А Подсосов - Новый Гольфстрим

Чем, по праву, гордился Горнов,-это открытием койперита. Разве без ядерного горючего из этого элемента можно было замышлять такое строительство? Ведь только огромное количество энергии сможет привести в действие те сверхмощные машины, которые взломают льды Арктики. Они выведут на поверхность его глубинный слой воды толщиной в двести-триста метров.

Эта же энергия койперита будет двигать воздушные массы, собирать тучи в зонах ливней, побеждать циклоны в Заполярьи и песочные ураганы в пустынях Средней Азии.

После утверждения проекта строительство развернулось очень быстро. В разных концах страны выросли новые заводы, изготовляющие еще невиданные машиныгиганты. На север двинулись авиапоезда и дирижабли. Полярный порт ворота подводного участка - жил полной жизнью. Подводники начали сооружать на дне моря башни-насосы, чтобы двинуть на растопленпе льдов глубинные воды, несущие на север солнечную энергию, захваченную Атлантическим океаном под тропиками.

ПЕРЕД ПОХОДОМ НА АРКТИКУ

Дирижабль Горнова пересекал Каменный Пояс с юго-востока на северо-запад. Проплыли изумрудные пятна горных озер, тонкой извилистой лентой мелькнула река, пронеслись яркооранжевые домики, окруженные золотым фоном полей. Отражая солнце, блеснули стеклянные крыши заводов.

Дирижабль шел с большой скоростью, придерживаясь западного склона горного хребта. Крупные индустриальные центры остались позади. Теперь внизу расстилалось море лесов с желтыми островками полей. Справа потянулась новая синяя змейка.

По всему протяжению горного хребта, на тысячи километров рассыпались ярко-оранжевые пятна. Это были крыши домов строителей Нового Гольфстрима. Эти домики неожиданно появились среди лесов, в лощинах и падях, на оголенных каменных вершинах, на уступах, свисающих над пропастями скал.

Те, кто намечал пункты для сооружений и агрегатов центрального влагопровода - ученые, синоптики и гидрометеорологи - не могли считаться с удобствами или неудобствами, с возможностью или невозможностью добраться до той или другой строительной площадки. Перед этими людьми науки, привыкшими до сих пор чолько наблюдать и предсказывать ожидаемые изменения атмосферных явлений, была поставлена новая задача: активно вторгаться в эти явления, вносить свои коррективы в циклоны и антициклоны, создавать, где нужно, высокие и низкие барометрические давления, мощные восходящие токи, накапливать влажные воздушные массы, передвигать эти массы в глубь материка, конденсировать пары, собирать тучи и проливать дожди.

Их не должно было останавливать то, что в пункте, намеченном ими для установки тепловых агрегатов, в местах, где могло потребоваться искусственное повышение или. понижение барометрического давления, высится неприступная скала или протянулось непроходимое стокилометровое болото.

Они ставили на карте условные знаки и говорили: для того, чтобы передвинуть или повернуть такое-то воздушное течение, нужны мощные тепловые агрегаты здесь, здесь, здесь и здесь.

Инженеры-строители не возражали.

По крутым склонам гор, через обрывы и пропасти, по топким болотам, по девственной тайге и тундре без дорог, побежали поезда и машины невиданной прежде конструкции.

Быстро перебирая короткими стальными ногами, цепляясь острыми крючьями за камни и за землю, эти сказочные змеи-горынычи не знали преград. Они лепились почти на отвесные скалы, спускались в глубокие овраги, как танки, переплывали болота и реки и везли строителям сотни тысяч тонн древесины, бетона, металла. А вверху слышался рокот моторов. Мчались воздушные поезда, буксируемые сверхмощными самолетами. Проплывали огромные корабли.

Но всего больше жизни и делового оживления вносили грузовые автожиры. Куцые и короткокрылые, они сновали в воздухе, неся в своих когтях алюминиевые ящики, похожие на обрезанную сигару.

Эти ящики, в которых были уложены приборы и машинные части, были видны повсюду. Они были предвестниками начала жизни. Их появление где-нибудь на голой вершине горы, на безлюдном острове среди болота или на лесной поляне в тайге говорило о том, что через несколько дней сюда спустится отряд строителей. Здесь вырастет красивый, уютный домик с оранжевой крышей, и гольфстримовцы примутся строить бетонные и стальные фундаменты для машин-гигантов.

Пролетев над горным озером Мауси, мимо голых скалистых утесов, дирижабль снизился над длинным плоскоспинным кряжем. Здесь, на Северной Парме, высаживалась группа строителей.

Голая, покрытая лишь мхом, вершина Северной Пармы имела вид угрюмый, негостеприимный. В глубоких лощинах лежал снег, кругом громоздились камни. Только на одной стороне кряжа, как груда валунов, лежали алюминиевые ящики да весело светились яркооранжевые пятна - части еще несобранных домиков. Казалось, эти оранжевые пятна, спустившись сюда из другого, радостного мира, хотели заставить мрачные утесы горы стряхнуть с себя тысячевековую угрюмость.

На балконе, в носовой части дирижабля, выстроились молодые строители. Веселые, оживленные за минуту до того, сейчас перед спуском на парашютах они стояли молча и неподвижно.

Раздалась команда начальника группы:

- Готовься!

Дирижабль обогнул гряду скал, замедлил ход и, дав обратное движение винта, почти застыл в воздухе.

- Пошел! - вновь раздалась команда.

Быстро один за другим полетели голубые комочки.

Взрываясь в воздухе, они превращались в облачка, плавно спускающиеся вниз.

Вновь загудели моторы.

Корабль полукругом обогнул вершину Северной Пармы и взял курс на север.

Горный ландшафт становился более диким и угрюмым, линия лесов спускалась все ниже и ниже к подножию гор. Всюду торчали гранитные утесы, острые пики и гребни.

Подуло холодом.

Виктор Николаевич вышел на балкон у кормы дирижабля и облокотился на перила. Рядом с ним встала Вера Александровна. Она задумчиво смотрела на проплывающие внизу горы.

Приближалась ночь. В ущельях и скалах засветились огни маяков. Навстречу плыли темные силуэты гор. Холодный ветер обжигал лица.

- Мне кажется, что мы залетели куда-то на другую планету, проговорила Вера Александровна, - как здесь дико и необыкновенно! Посмотри, что может быть более одиноким, - показала она вдаль, где высился дикий утес Дор-Ньер.

Хребет Дор-Ньер, оторванный от главной горной цепи, чернел на фоне неба одинокий и угрюмый. Он стоял на востоке далеко от трассы, по которой шел корабль.

- И очень трудно, - продолжала Вера Александровна, - представить, что через несколько лет здесь, в царстве вечного льда, расцветут померанцы, магнолии, и люди Крайнего севера будут ежедневно кушать свои виноград, свои апельсины, яблоки. Я знаю, что это будет, обязательно будет, но представить въявь не могу. Ты понимаешь меня?