Борис Красногорский - Острова эфирного океана

Изобретатель понял, что аппарат несется ему наперерез. Он поспешно разбудил Добровольского и Флигенфенгера и лаконично сказал им:

— Смотрите!

Самому же Имеретинскому было не до наблюдений; если б он оставил "Победителя" лететь в прежнем направлении, столкновение было бы неизбежно; поэтому он повернул зеркало так, чтобы пройти за небесным телом. Проснись он минутой позже, было бы уже поздно. Странное светило приняло угрожающие размеры, закрыв часть неба в десять или двенадцать раз большую, чем полная луна. Вид его был похож на гору, несущуюся в небесном пространстве. Аппарат описал дугу и, как молния, промелькнул мимо него, пройдя совсем близко. Исполинская глыба моментально исчезла, повернувшись к "Победителю" неосвещенной стороной, и в вагоне опять стало темно.

— Что это такое? — спросил зоолог, пораженный неожиданным явлением.

— Я сам не понимаю, — ответил изобретатель.

Добровольский тоже не мог дать объяснения. Однако он успел сделать кое-какие интересные наблюдения и набросать их наскоро на бумажке.

В это время к мужской компании присоединилась Наташа, услыхавшая шум наверху и слегка встревоженная. На ее нетерпеливые вопросы астроном мог ответить очень немного: встреченное небесное тело было очень невелико; оно имело всего 10–20 миль в окружности.

— Однако это все же слишком много для болида, — заметила девушка.

— Несомненно; скорость его, хотя и очень значительная, также не соответствует параболическим скоростям метеоритов.

— Вы успели разглядеть его поверхность?

— Очень мало. Она была очень неровной, как будто грандиозный ком грязи.

— Больше всего меня удивляет, — продолжал астроном, — что мы встретили это… не знаю как и назвать это небесное тело, так близко от Земли. Орбита последней находится всего в 30 милл. клм. Другое дело за Марсом; там на каждом шагу можно ожидать встречи с астероидом.

Имеретинский прервал его.

— Послушайте, а этот… как его?.. вот вылетело название из головы!.. Ну… да, Эрос!..

— Конечно, — радостно воскликнул Добровольский; и как это я раньше не подумал? Вот недогадливость-то! Ведь англичане не даром называют его "комком грязи".

— Эрос? — повторили Наташа и Флигенфенгер с недоумением.

— Да, да, — подтвердил астроном, — теперь все ясно! Вы все знаете, что между Марсом и Юпитером лежит пояс астероидов; это целые сотни маленьких планеток. Так вот в 1898 году берлинский астроном Вит открыл новую малую планету, названную Эрос. Она замечательна тем, что обладает очень вытянутой орбитой, часть которой лежит между орбитой Марса и Солнцем. Этот астероид раз в 30 лет подходит к Земле ближе всех других небесных тел, кроме Луны. Недавно, когда мы находились на расстоянии 26 миллионов километров от Земли, я сказал, что ни одна планета не бывает к ней так близко; это не верно: Эрос приближается всего на 22 миллиона. Его-то, очевидно, мы и повстречали. Астрономы давно подметили странную изменчивость блеска Эроса. Это в буквальном смысле переменная звезда и яркость ее колеблется до двух величин в течение всего 2 1/2 часов. При этом колебания настолько сложны, что для объяснения их сначала предполагали Эрос состоящим из двух тел, вращающихся одно около другого. Но такое объяснение давало бы все же более правильные колебания блеска, чем есть на самом деле. Оставалось допустить, что Эрос имеет неправильную форму вроде метеорита, при которой планета должна обращаться к Земле то большей, то меньшей частью своей поверхности и тем давать больше или меньше света, колебания которого делаются еще более прихотливыми вследствие разнообразных сложных отражений и игры света от неровной поверхности планеты.

— Хорошо, что неожиданная встреча окончилась так благополучно, — промолвил зоолог, зевая. — Пожелав этому предвестнику Марса всяких благ, я предлагаю вернуться к внезапно прерванному занятою, т. е., лечь спать.

Все охотно последовали благоразумному совету и вскоре в вагоне опять водворилась тишина. Вторая половина ночи прошла спокойно.

Вид неба почти не менялся.

Мелькали десятки тысяч километров, понемногу разгибались пружины весов Гольцова, показывая удаление от Солнца и уменьшение силы его тяготения, но неподвижные звезды оставались в тех же точках неба, образуя знакомые фигуры. Только планеты меняли свою яркость и положение. Блеск Венеры и Земли заметно ослабел. Первая близко подошла к Солнцу и казалась узеньким серпом. Вторая давно потеряла первенство среди других небесных светил. Она уступила его Юпитеру и особенно кровавому Марсу.

Звезда бога войны росла. Каждый час увеличивал ее великолепие и блеск.

В верхней комнате вагона воцарились красноватые сумерки, напоминавшие свет от зарева пожара. Это приближение целого мира было необыкновенно величественно. Он надвигался сначала, как блестящая точка, затем, как видимый для невооруженного глаза диск, постепенно увеличивающийся. Чувствовалась какая-то неизбежность в стремлении аппарата к этому свободно несущемуся в пространстве гигантскому шару.

Мысли пассажиров уже давно были в новом мире. С тех пор как аппарат направили на Марс, они как будто забыли и про родную Землю, и про Венеру, и про все другие звезды и планеты; даже встреча с Эросом недолго занимала их внимание. Оба телескопа, которыми запаслась экспедиция, все время смотрели на Марс и место у окуляров никогда не пустовало.

Последнюю ночь, с 3-го на 4-е октября, по земному счету, никто из путешественников не смыкал глаз: они были слишком взволнованы.

Несмотря на то, что рефракторы экспедиции не отличались большой силой, Марс в них казался таким же, как Луна в хорошую подзорную трубу. При этом отчетливость изображения не оставляла желать ничего лучшего. Добровольский и минуту не отходил от телескопа; он видел тысячи интересных деталей и поспешно зарисовывал их. Увлеченный работой, астроном не замечал ни времени, ни усталости. До того ли ему было, когда он проникал в такие тайны строения Марса, которые навеки останутся недоступны земному наблюдателю.

Марс, видимый в телескоп

Развернувшаяся картина приближающегося мира была действительно прекрасна и полна интереса. Южное полушарие (астрономические приборы переворачивают изображение и дают север внизу, а юг наверху) было темнее северного. Тут лежали три больших моря: Южное, Эритрейское и Адриатическое [3] Все названия приведены по картам Скиапарелли. . Были ли это настоящие моря, полные воды? Этот вопрос путешественники надеялись разрешить через несколько часов. Марс, подобно Земле, имеет свои времена года, только они продолжаются почти вдвое больше, чем у нас. В это время южное полушарие переживало долгую зиму. Вся полярная область была покрыта белым, блестящим саваном снега, или похожего на снег вещества. Среди южных морей находились большие острова, пересеченные прямолинейными каналами. Но особенно много этих каналов отходило в северное полушарие, которое было занято огромным материком. Здесь они сходились и пересекались в некоторых местах, образуя внутренние озера, напр. Нильское, Изменийское и друг. Многие из каналов были двойными: рядом и совершенно параллельно шел второй канал. Геометрическая правильность их, рациональное распределение по всей поверхности материков, невольно заставляли думать о деятельности разумных инженеров, и путешественники сгорали от желания их увидеть.