Андрей Столяров - Вид с холма

Отношения у них столь же зыбкие, как и все вокруг. Их знакомство, назовем это так, продолжается уже больше года. Время, вроде бы, вполне достаточное для того, чтобы определиться. Тем не менее, ни тот, ни другой решительного шага не делают. Давит груз прошлого. У него — скоропалительная женитьба, мучительная семья, развалившаяся буквально через несколько месяцев. У нее — такой же краткий период замужества, пертурбации, о которых она предпочитает не вспоминать. Негативный опыт имеется у обоих. Поэтому они не торопятся вновь нырнуть в этот омут. И вместе с тем, друг без друга уже не могут.

В книге хорошо передан сопутствующий антураж: громадный город, обращенный не столько к стране, сколько ко всему миру, лавины транспорта, лихорадочная, обманчивая, изматывающая московская жизнь, гул событий, безумствующие огни соблазнов и среди этого — двое людей, которых тянет друг к другу. Для дальнейших событий здесь существенно то, что, наверное, отталкиваясь от предшествующих отношений, эти двое начинают друг друга идеализировать. Ждать несколько большего, чем каждый из них может дать. В обычной жизни это не слишком опасно, хотя тоже, как правило, порождает микроскопические трещинки отношений: трудно смириться с не оправ-давшимися надеждами. В той же ситуации, которая складывается в романе, это придает действию решающий сюжетный толчок. Будучи посвященной в суть этой истории, героиня, что, разумеется, показательно, носящая имя Лара, реагирует на нее вполне однозначно. Она, конечно, ничего не советует герою повествования, ничего от него не требует, не пытается продвинуть его ни к какому пути, но совершенно ясно, что, преувеличивая его достоинства, ждет от него определенных поступков. Она видит его именно в таком свете. И чтобы не вызвать разочарования, он вынужден поступать именно так.

Тем более, что герой и сам к этому склонен. Автор не случайно с такой тщательностью выписывал ночную накипь столицы. Герою отвратительны все эти российские нувориши, вынырнувшие неизвестно откуда, все эти «хозяева жизни», одуревшие от власти и денег, весь этот цирк, паноптикум, бестиарий — жрущий, пьющий, мычащий, совокупляющийся. Все, что образует сейчас тухлое пузырение времени. Ведь, в самом деле, не этого он хотел, когда бегал на митинги в перестройку, не этого ждал, стоя вместе с другими у стен Белого дома. Такие стояния, конечно, не проходят бесследно. Романтические мечтания оставляют в сердце долго не заживающий след. Герой не то чтобы чувствует свою ответственность за происходящее, но что-то такое подталкивает его изнутри. Какие-то сохранившиеся иллюзии. Какое-то эхо надежд, звучащее в душе до сих пор. Неужели все было напрасно? В общем, разбуженный дуновением прошлого, он делает опрометчивый шаг.

В координатах сюжета шаг этот вполне очевиден. Для апелляции к власти или к общественному сознанию герою романа нужны неопровержимые доказательства. Ему требуется ясное документальное подтверждение того факта, что некая сила (организация), что бы она собою ни представляла, пытается изменить политический облик страны, действуя при этом незаконными средствами. Очевидны и усилия, предпринимаемые героем. Во-первых, вместе с главным редактором еженедельника, который, преодолев колебания, тоже в конце концов загорается идеей подобного эксперимента, он изготавливает «информационную куклу»: серию репортажей, представляющую собой компиляцию тех резких материалов, которые уже пробуждали «призраков ночи». Это, разумеется, плагиат. Но они не видят другого способа вызвать «огонь на себя». А во-вторых, соответствующим образом подготавливается сцена эксперимента. Герой вовсе не хочет пройти по данному пути до конца. В его задачу это не входит. Будет достаточно, если «демоны» просто обнаружат себя. И потому устанавливаются скрытые видеокамеры: одна в прихожей, охватывающая прежде всего наружную дверь, другая — на площадке, перед квартирой, нацеленная на лестницу, а третью, это уже для вящей надежности, обязан иметь при себе сотрудник частного сыскного агентства, куда они обратились. Согласно договору, он должен непрерывно дежурить на улице и, зафиксировав как нейтральный свидетель приезд/отъезд, далее в случае необходимости — следовать за похитителями. Правда, предполагается, что до этого не дойдет: помимо камер в квартире устанавливается тревожная сигнализация, дежурные из районного отделения, соответствующим образом проплаченные, обещают, что милицейская группа прибудет на место не позже чем через четыре минуты. Уж четыре минуты, полагает герой, он как-нибудь продержаться сумеет. То есть, все предусмотрено. Никаких сбоев быть не должно.

Возникает атмосфера напряженного ожидания. Еще ничего не случилось, ничего не произошло, но какие-то вибрации в воздухе уже ощущаются. Все уже выглядит в каком-то ином свете. И когда вечером, перед публикацией первой статьи, они втроем (Лара как заинтересованное лицо при сем тоже присутствует) прежде чем разойтись, пьют кофе в опустевшей редакции, героя вдруг пронизывает странный озноб. Ему кажется, что это, быть может, в последний раз. Что-то такое они стронули в тайном механизме существования. Мир куда-то смещается, прежним он уже никогда не будет. И озноб этот еще больше усиливается, когда герой провожает Лару до дома. Живут они друг от друга сравнительно недалеко, и пока идут от метро до бульвара, мелкими лютиковыми огнями скатывающегося к площади, пока пересекают его, пока бредут вдоль улочки, развесившей в зданиях по сторонам теплый свет, у героя снова мелькает мысль, что, пожалуй, он напрасно ввязался в эту историю. Ничего хорошего она ему не сулит. Лучше бы все оставить как есть.

Чувство это настолько острое, что он непроизвольно вздыхает, и Лара — тоже, видимо, нервничая — стискивает ему пальцы:

— Не переживай... Все будет в порядке…

— Я не переживаю…

— И хорошо. Завтра я тебе позвоню…

На прощание они целуются. А затем Лара выскальзывает из его рук и бежит к парадной. Он ждет, что она обернется, но она почему-то не оборачивается. Дверь захлопывается. Доносится гудение лифта.

На четвертом этаже горят ее окна.

Герой еще не знает, что видит ее в последний раз…

Все, разумеется, происходит не так, как планировалось. Вопреки всем расчетам, всем ожиданиям «демоны» являются за ним уже в эту ночь. Видимо, «кукла», которую он подготовил, здесь не причем. Сам его предварительный поиск по данной теме, беседы с людьми, сбор информации задел какие-то струны. Спусковой крючок соскочил. Таинственный механизм пришел в действие. Около трех часов ночи герой, только что задремавший в кресле, слышит требовательный стук в дверь. В последний раз проносится у него в голове, что, может быть, лучше не открывать. Может быть — затаиться, прикинуться, что его нет дома. Или даже — дернуть окно, высунуться, пренебрегая условностями, воззвать о помощи. Однако, уже поздно. Рубеж прежней жизни пересечен, жребий брошен, музыка смерти выпевает первые ноты. Герой даже не успевает подойти к двери. Старенький замок, который он уже не раз собирался сменить, не выдерживает и слетает. В квартиру ввалива-ются трое людей.