Владимир Свержин - Семена огня

Но я не о том. Веди себя осторожно, очень может быть, что в замке сейчас собирается отряд для более тщательной проверки округи, так что обо всех нештатных ситуациях немедленно сообщай мне.

– А ты сейчас куда?

– Займу позицию ниже по дороге. Оно ведь, конечно, Карел наш – мужик здоровый, но и Фрейднур не подарок, и Пипин не хлипкого десятка – наедине с Дагобертом их оставлять как-то стремно.

– Не доверяешь? – уточнила психолог.

– Краса очей моих, я по утрам себе не доверяю! Глянешь, бывало, в зеркало и думаешь: то ли я его обманываю, то ли оно меня.

– Все б тебе шутить!

– Ну, так, нам песня строй пережить помогает. Ладно, жди единорога. Если от замка кто-нибудь потянется, я дам знать.

Ожидание длилось недолго. Время от времени Женечка объявлялась на канале закрытой связи и сообщала:

– Крестьянин на муле, везет хворост.

– Евгения Тимуровна, вы меня пугаете. Выучите первую заповедь благородного разбойника: никогда не грабь бедных, это нерентабельно. А, кроме того, эти деревенщины сражаются за свой грош так, как иной барон не бьется за мешок золота. Смотрим дальше.

– Воз, запряженный парой лошадей , – сообщала Благородная Дама Ойген.

– Большой воз?

– Да, не маленький.

– Тогда вот тебе второе правило благородного разбойника: никогда не бери того, чем не сможешь воспользоваться.

– Это в каком смысле?

– Если бы мы хотели двигаться скрытно, воз бы нам сейчас очень пригодился. Выдали б себя за крестьян, за купцов, едущих в туманную даль с целью неведомой, но не внушающей подозрений.

Однако такая скрытность нам сейчас не нужна. Требуется скорость. Упряжные клячи под седло не годятся, так шо толку от них чуть. А вот крупный воз на дороге пришлось бы оставить – это, как ни крути, улика, нам от него одна головная боль.

– Три всадника мчатся рысью. По виду воины.

– О, вот это то, шо нужно! Жаль, не четыре. Давай, спускайся вниз, щас надо будет утирать слезы обездоленным и брать психоанализы у поверженных и посрамленных.

Лис вытащил из висевшего на поясе кошелька несколько золотых монет: «Мои дорогие, не скучайте, я расстаюсь с вами ненадолго»!

Мчавшийся впереди всадник с силой натянул удила, поднимая коня на дыбы – человек лежал посреди дороги, припав ухом к земле и к чему-то напряженно прислушиваясь. Человек располагался спиной к всадникам и потому не сразу их заметил.

– Да тише ты, безмозглая тварь! – прошипел неизвестный, не отрываясь от своего, по меньшей мере, странного занятия. – Ты же мне все заглушаешь своими копытами!

– Эй! – послышался сзади негодующий голос. – Чего здесь разлегся?

– А?! Что?! Кто здесь?! – верзила с переносицей в виде вытянутой латинской буквы S вскочил на ноги и стал быстро и суматошно оглядываться. – А где Слейпнир? Эй! – не скрываясь заорал он. – Ты куда подевался, стервь длинноухая? Почтенные воины, вы, часом, не видели, куда делся мой чертов мул?

– Да его, видать, уже волки съели, – расплылся в ухмылке первый всадник.

– Да? Вот беда-то, – Лис почесал затылок. – Ну, да и ладно. Теперь другого куплю, да что там мула – коня, еще и получше ваших! – Сергей закатил глаза, изображая на физиономии блаженную улыбку идиота. – А вы чего встали? Поезжайте, поезжайте! Небось, спешите куда, небось, заждались вас там!

Первый всадник тронул, было шпорами конские бока, но тут же остановился.

– А ты, дядька, чего это посреди дороги разлегся?

– Чего-чего. А может, притомился, да и прилег. Вы себе по делам едете, вот и езжайте!

– Ты что это, шутить с нами вздумал? – нахмурился его собеседник.

– Да помилосердствуйте, какое шутить? Я о таком-то и думать не смею. Вот, дурья башка, смекнул, что проехать благородным господам мешаю, так я и убрался-то с дороги подобру-поздорову.

Всадники тронули коней, обступая Сергея.

– Вот чтоб подобру-поздорову вышло, говори: что ты тут делал? А иначе ведь, сам понимаешь, оно и не поздорову обернуться может!

Лис в ужасе обхватил голову руками.

– Вот же ж беда какая: да еще и мул куда-то подевался! Так вы не видели его? Серый такой, с ушами.

– Ты разговор-то не уводи. Иначе сам без ушей останешься! Что искал тут?

– Охохонюшки! Ну, что ж делать, от таких господ ничего не скроешь! – испуганным взглядом окидывая верховых, чуть ли не простонал Сергей. – Еду я, стало быть, в монастырь Святого Эржена, у меня там к одному из братьев кое-какой должок остался. Еду, на душе кошки скребут, потому как время отдавать, а нечем. В общем, пригорюнился, в глазах слезы, в голове тоска-печаль, и вдруг бац! – вижу: аккурат в этом месте переходит дорогу юная девица красоты неописуемой, а за ней, в рядок один за другим, семь кобольдов, и у каждого на спине мешок размером с него самого.

Я за дерево – юрк, спрятался, значит – неровен час, оно ж дело такое, а вдруг шо, так оно тогда может, еще и того – а ежели, коли так, так оно конечно, потому шо, – и вовсе упаси Бог! Вот, стало быть, и стою.

Тут девица оборачивается к своим коротышкам и смотрит пристально, точно пересчитывает. А те идут, согнулись, чуть не падают, мешки тяжеленные, она ж и говорит им: «А что это вы выстроились неправильно? Надо же по порядку, чтоб волшебными словами тайник открыть». Коротышки засуетились, между собой чего-то ворчат, а у меня слух с детства такой – слышу, как за печью таракан с тараканихой шуры-муры крутят. Вот я прислушался, о чем это они говорят, и слышу, мол, сокровища уже все перетаскали, сейчас последние мешки припрячут, и на седмицу дней можно отдохнуть.

В общем, перестроились, и туда пошли, – Лис махнул рукой. – Я идти за ними побоялся, мало ли что, – от кобольдов можно всякого ожидать. Но к земле припал, слушаю – где-то совсем рядом тайник. Стали они там, и давай выкрикивать какую-то бессмыслицу: «До! Ре! Ми! Фа! Соль! Ля! Си! До!». Слышу: вроде, как дерево повернулось, заскрипело, и девушка им говорит: «Вы спускайтесь, а я наверху подожду». Тут и вы, стало быть, подъехали.

– Да ты, поди, врешь! – хмыкнул старший всадник.

– Вру?! – Лис пришел в негодование. – Да шоб мне франком не родиться, если я вру! На вот, видел? – В руках Сергея блеснула золотая монета. – И вот еще.

– Это что?

– Да тут кобольды, пока метушились, мешок за сучок зацепился. Вот монеты и просыпались.

Старший поглядел на одного из сопровождающих воинов.

– Ну-ка, глянь в той стороне, нет ли еще чего?

Верховой спешился, нагнулся и стал разглядывать траву у обочины.

– Вот, есть! И вот еще. И там, впереди!

Товарищи золотоискателя тут же спрыгнули наземь.

– Э-э-э, постойте, а как же я?! Я как есть все рассказал! Мне тоже долю отсчитайте!

– Какую тебе долю? – насупился вояка. – Твоя доля – землю пахать. Стой да молчи, деревенщина! Радуйся, что жив!