Игорь Астахов - Чужая дуэль

По мере моего монолога лицо Шепильской темнело. Она нервно барабанила пальцами по столу, кусая губы. Затем глухим, каким-то надтреснутым голосом, заговорила:

— Ваши догадки похожи на правду. Мне нужно все это обдумать… К вам же, Степан Дмитриевич, у меня есть предложение, за чем, я, собственно, сюда и приехала. Несмотря на возникшие сложности, розыск убийц Николая нужно продолжать. Раз уж так вышло, траты я возьму на себя. И не возражайте, — пристукнула она сухоньким кулаком по столу, хотя у меня и в мыслях не было ей перечить, — мой капитал значительно больше, чем можно предположить.

— О чем речь? — развел я руками. — Хотите платить, ради Бога. У меня-то выбор не велик. Нужно искать — будем искать. Теперь к этой компании и личные счеты имеются. Нужно же кому-то и за мои неприятности ответить.

— Вот и славно, — невесело подвела итог графиня. А теперь собирайтесь. Разговор продолжим в более подходящих условиях у меня в имении.

…Съезжать было решено всей компанией. Селиверстов, вслед за мной посекретничав с Шепильской, объявил Христине, что она переселяется к графине.

Все попытки возражений пресекла лично Шепильская:

— Не упрямься девка. Лучше головой подумай. Тебе рожать вот-вот, а здесь ни повитух, ни условий для младенца. Принимать-то, кто будет, он? — графиня раздраженно кивнула на переминающегося с ноги на ногу околоточного. — Не робей, не в прислуги беру, дальней родней представлю. Лишнего болтать не будешь, так никто ни о чем не догадается.

Отправив Христину в теплой карете Шепильской, мы преступили к поискам непонятно куда запропастившегося Стахова. Первым его сумел обнаружить Селиверстов исключительно благодаря острому нюху. Но не специфическому полицейскому чутью, а обычному обонянию.

Андрюха почему-то настолько перепугался графини, что забился на чердак и трясся в самом дальнем углу. Никто бы и не подумал туда сунуться, но от насквозь пропитавшихся навозом и потом валенок, оттаявших возле нагретой печной трубы, потянуло едким зловонием, просочившимся в дом.

Когда, отплевываясь и зажимая нос, околоточный за шиворот стащил Стахова вниз, я, посмеиваясь, порекомендовал ему добавить Андрюхины валенки в пыточный арсенал, к знаменитому колоколу. Однако полицейский резонно возразил, что за столь бесчеловечные методы ведения дознания его, безусловно, отправят на бессрочную каторгу. Стараясь дышать исключительно ртом, я вынужден был с ним согласиться.

До владений Шепильской добрались без приключений и в относительном комфорте. К полудню мороз отпустил, а небо затянуло низкими облаками. Поднявшийся сырой и теплый ветер, пока больше трепал верхушки деревьев, чем гнал поземку по земле.

По дороге я принял однозначное решение вернуться в посад, так как сидение в имении графини, расположенном у черта на куличиках, ни коем образом не способствовало решению задачи по распутыванию клубка последних событий. Но и появляться там, где меня знали, как облупленного, значит неизбежно навлечь на себя неприятности. Слухи о конфликте с Прохоровым, несомненно, как круги на воде, уже разбежались по округе.

Когда мы добрались до места, Селиверстов, первым делом понесся узнавать, как устроилась Христина, а я отправился на поиски хозяйки. У меня родилась идея, которую стоило с ней обсудить.

Я решил, сколько возможно изменить внешность и заодно поменять имя, чтобы пока исчезнуть из поля зрения противника, тем самым, развязав себе руки. Однако незамысловатый, в сущности, замысел без посторонней помощи, в первую очередь Шепильской, воплотить в жизнь было непросто.

Чем-то озабоченная графиня выслушала в пол уха, но, тем не менее, пообещала пособить. Не прошло и часа, как звероподобный мажордом проводил меня в небольшую комнату, напоминающую театральную гримерную.

Парик с длинными седыми волосами, накладная бородка, очки с круглыми, затемненными стеклами, а главное, специальные вкладки в нос, выворачивающие ноздри, полностью меня преобразили. Судя по тому, как личный цирюльник графини споро и без лишних вопросов сделал свою работу, у него имелся весьма специфический опыт подобных превращений, что наводило на определенные размышления. Однако сейчас это только играло мне на руку, и я не стал забивать себе голову.

Превращение довершил специальный пояс, увеличивший живот. В результате на меня из зеркала смотрел не первой молодости малосимпатичный грузный господин. Но, несмотря на разительные перемены в собственном облике, в глубине души продолжали скрести кошки. Чем дольше я вертелся перед зеркалом, тем больше узнавал знакомых черт, а уверенность в правильности принятого решения таяла на глазах.

Однако отступать было некуда. Я сердечно поблагодарил сдержанно поклонившегося в ответ гримера и прямиком направился в тот самый зал, с охотничьими трофеями на стенах, где впервые познакомился с Шепильской.

В этот раз громадное помещение ярко осветили и хорошо протопили. А вокруг появившегося в центре сервированного стола в одиночестве, если не считать за компанию застывших по углам молчаливыми изваяниями великанов лакеев, неприкаянно слонялся Селиверстов

Я сразу смекнул, что лучшего случая для проверки действенности камуфляжа вряд ли представится и, подойдя к околоточному со спины, степенно поздоровался. Полицейский вздрогнул от неожиданности, резко повернулся и, смерив меня с ног до головы подозрительным взглядом, буркнул дежурное приветствие. Затем, потеряв интерес, отошел к жарко пылающему камину, демонстративно вытащив из кармана часы.

Довольный произведенным эффектом, я сложил руки на отчетливо выступающем фальшивом животе, покачался с пятки на носок, и насмешливо окликнул Селиверстова:

— Какой-то ты, Петр Аполлонович, страсть как неприветливый. Старых друзей совсем признавать не желаешь? Вроде я тебе плохого ничего не сделал, а?

Околоточный, запоздало реагируя, щелкнул крышкой, закрывая часы, вновь озадаченно уставился на меня. Немая сцена тянулась с минуту, пока он, наконец, начиная соображать, что к чему, неуверенно протянул:

— Ты-ы-ыыы?

Я, — представление меня уже откровенно забавляло. — А ты думал — кто?

Селиверстов шагнул ближе, присматриваясь, обошел кругом, вслед за тем восхищенно покачал головой:

— Вот это да! Если б не голос, нипочем бы не узнал… И к чему весь маскарад?

— Не догадываешься? — я похлопал товарища по плечу. — Вернуться хочу обратно, но так, чтобы ни у кого проблем из-за этого не было. И у тебя в первую очередь. Как думаешь, Буханевич в таком виде не признает?

— А Буханевич-то здесь причем? — приподнял брови околоточный.

— Как причем? — удивился я непонятливости полицейского. — А жить мне где? У тебя что ли? Так извини, ни к чему это. Выбора-то особо нет, только постоялый двор и остается.