Александр Борянский - Время покупать черные перстни

Решая свою задачу, хоббиты осознают ее как часть процесса истории, длящегося за рамками «веков» и обозначенных ими циклов. На границе Мордора, у лестницы Кирит Унгола, перед лицом угрожающей неизвестности, входит в болтовню Сэма тема истории — «великих сказаний, которые длятся вечно», героизма, народного самосознания и народной памяти. На трудном пути осуществления своей миссии Сэм и Фродо пытаются взглянуть на себя с более широкой точки зрения, чем их повседневность, с точки зрения истории. Мерило ценности дает Котел, хотя он и не назван по имени: будут ли их дела вспоминать в вечерних рассказах у камелька, станет ли Фродо «знаменитейшим из хоббитов», а стойкий Сэм — любимым героем детских сказок? Критерии отбора приводятся тут же: в сказания, «которые действительно важны», герои включены не по своей воле, это не искатели приключений, просто «так уж пролегли их пути», что на плечах у них оказалось общее дело. И они не отказались от него, когда стала сгущаться опасность, — пошли до конца. Каков будет этот конец, людям «внутри истории», к счастью, неизвестно; они готовы и к печальному, и к счастливому. Вышедшее из Котла сказание определит общественно-историческую и нравственную ценность их вклада, которую они сами не улавливают за частностями: «Может, в сказании и Горлум будет хорош — куда лучше, чем у нас под боком». И отобранные народным самосознанием по этим критериям «великие сказания» длятся вечно. В них сменятся люди и народы, играющие каждый свою, большую или маленькую роль, но само сказание не кончается. Фродо и Сэм вошли в то же сказание, которое начинал еще в Первом Веке Берен и продолжал в древности Эарендил.

Роман о конце цикла на самом деле утверждает единый поток истории, в котором дело каждой эпохи — «совершить все, что можем, в борьбе тех лет, в которые живем: выкорчевать зло в наших полях, дабы те, что придут после нас, поднимали чистую пашню».

Но «Властелин Колец» — не только героическая, но и грустная книга, пронизанная ощущением старости века. Отношение Толкина к современности во многом определяет эмоциональную окраску его романа. Ведь не случайно читателю предстают лишь погибшие или падающие государства, а в заключительной части книги перед ним проходит торжественно-траурная процессия повелителей Колец.

Но если для Фродо его «личное сказание» окончилось печально (раны от ножа, жала и зуба не могут быть исцелены в Средиземье), то Сэм возвращается к семье и саду, к делам нового века Хоббитании. Третий Век Средиземья передает эстафету Четвертому, Веку человека — нашей исторической эпохе. «Великие сказания» не прерываются с переходом от века к веку, а зло и в наше время сильно и деятельно. Иди вперед, куда зовет долг, может быть, не всегда к счастливому для тебя концу, — в этом, наверное, один из важнейших уроков «Властелина Колец». И этот призыв глубоко затронул людей — недаром они с таким восторгом приняли суровую и чистую книгу Толкина.

Полностью повесть будет опубликована в авторском сборнике Ю. Невского.

Клетуха, закут, котух — комнатушка с отдельным от общей избы входом из сеней.

Армячить — шить армяки, портняжить.

Стратим — сказочная птица, которая всем птицам мать.

Шиверзить — быть коварным, ненадежным.

Фарисей — лицемер.

Тишки — забавы, гульба, безделие; неспор — человек бесполезный, в делах медлительный; пройда — плут, себядум; мокшуха — человек, живущий за счет чужой доброты.

От слова лавры — венец славы; лаврик же — волчье лыко.

Понитка — рабочий кафтан из полусукна.

Пличка — совок для пересыпки зерна, крупы.

Охломост — тунеядец, мошенник.

Пахта — оболтки из-под масла.

Лицедей — двуличный человек, хитрец и ловкач.

Точивый — за всех страдающий, щедрый.

Фалуй, фаля — пошляк, самодовольный невежа.

Падора, падера — буря с дождем, со снегом.

Калпа — по мифологическому летоисчислению, это 24 000 божественных, или 8 640 000 человеческих лет; половина — день Будды, вторая половина — ночь Будды, разрушение материального мира.

Шагжамуни — иначе Шакьямуни, в мифологии последний земной Будда, человек, достигший наивысшего предела духовного развития, основатель буддийской религии.

Очевидно, здесь имеется в виду долгое отшельничество, одиночество, обычная ступень на пути к тому, чтобы стать Буддой, а именно — созерцание мандалы: геометрической модели Вселенной, своеобразной диаграммы, использующейся в заклинаниях и храмовых службах. Ее рисовали на полу и стенах храмов и пещер, на алтарях. В центре мандалы изображается ваджра — «алмазный топор Индры», символ истины, символ пустоты Вселенной, — он-то и является, собственно, объектом созерцания.

Возможно, речь идет о Ману Сваямбхува — в индуистской мифологии это прародитель человечества, создатель «Манавадхармашастры», т. е. «Законов Ману», кодекса обычаев верований. Не исключено также, что здесь подразумевается некий гуру, бывший у всех бодхисатв (стремящихся стать буддой), учитель Шагжамуни, обладающий пятью сверхестественными способностями, свойственными тому, кто в совершенстве овладел йогой: 1) риддхи — состояние совершенства, проявляющееся в ясновидении, телепатии, способности совмещать события, явления реального и условного миров; 2) умение слышать все во Вселенной с помощью «всеслышащего уха»; 3) видеть все во Вселенной с помощью «всевидящего глаза»; 4) знать о своих прежних рождениях; 5) знать о прежних рождениях других живых существ. Однако, может быть, это Будда — предшественник Шагжамуни.

В течение многих Калп Шагжамуни перерождался в облик бодхисатвы, т. е. существа, стремящегося стать буддой, выйти из бесконечной цепи перерождений — сансары, спасти все живые существа от страданий.

Если все же «Владыка Пяти Законов» — Ману Сваямбхува, то магическое для всех народов число «семь» обретает здесь особое значение: эпос насчитывает семь бывших и семь будущих Ману, и от каждого из них ведет свое начало человечество в соответствующий мировой период — манавантару.

Тенгри — от монг. тенгер — небо, небеса, небесный свод, бог, гений — божества, олицетворяющие само небо, светила и атмосферные явления. Число их колеблется от 33 до 55, но чаще считается, что их 99 божеств — 55 добрых западных и 44 злых восточных.