И. Даль - Коэффициент интеллекта (сборник)

Едва познакомившись с ним, Новичок подумал: «То, что надо! Этот сморчок знает о сверхразуме все!» Док Грижас оказался самым именитым нейрофизиологом Солнечного Круга…

1. РАСТВОРИМЫЙ ГЕНИЙ

«Приют Скитальцев» бурлил: все делали ставки. Ируро Джаванте и Саймон Пегг, чемпионы вакуум-до, сошлись в поединке. Формальным поводом к дуэли послужила сущая ерунда: Джаванте четыре раза подряд обошел Пегга в скоростном дайвинге. Сразу после заплыва Саймон, вытирая шедшую носом кровь, обвинил Ируро в применении анаэробных стимуляторов. Джаванте вскипел. Слово за слово, и оба десантника из команды рейдера «Кокосовый Капитан», надев легкие скафандры и прихватив секундантов, покинули купол.

Получасом позже Пегг и Джаванте плечом к плечу вошли в каминный зал «Приюта». Новичок даже привстал, его распирало любопытство. Выглядели десантники неважно: физиономию Саймона основательно перекосил желвак на скуле, левая рука Ируро болталась плетью, но правой он аккуратно поддерживал товарища, хромавшего, казалось, на обе ноги. С кряхтением оба умостились в креслах у камина и приняли по большой кружке лучшего болеутоляющего – липо-ромашкового чая.

Какое-то время беседа шла о вакуум-до, затем перескочила на дуэли. Сторонники древнего обычая, в основном молодежь, настаивали на его необходимости в качестве антисуицидального предохранителя. Противники, все как один – старики, ворчали, что, мол, «милые бранятся – сразу вешаться», и советовали полагаться на куда более действенные дезагрессанты. Спор то усиливался, то затухал. Белый шарик Солнца уже коснулся вершины Пик-Гамбургера, венчающего церерский горизонт, когда слово взял док Грижас:

– Не сочтите меня пацифистом, друзья мои, – тут все разом умолкли, – но отчего вопрос ставится «или-или»?

– То есть, док, вначале глотнуть вашего патентованного «ДезаGGрессанта-VII», а уж потом идти дубасить друг друга: медленно, торжественно и печально, – съязвил Новичок, и все, включая Грижаса, рассмеялись.

– Не совсем так, – ответил док. – Потому что самые опасные дуэли происходят не между нами, а внутри нас.

Он поставил кружку с чаем на столик и продолжил…

В мой кабинет Рэя внесли в спецкоконе трое социал-комиссаров. Я о таком разве что в учебниках читал, но видел впервые.

– Привет, док! – сказал старший из них, рослый мужчина по имени Свенсон. – Куда это класть?

– Я тебя, мать твою так-перетак, за «это» на куски порву! – пробубнил в потолок спеленатый по рукам и ногам Рэй, висевший в трети модулора [3] от пола. Судя по всему, ему уже ввели дозу GG-VI, но, к моему удивлению, агрессию она не обуздала. – Всех вас, козлин драных, вызову на дуэль и порву на хрен! Всех!

Свенсон только вздохнул: было заметно, что этот «клиент» достал его до самых печенок.

– Друзья-комиссары, – обратился я к охране, – не могли бы вы оказать мне любезность и снять… э-э-э, это устройство.

– Шутите, док? – поднял бровь Свенсон. – Он и вправду опасен. Мы вшестером его едва уняли.

– Я настаиваю!

– Хм-м, тогда пеняйте на себя.

– И барабаны верните, сволочи! – подал голос узник.

Свенсон нажал кнопку на поясе: фуллереновая оболочка, распавшись на плети, свернулась клубком, который сам прыгнул ему в руку. Комиссары тут же, как по команде, отступили назад – к двери, подальше от копошащегося на полу человека.

– Г-р-ррр, – только и сказал на это Рэй, энергично растирая затекшие конечности. – Попомните у меня! Звер-рье! Барабаны верните!

– Поаккуратнее с ним, док, – посоветовал на прощание Свенсон, и троица покинула нас, стараясь не поворачиваться к Рэю спиной.

– Добро пожаловать в «Приют», – приветствовал я необычного пациента. Его глаза, на мгновение задержавшись на мне, принялись шарить по кабинету. Оставалось лишь надеяться, что не в поисках оружия. – Меня зовут доктор Грижас. Я – нейрофизиолог. А вы, должно быть, Рэй Мейби. Весьма о вас наслышан.

О да, я был весьма – и даже более чем наслышан! Внешность Рэя производила обманчивое впечатление: невзрачный на вид, невысокий человечек с бесцветными волосами и бегающими черными глазками являлся ведущим сис-диспетчером Флота, блистательным вог-барабанщиком и самым «прославленным» дебоширом Солнечного Круга.

Лучший диспетчер Флота: тридцать шесть благодарностей за спасение экипажей, десантников, кораблей, куполов и – пятьдесят три взыскания. Девять наград «Признание Публики» на музыкальных фестивалях и – сто восемь приводов в Социал-Комиссариат. А еще триста две дуэли и прозвище «Непобедимый Рэй», девятьсот девятнадцать жалоб на «вербальную агрессию», «имущественную агрессию» и даже «шуточную агрессию»… Определенно, Рэй Мейби был самым невыносимым членом общества скайбо. И общество направило его ко мне.

– Ладно, док. Чем займемся? Душу из меня вынимать будете? Или промывать мозги? Это зря! Вынимали-мыли не один раз, и без толку. Джат Ганди, Сербан Кристеску, Аманта Колл…

Я слушал раздраженный, хрипловатый голос Рэя, называвшего имена моих лучших учеников, и напряженно думал.

– Говорю вам: ничего не вышло. И не выйдет! Алло, док, вы меня слышите?!

– Да-да, продолжайте, – главное, чтобы он не останавливался.

Глубоко под блестящей, взрывоопасной, шутовской оболочкой скрывался серьезный, талантливый человек – и этот человек был в отчаянии. Оболочка уже успела отломать правый подлокотник кресла, сбить им картину со стены, пнуть ковер, поскрипеть зубами, произнести все бранные слова, которые я знал, и с полсотни тех, о которых даже не догадывался.

Диагноз Рэя не оставлял сомнений: сверхпроводимость нервных волокон. Именно это позволяло ему великолепно справляться с работой диспетчера и побеждать на дуэлях за счет аномально быстрых рефлексов и реакции. Но главным образом благодаря импровизациям, внезапным и, как сам Рэй их описывал, «безумным» ударам. Удары были настолько неожиданны, что почти всегда заставали противника врасплох.

– Так что делать, док? – снова и снова спрашивал меня Рэй. – Кем мне быть: шутом гороховым или зомби? Док! Ну не молчите же, док!!!

Именно так и стоял вопрос: остановить, и то всего лишь на час-другой, джинна-разрушителя можно было только сверхдозой GG-VI. При этом Рэй превращался, как он сам считал, в «зомби» – тихого пришибленного человечка без проблесков таланта. Даже вог-барабаны и те не вызывали у него особого интереса. Вог-музыка в исполнении накачанного лекарствами Рэя превращалась в затейливые, виртуозно исполняемые мелодии – и не больше. Жить как посредственность Рэй не мог – и не хотел.

– Рэй, я только что закончил синтез GG-VII, оптимизированного под вашу ускоренную биохимию…

– Ну не стойте же, док, вводите немедленно! – воодушевился он. – Да что же вы копаетесь!!!