Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

Была ночь, и он был предоставлен самому себе. «Самим себе», — заметил Фальк. Поначалу он был сильнее, поскольку был некоторым образом подготовлен к этому испытанию Именно Фальк был первым, именно он затеял диалог с Ромарреном, а не наоборот.

«Мне нужно хоть немного поспать, Ромаррен, ты понимаешь?» — сказал он.

Ромаррен воспринял его слова как мысленно произнесенные, и без какого-либо раздумия, искренне ответил:

«Я боюсь уснуть».

Некоторое время Ромаррен бодрствовал и воспринимал сны Фалька, подобно теням и эху в своем мозгу.

Он прошел сквозь это первое, самое худшее время, и к тому времени, когда утро осветило мрачные стены его комнаты, страхи прошли, и он начал постепенно овладевать контролем над мыслями и действиями обеих личностей, заключавшихся в нем.

Конечно, не было настоящего перекрытия между двумя комплектами его воспоминаний. Сознание Фалька возникало благодаря огромному количеству нейронов; оставшихся незадействованными в высоко развитом интеллекте на вспаханных полях разума Ромаррена. Основные двигательные функции и сенсорные пути никогда не были заблокированы и в определенном смысле использовались обоими разумами, хотя и возникали трудности, обусловленные двойным набором двигательных привычек и образов восприятия. Любой предмет представлялся сейчас по-разному, в зависимости от того, Фальк или Ромаррен рассматривали его. Хотя в перспективе это раздвоение могло иметь следствием увеличение его интеллектуальной мощи и повышение восприимчивости, в настоящее время от такой неразберихи голова у него шла кругом.

Кроме того, была ощутима разница в эмоциональных, оттенках, что во многих случаях приводило к противоборству испытываемых им чувств. Поскольку воспоминания Фалька так же, как и воспоминания Ромаррена, полностью покрывали собственную часть жизни, они никак не могли выстроиться в надлежащей последовательности и имели склонность восприниматься синхронно по времени. Личности Ромаррена было трудно смириться с тем, что он потерял где-то шесть лет своей жизни. Он не знал, кем он был хотя бы десять дней назад. Это его очень беспокоило. Он ехал на спине мула среди заснеженных гор Земли? Фальку это было известно точно. Но Ромаррен помнил, что как раз в это же время он расставался со своей женой в доме на покрытой высокой травой равнине Вереля. К тому же догадки Ромаррена относительно Земли часто вступали в противоречие с тем, что знал его напарник — Фальк. Но в то же время невежество этого напарника в отношении всего, что касалось Вереля, накладывало странный отпечаток легендарности на собственное прошлое Ромаррена.

Но даже в этой путанице было все же семя взаимодействия, семя согласованности, к которой он изо всех сил стремился, потому что было фактом, что телом и хронологически он был одним человеком. Его проблемой было не воссоздание единства, а только постижение его.

Но до согласованности было еще очень далеко.

Пока что доминировала то одна, то другая структура памяти. Если ему нужно было действовать правильно и умело, брал верх Ромаррен, поскольку навигатор «Альтерры» был решительным и сильным человеком.

Фальк в сравнении с ним чувствовал себя ребенком, маленьким и неопытным ребенком.

Он мог предложить только те знания, которыми он располагал, поэтому сейчас он решил полагаться на силу и опыт Ромаррена. Фальк отлично понимал, что сейчас не время ссориться и бороться за обладание телом. Разум должен быть единым, потому что человек с двумя разными мнениями находится в очень неясном и даже опасном положении.

Больше всего его беспокоил один вопрос.

Сам по себе он был очень простым — можно доверять Сингам или нет? Потому что, если Фальку просто внушен беспочвенный страх перед Повелителями Земли, то опасности и неясности окажутся беспочвенными. Поначалу Ромаррен думал, что, возможно, так оно и есть. Но думал он так совсем недолго.

Его двойная память уловила уже и открытую ложь, и противоречия. Абендабот отказался мысленно говорить с Ромарреном, заявив, что Синги избегают телепатического общения. Фальк же знал, что это ложь. Почему тогда Абендабот пошел на это? Очевидно, потому, что солгал, изложив версию Сингов о том, что случилось с «Альтеррой» и ее экипажем, и не хотел или не осмеливался сделать это телепатически.

Но Фальку он рассказал точно такую же историю посредством мысленной речи.

Если бы это была ложь, если эта версия была фальшивой, значит Синги в состоянии лгать в мысленной речи и пользуются этим. Но была ли она фальшивой?

Ромаррен обратился к памяти Фалька.

Сначала эта попытка общения была для него непостижимой, но когда он приложил все свое умение, связи начали налаживаться, и постепенно возникла ясность. Он мог воспринимать звенящую тишину, сопровождающую слова Абендабота: «Мы, кого вы называете Сингами, являемся людьми». Слыша ее даже в памяти, Ромаррен понял, что это была ложь.

Это было невероятным, но тем не менее не вызывало сомнения. Синги умели лгать телепатически. Предположения и страх униженного человечества были обоснованными. Синги были истинным Врагом.

Они не были людьми. Они были пришельцами, наделенными чужим даром, и, без сомнения, это они раскололи Лигу и добились господства над Землей. Именно они напали на «Альтерру», когда она вошла в околоземное пространство. Все разговоры о бунтовщиках были вымыслом. Они убили всех членов экипажа или подвергли их разум обработке, пощадив при этом только ребенка Орри. Ромаррен был в состоянии догадаться, почему: потому что они обнаружили, испытывая его или кого-нибудь другого из хорошо натренированных телепатов из состава команды, что верелиане могут обнаружить ложь в мысленной речи. Это устрашило Сингов, и они разделались со взрослыми, оставив в живых только безвредного ребенка в качестве источника информации.

Для Ромаррена его спутники по полету погибли только вчера, и, перенеся этот удар, он пытался представить себе, что, может быть, где-нибудь на Земле спасся еще кто-нибудь так же, как и он.

Но если такие существуют, — а ведь ему, очевидно, везло все время — то где же они сейчас? Сингам оказалось очень трудно отыскать даже одного, когда они обнаружили, что нуждаются в нем.

Но для чего он им был нужен? Почему они приложили столько усилий, чтобы разыскать его и вернуть ему память, которую прежде так непредусмотрительно уничтожили?

Факты, имевшиеся в его распоряжении, не давали этому объяснения, за исключением, правда, одного — того, что он пришел сюда, как Фальк.

Сингам он был нужен для того, чтобы сказать им, откуда пришла «Альтерра».

Это дало Фальку-Ромаррену первую порцию развлечения. Если это на самом деле так просто, то просто смешно. Они оставили Орри в живых, потому что он был столь юным, нетренированным, уязвимым, послушным, отличным орудием и источником информации. Он определенно был всем этим, одно только Орри не знал — откуда он прибыл на Землю. К тому времени, когда они обнаружили это, информация уже начисто была стерта из сознания тех, кто располагал ею. Синги, вероятнее всего, рассеяли все свои жертвы по дикой, лежавшей в руинах Земле, обрекая их на смерть от несчастного случая или голода, или нападения диких животных или людей.