Борис Пшеничный - Уйти, чтобы вернуться

Полковник (Марио почувствовал это с первой встречи) был не из тех людей, которые что-то делают по простоте душевной или по наитию. Если он поворачивается спиной и ведет разговор затылком, то не потому, что так ему удобней, а из каких-то высших, одному ему известных соображений. Ужин на двоих - не дань знакомству и знак расположения, а деловая встреча. И те же креветки, не исключено, со значением, с вопросительным или восклицательным знаком. Гурман за столом, тактик в беседе. Вполне возможно, что никогда больше им и не доведется сидеть вот так вместе, не будет в том надобности, но сегодня ужин был просто необходим - надо как-то завершить затянувшийся акт знакомства.

- Вы, кажется, спросили, нет ли у меня неприятностей? вернулся Полковник к началу разговора. - Лично у меня нет. Но предчувствие... Вы доверяете своим ощущениям? У меня прямо-таки собачий нюх на всякую пакость, честное слово. Воздух Нью-Беверли мне сегодня не нравится. Запашок какой-то... Вам уловить пока трудно, человек вы здесь новый. Говорите, сосной пахнет, озоном? Хотел бы поменяться с вами местами. Или лучше носами?

Полковник шутил. Зачем-то ему и это нужно было - шутить. Улыбайся, Марио, улыбайся!

- У нас тут довольно людно, штат приличный. Но вам придется иметь дело с немногими. Вы их уже знаете, это наша "святая троица" - Сьюзен Маккали и те двое, Трене и Хаген. Да, Учитель и Доктор. Почему именно с ними? А в Башню никто больше не вхож. Он допускает только их. Ну, теперь и вас, конечно.

Шутил, оказывается, неспроста. Разве мог он сообщить такую новость, не усыпив внимание собеседника. Манера у него такая - о самом важном говорить как бы вскользь: коснется слегка и мимо. К тому же сейчас он призвал на помощь и руки. Рассказывая, Полковник производил сложные манипуляции с салфеткой - теребил концы, складывал и разворачивал, то вдруг стряхивал, как иллюзионист, закончив фокус.

- Представьте, я сам ни разу не был в Башне и не видел Его.

- Может, не доверяет?

- Если бы так! Он же сам подбирает и назначает людей.

По словам Полковника выходило, что Большой Мозг узурпировал власть в Нью-Беверли, без его ведома и трава не росла, и чихнуть никто не смел. Он не только распоряжался кадрами, но и определял программу и режим работы филиала. Появление здесь Марио - тоже его прихоть. Зачем-то понадобился ему непонятно кто - выдал только программу: где и как искать, по каким данным ("Анкета была чудовищной") и затем из двух десятков кандидатов выбрал одного - Марио Герреро ("Вы счастливчик, Марио!"). Вся эта операция проводилась под кодом "Сын" ("Так что здесь вы - Сын"). Распоряжения Башни исполняются беспрекословно, какими бы нелепыми они ни казались. И вообще напрасный это труд - пытаться что-либо понять, если Он сам не сочтет нужным объяснить.

- Дело, как видите, не в доверии, - продолжал Полковник. - Просто Он рационален. Мне нечего делать в Башне - незачем, следовательно, и совать туда нос. И правильно это, умно. Собственно, там никому делать нечего. Башня связана со всеми службами, полная автоматика. Сиди на своем месте и работай.

- А как же те, "святая троица"?

- Вот тут загадка! - Полковник покрутил салфеткой, наматывая ее на палец. - Они тоже в недоумении. Вызвать может в любую минуту и без всякого повода, хотя в том нет никакой необходимости, общаться с ними Он может по каналам связи... По мне, лучше бы туда никто не ходил. Рано или поздно это плохо кончится.

Слушай, Марио, слушай. Нечего пялить глаза на салфетку, ничего с ней не случится, никакого чуда с ней не произойдет, никакой он не фокусник. Ловкость рук - не его призвание. Что он умеет, так это жонглировать словами. Одно говорит, а хочет сказать другое.

