Аркадий Польшаков - Воскрешение

- Да, это так. Я тоже случайно и не случайно оказался здесь, кое-кого ловил из представителей сил Зла. Такие вот дела! Извини сынок, время встречи подходит к концу, нам пора прощаться. Надеюсь, мы еще встретимся, сон наиболее подходящий случай для этого.

- Выходит, не зря некоторые мыслители верят в гипотезу, что сны есть не что иное, как мостик связи со своими родственными душами в прошлом и настоящем? - спросил Андрей.

- Я не могу по этому поводу сказать ничего определенного. Люди до всего должны доходить сами. Ты меня, надеюсь, понимаешь, почему?

- Да, конечно, понимаю... - ответил Югов. - Но все же, как бы хотелось иметь такую подсказку.

- Все, я прощаюсь...

Голос пропал. Остались ночь, звезды и отец с сыном, спящие в машине, стоящей на обочине дороги.

Когда Югов проснулся, то не мог сообразить, сон это или не сон, хотя место стоянки казалось ему знакомым. Вот и труба у канавы, и машина, стоящая неестественно, как-то боком, с разворотом поперек дороги. Его мозг отказывался решать такую неопределенность. Если все это ему приснилось, то почему его память содержит мельчайшие подробности пережитого: обстановку, голоса людей, запахи и т.п. Если это реальность, то куда это все пропало и почему этого сейчас нет...

Раньше его проснувшийся сын стоял у обочины и, запрокинув голову вверх, кричал ему: "Отец! Посмотри скорей на небо!"

Югов посмотрел вверх и замер от удивления. Он увидел редкую для данной местности картину. Высоко в небе светилось, пульсируя полярное сияние. Оно было похоже на царскую корону с гребешками в верхней ее части, которая вся светилась удивительно нежным изумрудным светом.

- Это полярное сияние, Дима. Ты видишь исключительно редкое явление, которое чаще всего связывают со вспышками на Солнце и его жестким излучением. Наиболее часто эти сияния возникают в Северном и Южном полушариях, но известны случаи их появления и в Киеве, Париже, Алма-Ате. Очевидно, такое сияние мы с тобой наблюдаем сейчас.

Рассказывая сыну про природу этого сияния, Югов подспудно думал, что ведь не зря вдруг появилась эта корона в небе. Это подсказка чего-то. Но чего?

Какую пользу можно извлечь из этого неземного свечения?

Миллионы людей во все времена не раз видели полярные сияния, но ничего путного не придумали, как его использовать. Хотя, в принципе, человек очень много изобретений позаимствовал у своего великого изобретателя - Природы!

Случайно это или наваждение, он не мог себе объяснить. Вдруг в голове с быстротой молнии пронеслось: ведь это подсказка создания на этой физической основе гигантского небесного телевизора с объемным голографическим экраном, шириной и глубиной в несколько сот километров.

И над просторами лазурного залива раздался радостный победный крик:

- Эврика! Я нашел!..

Так уж повелось, что для накачки идеями, гипотезами, проектами Юговы часто приезжают сюда, под гору на берег Лазурного залива. Надеясь вкусить радость творчества, бытия и вдохновения, посмотреть на звезды, поговорить о прошлом, будущем и настоящем, и, если повезет, то еще и еще раз крикнуть на весь мир: - Эврика-а-а!

После этого непонятного случая, как говорят "с чертовщиной", безжалостное время выветрило, стерло с памяти Югова многие подробности. Но иногда он вновь и вновь где-то на подсознательном уровне чувствовал чье-то присутствие. Что-то сопровождало его, как бы вело по жизни и порой здорово выручало в трудные минуты. Скептики могут возразить, что это, мол, судьба или простое везение, и сделать свой потрясающий по железной логике вывод типа: "Этого не может быть, потому что быть не может!" Никого не надо убеждать. Пусть каждый остается при своих интересах, при своей вере и своих убеждениях...

Однако наиболее любознательным я все же рискну предложить покопаться в архивах. Патентного ведомства в Москве, на Набережной ,24, и поискать а.с. No 1279505 , имеющего гриф "ДСП". Авось, и вы, друзья мои, тоже воскликните : "Эврика!"...

ОКНО В МИР ПРЕДКОВ

Изобрести мне в жизни повезло такое,

Что не приснится даже древним мудрецам.

Ракеты наши были эффективней вдвое,

Они могли отправить черта к праотцам.

"ВОСТОКИ" и "СОЮЗЫ" ставили рекорды

И "ЛУНОХОДЫ" показали высший класс,

Но жизнь взяла свои мажорные аккорды,

И вверх тормашками перевернула нас.

Все оказалось тленно в этом бренном мире,

Уже состарился и лазерный разряд.

Теперь не часто вы услышите в эфире

О том, как создавался ядерный заряд.

Короток службы век у всех изобретений,

И супертехника стареет на глазах.

Смотрю назад, и душу гложет червь сомнений:

Что сотворил? Где истина? В каких плодах?

И "SOS" звучит во мне: - Спасите прежде души! Ведь так и не познали мы тебя, ЗЕМЛЯ,

Слепы глаза у нас, глухими были уши,

И начинать опять приходится с нуля.

(Из сборника "Эврика")

С того памятного случая, который произошел с ним на берегу Лазурного залива, прошло много времени. Человечество давно уже перешагнуло рубеж второго тысячелетия, и наука, преодолевая барьер за барьером, буквально творила чудеса. Югов-старший в то время имел собственную лабораторию в столице, где вместе с сыном Дмитрием много работал над одним перспективным направлением в науке и технике, связанным с проблемами археологии. Нет, он не раскапывал древние курганы, города, поселки, не нырял под воду в поисках затонувшей Атлантиды, не пытался изобрести "машину времени" и реализовать неосуществимую в его время идею "прессования" его.

Он занимался биогенной археологией. Вы, уважаемые друзья, можете спросить, в чем ее сущность? Ответ прост: человек сам, словно ходячий антиквариат, много может интересного рассказать о себе и своих предках.

Заглянем, друзья, на часок-другой в лабораторию Юговых в тот момент, когда там проходили испытания первой в мире микрогенной телевизионной установки, снабженной специальным креслом-скафандром археологонавта, в котором сидел Дмитрий Югов...

Первоначальные восприятия его были похожи на страшный сон. Будто он ночью в кромешной темноте сорвался со скалы и полетел в пропасть. Падал долго, очень долго. Это падение ощущалось всеми клетками организма, точнее, фибрами его души. В ушах свистело и гудело. К горлу подступала тошнота невесомости. Сердце работало с перебоями, порой даже замирало от страха. Утробный первобытный ужас сковал тело, невозможно было пошевелить даже мизинцем. Сознание его медленно тускнело, раздваивалось и размывалось, пока не размылось окончательно, растворившись во времени, как утренний туман над рекой под лучами солнца. В данный момент, пожалуй, он бы не смог сам себе ответить, кто он.

Наконец, падение несколько замедлилось, возникли перегрузки. Перед глазами замелькали светлые полосы, как при быстрой езде вдоль длинного решетчатого забора, когда солнце рябит в глазах. Постепенно все стало проясняться, и он почувствовал себя другим человеком, конкретно Фотием Греком. Это было состояние двойника, где иллюзия тесно переплеталась с настоящим...