился доктор. - Или вы - гоню мысль - хотите ее купить?

- Она ничья любовница. Просто хороший человек, которому надо вовремя помочь, иначе близкие умрут с голоду, а она станет проституткой, - перебил Фрэнк.

- Грег, - взгляд Эдерса выражал сожаление, - вы все-таки ненормальный.

- Раньше в России таких называли малахольными, зачарованными или блаженными, - с одобрением сказал Уваров.

- Уму непостижимо, - Грег хмыкнул, - что у нас творится в нашем благодатном обществе, в наш великий прогрессивный век? Едва сделаешь что-либо доброе, тебя тут же объявляют не в своем уме. За сегодняшний день два совершенно противоположных по профессии и характеру человека не преминули мне об этом заявить. И оба, по их словам, относятся ко мне с симпатией, желают только добра.

- Если совершенно трезвому финну двое скажут, что он пьян, финн идет и, ничтоже сумняшесь, ложится спать, - вставил с улыбкой Уваров.

- Кроме того, - Эдерс постучал пальцем по столу, - вы делаете не благое дело, а беспардонную глупость. Бросаете на ветер деньги какой-то малознакомой сомнительной особе. Тем более на всех обездоленных и обиженных вас все равно не хватит.

- Она не малознакомая и не какая-то. Вам что, денег жалко?

- Не жалко. - Эдерс вытянул ладонь. - Удивительно, что вы избрали стезю детектива. Вам следовало заделаться сельским провинциальным патером, всепрощающим и смиренным, раздающим направо и налево манну небесную.

- Патеры не раздают манну, - поправил русский.

- А я далеко не всепрощающ, - резко возразил Грег. - Мне кажется странным, как вы оба, кого судьба так трепала, и гнула, подняли вой из-за каких-то грошей.

- Это мы-то подняли вой из-за денег? - взвился Уваров. - Да плевать я на них хотел, провались они в тартарары.

- Полюбуйтесь на этих Крезов, - вспыхнул доктор. - Пять тысяч для них гроши, и они на них плюют. Вы кто такие? Ханты? Ротшильды? Дюпоны? Шейхи Кувейта? Мы с вами почти нищие, а вы... - он замолчал, подошла официантка.

- Пожалуйста, ваше пиво. - Она поставила на стол полные кружки.

- Спасибо. - Грег погладил ее руку. - Вот вам за заказ. Ступайте, сбрасывайте эту змеиную кожу, да не забудьте плюнуть в морду сыну Джекки, а также навестить нас завтра.

- Благодарю вас, мистер Грег. - Она присела в книксене. - Вы так помогли мне, я никогда не забуду. - Она улыбнулась, губы задрожали, и побежала к стойке.

- Скажите, пожалуйста. Благодарю вас, мистер Грег, - передразнил, выпятив губы, Эдерс. - Ей следовало, как вислоухому кутенку, повизгивая от восторга и избытка чувств, подпрыгнуть и лизнуть вас, Фрэнк, в нос.

- Ну зачем так, доктор? - Грег был растроган. - На ваших глазах произошло великое таинство. Скончалась Моника и возродилась Юта Шервуд.

- Это еще, как говорят, бабушка надвое сказала, - вставил Уваров. Усопшую вы знали и отзывались о ней доброжелательно, а вот какова будет новорожденная... Деньги, они...

- Послушайте, Фрэнк Грег, - не дал договорить русскому Эдерс, отхлебнул из кружки и облизал губы. - Я не удивлюсь, если вы в один далеко не прекрасный день уведомите нас, что сочетаетесь браком с какой-нибудь попавшей в житейский переплет, страдающей от бытовых инсинуаций бедняжкой. Нисколечко не удивлюсь.

- Вы имеете в виду Юту?

- Это может быть и кто-то другой, запутавшийся и заблудший. Но в данном случае ее.

- Помилуйте, доктор, она молода и красива, а я калека и ей не пара. Кроме того, я, вероятно, выгляжу анахронизмом - признаю лишь обоюдную любовь. Так сказать, единство душ и сердец. У нее же ко мне никаких чувств, исключая разве благодарность, нет. А жаль... Весьма жаль.

- Все они, - проворчал Уваров, - помешались на деньгах.

- На то и деньги, - возразил Эдерс.

- Нет, не на то. - Русский взглянул на него укоряюще. - Думается, когда в конце XVII века шотландец Джон Ло придумал и предложил выпускать бумажные купюры, он по наивности надеялся, что они, как и положено по политической экономии, будут эквивалентом товара. Ошибся, молодчик. В наш модерновый век они стали мерилом всего: ума, силы, положения в обществе и даже любви. Вот женщины и...