Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

Так что я серьёзно сомневаюсь, будто у астрала нет мозгов. Ведь если он высасывает мысли из людей, должны же эти мысли, чувства, ощущения куда-то деваться? Должны! И нечего пенять, что я ребёнок и ничего не понимаю! Если природа астрала непонятна даже Великим магам, я имею такое же право на своё мнение по этому поводу.

Когда астрал возник, откуда, как – не знаю, знаю только, что давно, даже очень. Может, с неба пролился, а может, вытек навроде лавы из земли. Кто-то мне рассказывал, что изначально в этом виноваты маги и волшебники, которые оттуда черпали энергию для заклинаний и однажды доигрались. Это я очень даже понимаю! Бак с водой на кухне – это одно, а рухнувшая плотина – совсем другое. Круглый мир, квадратный, треугольный, мне до этого нет дела. Хоть в виде звёздочки. Но когда весь мир – сплошные острова, а между ними «кипяток», который эти острова сосёт как леденцы, то даже дурачок поймёт, что дело плохо. Вот на это Крив и намекал.

С другой стороны, возможно, потому наш островок Оскол и стал таким некрупным, что его изрядно обглодало по краям?

Астрал в какой-то мере проходим. С аллода на аллод возможны путешествия, для этого и существуют порталы. Только магии для переброски требуется столько, а перебросить можно так мало, что случается это крайне редко. А уж как дорого, страсть! Иное дело – джунские порталы. Эти – да-а… Эти сами потихонечку сосут энергию из астрала, а как нажрутся, долбанут прохожего – и поминай как звали. И куда забросят, тот ещё вопрос. Тут я даже и не знаю, что срабатывает. Можно сказать, что так и этак ловят мышку, только в первом случае этим занимается кошка, а во втором – мышеловка. И если с кошкой я ещё могу договориться, то с мышеловкой вряд ли.

Крив, вон, тоже не смог. Если не врёт, конечно.

– Как, ты сказал, с какого ты аллода? – спросила я.

– С Кадагана, – повторил Крив.

– Он большой? Насколько больше нашего?

– Я думаю, раз в десять, – осторожно ответил тот. – Если не в сто.

Ого, подумала я и в то же время подивилась этакой неточности: нельзя же в самом деле так разбрасываться – где десять и где сто!

Парень явно темнил.

– Значит, ваша земля тоже цела. Как же вы тогда справляетесь с астралом?

– Маг справляется. На каждом аллоде есть Великий маг. Он и удерживает свой аллод от разрушения.

– У нас нет мага, – возразила я. – Ни великого, ни малого, никакого.

– Может, ты хочешь сказать, что не знаешь, кто у вас Великий Маг?

– Я сказала то, что сказала, – раздражённо ответила я. – Какой тут маг-шмаг! Зачем, ты думаешь, я под камнями шарю? Заколдованные вещи ого-го как ценятся! Таких уже не делают. Это потому, что магия запрещена. Даже старую башню заклинателей наместник велел разобрать, а из камней построить мост в Туар-Гелене. Он так и называется – Заговорённый мост. С него, бывает, рыбачат, а когда вытаскивают рыбу, то она сама…

– Погоди, постой. – Крив помахал рукой. – Как ты сказала, какая башня? Значит, маг у вас всё-таки был?

– Да был, был.

– И что с ним… э-э… произошло?

– С ним ничего не произошло. Он погиб. Раз… это самое…

– Развоплотился? – подсказал Крив.

– О! Точно. Расплатился, когда накладывал заклятие.

– И это заклятие…

– То самое заклятие бессмертия, – пояснила я, – которое стало бичом нашего аллода.

– Бичом? – нахмурился Крив. – Не понимаю. Почему?

– Потому, что оно убило всех, кто старше тридцати трёх… – Я помедлила, потом закончила: – И младше двадцати пяти.

Мне показалось, этим я его добила. Крив выглядел по-настоящему ошеломлённым, я даже испытала некое злорадное удовлетворение. Впрочем, он быстро опомнился.

– Но зачем? – воскликнул он. – То есть я хочу сказать, что за нужда? Кому могла понадобиться такая жертва?

Я пожала плечами. В жизни не думала, что придётся кому-то снова всё это объяснять.

– Наместнику. Это он приказал, чтобы оставшиеся могли жить вечно. Сосчитал своих придворных, всяких там любимчиков, любовниц и прочую шушеру и решил, что двадцать пять и тридцать три – хорошие границы. Остальных не надо.

– Но я правильно понимаю, что заклинание убило всех прочих – детей, подростков, стариков?..

– Всех подчистую, без разбора, – мрачно подтвердила я и заглянула в кружку, где уже виднелось дно. – А остальные выжили. И до сих пор живут. Я не хочу об этом говорить. Ты правда хочешь знать?

– Хочу. Только не спрашивай зачем.

Не спрашивай… Легко сказать! А я никак не думала, что мне будет так тяжело рассказывать эту историю, как наш мир сделался таким, а я из обычной девочки стала маленьким чудовищем, Крысиндой, недоучившейся магичкой по прозвищу Смерть. Я подумала-подумала и поняла, что говорить надо. Потому что всё это живёт во мне, стучится, режет душу без малого два десятка лет. И может быть, этот бритоголовый то ли маг, то ли друид с дурацкой кличкой – единственный, кому имеет смысл это рассказывать. Во всяком разе был шанс, что он меня поймёт.

– Ну, – я задумалась, – честно сказать, я плохо помню. Это случилось, гхм… давно. И это было… как болезнь. Что-то страшное, неизлечимое. Три дня – и всё. Как мор. Поветрие. Зараза. Никакой надежды.

– Никакой надежды… А ты как же? Ты ведь уцелела! Ведь тебе… ты… – Тут он смерил меня странным, каким-то оценивающим взглядом и покачал головой. – Вряд ли тебе тогда исполнилось двадцать пять.

– Не исполнилось, ага. – Я кивнула. – Только я не стала ждать, пока загнусь, и расплела заклятие.

– Как расплела?

– Как косу расплетают. Или шарфик вязаный. Взяла и распустила, ниточка за ниточкой. Чего уставился, будто я раньше не рассказывала? Я, может быть, и других успела бы спасти – и маму, и отца, и братьев, и сестру… и может быть, подружек и друзей. Но я такого раньше никогда не делала, а потом стало поздно. Всё было очень быстро, очень страшно: три дня – и они умерли. Все умерли.

Я выдавила это и умолкла. Не стала дальше говорить. У меня и без того глаза были на мокром месте. Я чувствовала: если начну рассказывать, как скиталась и вообще, то точно разревусь, а хвастать, как я грабила то, грабила сё, мне не хотелось.

– Невероятно… – прошептал одними губами Крив и повторил уже громче: – Невероятно! Слушай, как это у тебя получилось? Ты же не волшебница! Ты сама до этого додумалась?

– Нет. Додумаешься тут… Тогда я не умела ничего.

– Значит, тебя кто-то научил?

– Да. Парнишка по имени Ярре.

– Так он и был вашим Великим магом?!

– Нет. Он был его учеником. А мага звали Крессин.

Крив дёрнулся, будто его ударили.

– Как? – спросил он, словно не поверил ушам. – Как ты сказала… Крессин? – Я кивнула. – Это имя я знаю. Ты правду говоришь, не врёшь?

– Не вру. С чего мне врать? Эй, какого…

Крив глядел на меня так, что от его взгляда мне опять сделалось не по себе.