Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей

Встреча прошла не совсем так, как он ожидал, хотя Джон Верзен вкратце проинструктировал его относительно необходимого протокола. Охранники-арабы, вооруженные кто «узи», кто советскими автоматами, могли лишить присутствия духа кого угодно. Билли Рэй осмотрительно усилил их собственную охрану. Присутствовали Грег, Тахион и прочие политики, входившие в состав делегации. Тузы и джокеры находились где-то в Дамаске: президент аль-Ассад устроил им экскурсию по городу.

Грега очень удивила кахина – она оказалась миниатюрной, изящной женщиной. Темные как ночь глаза над покрывалом блестели любопытством и, казалось, заглядывали в самую душу; одета она была очень скромно, единственное украшение – нитка бирюзовых бус на лбу. Ее сопровождали переводчики. Кроме того, поблизости от нее сидела троица крепких мужчин в одеяниях бедуинов.

– Кахина – женщина, которая живет в чрезвычайно консервативном исламском обществе, сенатор, – предупредил его Джон. – Вам следует очень четко это понимать. Даже то, что она просто находится здесь, идет вразрез с традициями и дозволяется лишь потому, что она – сестра-Близнец ее брата и провидица, и потому, что считается, будто она владеет сийр – магией. Она замужем за Сайидом, крестным отцом всех воинских побед Нура аль-Аллы. И хотя она получила широкое образование, но это совсем не то что наши, западные женщины. Будьте осторожны. Этих людей очень легко оскорбить и очень трудно заставить забыть обиду. И ради всего святого, сенатор, – попросите Тахиона уняться.

Грег помахал такисианину, который был одет, по обыкновению, чудовищно, но сегодня его шарахнуло в другую сторону. Он отказался от атласа – слишком жаркого в таком климате. У него был такой вид, как будто он совершил набег на местный базар, и теперь являл собой стереотипный образ шейха из кинофильмов: мешковатые штаны из алого шелка, просторная льняная рубаха и жилет из парчи, весь в позвякивающих бусах и браслетах. Его огненные волосы скрывались под замысловатым головным убором, длинные носки шлепанцев загибались кверху. Хартманн счел за лучшее ничего не говорить, просто пожал руки всем остальным и отодвинул стул для Эллен; все прочие тоже расселись по местам.

Он кивнул кахине и ее сопровождающим, которые отвели от Тахиона глаза.

– Мархала, – произнес он при этом, что значило: «Приветствую вас».

Ее глаза блеснули. Она склонила голову и негромко, с сильным акцентом произнесла:

– Я очень плохо говорю по-английски. Будет лучше, если мой переводчик, Рашид, станет говорить за меня.

Наушники им раздали заранее; Грег надел свои.

– Мы очень рады, что кахина прибыла сюда, чтобы организовать нашу встречу с Нуром аль-Аллой. Мы не заслуживаем столь высокой чести.

В его наушниках раздался негромкий голос переводчика. Кахина кивнула. Потом разразилась быстрой тирадой на арабском.

– Для вас большая честь уже то, что вы настолько приблизились к тому, чтобы встретиться с ним, сенатор, – перевел хриплый голос Рашида. – Коран гласит: тем, кто не верит в Аллаха и его апостолов, уготована геенна огненная.

Сенатор взглянул на Тахиона, который слегка приподнял бровь и пожал плечами.

– Нам хотелось бы верить, что мы разделяем с Hypом аль-Аллой представление о мире, – медленно ответил Грег.

Это высказывание, казалось, позабавило кахину.

– На этот раз Hyp аль-Алла предпочел мое представление. В его представлении он мог бы оставаться в пустыне до тех пор, пока вы не улетите. – Кахина все еще говорила, но голос Рашида умолк. Она сердито взглянула на переводчика и сказала что-то такое, отчего тот поморщился. Один из мужчин, сопровождавших женщину, сделал резкий жест; Рашид прочистил горло и продолжил:

– Или… быть может, Hyp аль-Алла последовал бы совету Сайида и умертвил вас вместе с теми выродками, которых вы привезли с собой.

Тахион потрясенно откинулся на спинку стула; Лайонс, сенатор от республиканской партии, побагровела и, склонившись к уху Грега, прошептала:

– А я то считала, что это Барнетт больной!

Внутри у Грега нетерпеливо ерзал Кукольник. Несмотря на отсутствие прямой мысленной связи, Хартманн чувствовал клокочущие эмоции. Спутники кахины хмурились, явно недовольные ее прямотой, но не решались перечить той, которая как-никак была одной из составляющих пророческих близнецов. Боевики, стоявшие вдоль стены, подобрались. Представители ООН и Красного Креста принялись вполголоса переговариваться.

Кахина преспокойно сидела посреди всеобщего смятения, сложив руки на столе и устремив глаза на Грега. От ее пристального взгляда ему стало не по себе; он поймал себя на том, что с трудом сдерживается, чтобы не отвести глаза.

Тахион склонился вперед; его длинные тонкие пальцы были сплетены.

– На «выродках» нет вины, – сказал он без предисловий. – Если кого-то и стоит винить, то это меня. Лучше бы ваш народ окружал джокеров сочувствием, а не презрением и жестокостью. Их поразил слепой, ужасный и не делающий разбора между людьми недуг. То же самое случилось и с вами; вам просто больше повезло.

При этих словах ее спутники зашумели и принялись бросать на такисианина недобрые взгляды, но кахина невозмутимо ответила:

– Аллах над всеми нами. Может, вирус и слеп, но Аллах не слеп. Тех, кто достоин, Он вознаграждает. Недостойных же Он карает.

– А как же те тузы, которые приехали с нами? Они поклоняются другому богу, а кое-кто, пожалуй, и совсем никакому, – не сдавался Тахион. – Как же тузы из других стран, где поклоняются Будде, Аматерасу, или Пернатому Змею, или вообще никому?

– Пути Аллаха неисповедимы. Я знаю, что все, сказанное Им в Коране, – истина. Я знаю, что когда Hyp аль-Алла говорит Его голосом, он говорит истину. Что касается всего прочего, безрассудно утверждать, будто можно постичь Аллаха. – Теперь в голосе женщины слышались нотки раздражения, и Грег понял, что Тахион задел ее за живое.

Такисианин покачал головой.

– А я утверждаю, что самое большое безрассудство пытаться постичь людей, которые выдумали этих богов, – парировал он.

Грег слушал их перепалку со все возрастающим возбуждением. Вот бы заполучить эту женщину в марионетки, она может оказаться почти столь же полезной для него, как и сам Hyp аль-Алла. До сих пор он не принимал во внимание влияние провидицы. Он считал, что женщина в этом фундаменталистском исламском течении не обладает никакой реальной властью. Теперь он убедился, что ошибался в своей оценке.

Кахина и Тахион впились друг в друга взглядами. Сенатор поднял руку, заговорил урезонивающим, примирительным тоном:

– Прошу вас, доктор, позвольте мне ответить. Кахина, никто из нас не собирается оскорблять вашу веру. Мы здесь лишь для того, чтобы помочь вашему правительству справиться с трудностями, которые принес с собой вирус дикой карты. Моей стране пришлось дольше других сражаться с вирусом; у нас поражено больше населения, чем у всех остальных. Но мы здесь еще и затем, чтобы учиться, чтобы увидеть другие средства и методы. Мы наилучшим образом справимся с этой задачей, если будем встречаться с теми, кто обладает наибольшим влиянием. На всем Ближнем Востоке мы слышали, что это Hyp аль-Алла. Никто не обладает большей властью, чем он.