- Мы не лишены слабостей, ведь так? - Полковник спустил салфетку с пальца и, положив на стол, свернул ее конусом. Человек вообще создание хрупкое и в этом смысле ненадежное. Мало ли что взбредет в голову той же Сьюзен или, скажем, вам. Вдруг нервный срыв или того хуже. Может, неделю назад кого из вас собака цапнула, а сегодня вы в Башне. И тут - на тебе, началось...

... уже смеркалось, когда он увидел его. Тот тащился по свалке и длинной палкой ворошил мусор, вываленный за день из контейнеров. Марио узнал пальто с полуоборванным карманом. Все в нем сжалось и замерло, как в тот раз, когда он подбирался к рыжему псу с куском булки в руке... Бродяга выходил прямо на него. Прячась за мусорные кучи, Марио отполз в сторону и стал ждать. Железный прут жег ладонь, будто накалил его кто. Что-то острое впилось в коленку, подрагивали от напряжения ноги. Нужно было еще выждать, совсем немного, пока тот пройдет, повернется спиной, но не хватило дыхания. Рывком он поднялся с земли и, уже не помня себя, бросился на ненавистное пальто. Удивленно застыли глаза на заросшем лице. "Ты что, змееныш?!" Бродяга пытался защититься палкой, но оступился, упал. "Убьет, убьет, - забормотал он в испуге и вдруг заорал во весь голос: - Спасите! Он бешеный, его укусила бешеная собака. Спасите, убивают!"...

- Вы ведь тоже не из железа. - Ухватив салфетку за вершину конуса и приподняв ее над столом, Полковник смотрел, как она развертывается. - Вот я и говорю - лучше бы никто туда не ходил. Ну а поскольку изменить пока ничего нельзя, нужна предосторожность.

Истерзанная салфетка упала на пол. Похоже, Полковник оставил ее в покое. Сеанс иллюзиона окончен. Птичий взгляд клевал лицо Марио.

- Вы уловили мою мысль? Пока Большой Мозг вступает в контакт с людьми, нет гарантии, что с ним ничего не случится. А гарантии нужны. Постарайтесь поближе сойтись с вашими новыми друзьями и будьте повнимательнее. Для взаимного, так сказать, контроля. Надеюсь, вы понимаете, насколько это важно.

- Так вы хотите, чтобы я присматривал за ними?

- Называйте это как вам угодно, - лениво отреагировал Полковник. - Я счел своим долгом обрисовать ситуацию. В интересах дела, и ваших тоже. Теперь и вы несете ответственность. Потом вы сами поймете.

Жан Трене полулежал в кресле, широко разбросав ноги. На столике перед ним стояла бутылка виски и сифон с содовой. Судя по уровню жидкости в бутылке, Учитель находился здесь давно. Он держал на груди фужер, обхватив его ладонями, и терпеливо ждал, когда вошедший заметит его. Марио застыл от неожиданности, едва не налетев на торчащую из-под столика ногу.

- Да, это я. Не ожидал? Зашел поболтать. Не возражаешь? Приземляйся. - Жан придвинул ногой второе кресло. - Выпьешь? С Полковником ты вряд ли отвел душу. Как ужин?

- Мы не скучали.

- Да ну его, зануда! Разве не так?

Говорил он своеобразно - скажет и тут же вопрос. Причем не столько спрашивал, сколько утверждал: какие тут могут быть сомнения!

- Полковник - это Полковник. Согласен? Принимать его можно лишь малыми дозами и по необходимости, как лекарство. Не вкусно? На меня он действует отрезвляюще. Представляешь? Войди он сейчас - я вмиг как стеклышко!.. Ты как насчет этого? - Жан постучал ногтем по фужеру. Тот отозвался хрустальным звоном.