Айзек Азимов - Что в имени

Было уже около шести, и я не видел, что еще можно сделать. Получается, показания Сьюзен и больше ничего. Если бы она была рецидивистом с прошлым, мы могли бы извлечь из нее правду одним из нескольких способов, эффективных, но довольно скучных. В данном случае эта процедура казалась неразумной.

Я повернулся к профессору, собираясь сказать ему об этом, но он смотрел на карточки Хэтевея. Вернее, на одну из них, которую держал в руке. Знаете, часто говорят, что руки у людей дрожат от возбуждения, но видеть это приходится не часто. Но руки Родни тряслись, тряслись, как язычок старомодного будильника.

Он откашлялся.

- Позвольте мне задать ей вопрос. Позвольте мне...

Я посмотрел на него, потом снова сел.

- Давайте, - сказал я. Терять мне было нечего.

Он посмотрел на девушку и положил карточку на стол, пустой стороной вверх.

Потрясенно сказал:

- Мисс Мори?

Он как будто сознательно не назвал ее по имени.

Она смотрела на него. Мне показалось на мгновение, что она нервничает, но это тут же прошло, она по-прежнему была спокойна.

- Да, профессор?

Профессор сказал:

- Мисс Мори, вы улыбнулись, когда меховщик объяснил вам свое дело. Почему?

- Я уже говорила, профессор Родни. Хотела быть любезной.

- Но, может, было что-то странное в его словах Что-то забавное?

- Я просто старалась проявить любезность, - настаивала она.

- Может, вам показалась забавной его фамилия, мисс Мори?

- Вовсе нет, - равнодушно ответила она.

- Ну, что ж, до сих пор никто не упоминал его фамилию. Я сам ее не знал, пока не посмотрел карточку. - И вдруг с сильным чувством он воскликнул: - Как его фамилия, мисс Мори?

Она помолчала, прежде чем ответить.

- Не помню.

- Не _п_о_м_н_и_т_е_? Он ведь вам ее назвал?

Теперь в голосе ее звучало напряжение.

- Ну и что? Просто фамилия. После всего случившегося вы хотите, чтобы я запомнила какую-то иностранную фамилию, которую слышу впервые.

- Значит, это была иностранная фамилия?

Она увильнула от ловушки.

- Не помню. Кажется, это была типично немецкая фамилия, но не помню. Все равно что Джон Смит.

Должен признаться, я не понимал, к чему ведет профессор. Я спросил:

- Что вы хотите доказать, профессор Родни?

- Я стараюсь доказать, - напряженно ответил он, - в сущности, я уже доказал, что Луэлла-Мэри, погибшая девушка, сидела за столом, когда пришел меховщик. Он назвал свою фамилию Луэлле-Мэри, и она соответственно улыбнулась. А выходила из внутренней комнаты мисс Мори. Именно мисс Мори только что кончила готовить чай и добавлять отраву.

- Вы основываетесь на том, что я не могу вспомнить фамилию этого человека! - взвизгнула Сьюзен Мори. - Это нелепо.

- Нет, - ответил профессор. - Если бы вы были за столом, вы бы запомнили его фамилию. Вам _н_е_в_о_з_м_о_ж_н_о_ было бы забыть ее. Е_с_л_и_ вы были за столом. - Теперь он держал в руке карточку Хэтевея. И сказал: - Имя меховщика Эрнст, а фамилия Бейлштейн. Его фамилия Б_е_й_л_ш_т_е_й_н_!

Сьюзен как будто ударили в живот. Она побледнела, как порошок талька.

Профессор напряженно продолжал:

- Ни один работник химической библиотеки не может забыть фамилию человека, который заявляет, что его зовут Бейлштейн. Ежедневно тут десятки раз упоминается шестидесятитомная энциклопедия, и обычно ее называют просто "Бейлштейн". Это все равно что Матушка Гусыня, что Джордж Вашингтон, что Христофор Колумб. Для нее эта фамилия должна быть привычней всех других.

- Если эта девушка утверждает, что забыла фамилию, это доказывает, что она ее никогда не слышала. А не слышала потому, что ее не было за столом.

Я встал и мрачно спросил:

- Ну, мисс Мори, - я тоже сознательно не назвал ее по имени, - что вы на это скажете?

Она истерически закричала. Через полчаса она созналась.