Борис Красногорский - Острова эфирного океана

Снеговое пятно на южном полюсе Марса

Изредка они обменивались отдельными фразами.

— Борис Геннадиевич, — спросила Наташа, — какое полушарие перед нами — восточное или западное?

— Одна треть западного и две трети восточного. Посмотрите, в южном полушарии ближе к востоку лежит большое круглое пятно.

— Вижу, вижу; с северо-западной стороны его огибает дугообразный канал.

Каналы на Марсе

— Так вот это Солнечное озеро с каналом Агафодемоном. Оно лежит как раз на середине восточного полушария. 90-й меридиан его пересекает. Это одна из наиболее любопытных областей Марса по правильности своих каналов, которые с одной стороны соединяют Солнечное озеро с южными морями, а с другой — с сетью каналов материка. Теперь взгляните на запад, у экватора. Видите там продолговатое очень темное пятно?

— Да, оно составляет залив Адриатического моря.

— Это Великий Сирт, один из самых глубоких водных резервуаров Марса; или же место, покрытое богатой растительностью. К юго-востоку от него тянется длинный Нильский Сирт — это самый широкий из каналов; он имеет З00 килом. ширины, т. е. столько же, сколько Балтийское море в самом широком месте.

— Как могущественны должны быть обитатели Марса, если это дело их рук!

— Ну, рук-то у них, может быть, и нет, — улыбнулся Имеретинский.

— Если бы ученые скептики, — сказал Добровольский, — могли видеть поверхность Марса так, как мы ее сейчас видим, то, вероятно, не возник бы спор о реальности этих великолепных каналов.

— А чем спор кончился?

— В начале 20-го века, в 1907 г., удалось сфотографировать каналы. Беспристрастное свидетельство фотографической пластинки не оставляло сомнения, что они действительно существуют.

— На Марсе больше суши, чем воды? — спросила Наташа.

— Да. То, что мы называем материками, занимает две трети его поверхности. Впрочем, береговые линии Марса крайне неустойчивы. Всякое весеннее таяние снегов затопляет многие части суши и изменяет ее очертания. Материки, должно быть, очень низменны и плоски; достаточно небольшого подъема уровня морей, чтобы залить значительные области. А, может быть, моря — это просто пояса растительности, которая меняется с временами года.

— Тогда материки — это песчаные пустыни?

— Именно. Если же наоборот, материки покрыты растительностью, то она должна иметь красно-оранжевую окраску.

— Возможно ли это? — усомнился Имеретинский.

— Вполне, — ответил Флигенфенгер. — Ведь и на земле многие водоросли имеют бурый и красный цвет. Зеленая окраска наших лесов объясняется тем, что листья содержат зерна зеленого хлорофилла. Представьте, что на Марсе его заменяет красный фито-эритрин или ксантофилл и вы получите кровавые луга и леса.

— Какая это, должно быть, странная картина! — промолвила Наташа. — Через 5 часов мы будем там, ибо уже 3 часа ночи.

Между тем аппарат быстро приближался к планете. Диск ее даже для простого глаза был очень хорошо виден, хотя поперечник его все еще составлял не больше одной пятой лунного. Марс был как бы маленькой красноватой луной. На поверхности его вырисовывались все новые и новые подробности.

— Обратите внимание, Борись Геннадиевич, — прервал изобретатель наступившее молчание, — на странное пятнышко неправильной формы в северном полушарии.

— Где именно?

— Около Ацидалийского моря, — справился Имеретинский по карте Скиапарелли,

— Да, это любопытно. Оно как будто не вполне одноцветно и даже..

— Что даже?.

— Сейчас; я поставлю самое большое увеличение. Несомненно, оно делится на мелкие правильные участки.

— Это, вероятно, город! — воскликнула Наташа. — Давайте спустимся прямо туда!

— Вы хотите слишком многого, Наталия Александровна, — возразил изобретатель. — Мы несемся с такой скоростью, что нам совершенно невозможно точно выбрать место, куда мы пристанем.

— Покажите-ка и мне ваш город, — попросил зоолог.

Добровольский нехотя уступил ему трубу.

— Мне кажется, что это просто участок почвы, покрытой трещинами; они пересекаются в беспорядке и под разными углами. Марсиане, судя по их каналам, народ аккуратный и не стали бы строить такой лабиринт.

— Для трещин это слишком правильно, — возразил астроном.

— А для улиц недостаточно правильно!

— Нисколько!

— Несомненно!

Чуть не произошла ссора между приятелями. Они оставались верны себе даже в эту важную и полную ожидания минуту.

— Бросьте вы свои пререкания, — остановил их Имеретинский, — скоро все сомнения сами собой разрешатся.

— Во всяком случае должны же быть где-нибудь города марсиан, — сказала Наташа.

— Ничего неизвестно; может быть их жилища разбросаны по всей планете.

— Скорей бы уж попасть туда!

Все снова предались своим мыслям и наблюдениям.

Марс не одиноко двигался в пространстве. Около него вращались две луны, получившие в качестве детей свирепого бога войны названия: Фобос и Деймос, т. е. Страх и Трепет. Однако эти небесные тела с диаметрами около 10 килом. были настолько малы, что даже на том близком расстоянии, с которого их наблюдали пассажиры аппарата, они не были видны простым глазом. Неудивительно поэтому, что земные астрономы открыли их лишь в 1877 г. при помощи большого экваториала Вашингтонской обсерватории. Ближайший спутник двигался настолько быстро, что Добровольский видел это движение; планетка обегает свою орбиту в 7 час. 39 мин. Другой употребляет на это целых 30 часов 17 минут.

— Жители Марса счастливее нас, — сказала Наташа, — у них две луны вместо нашей одной.

— Нет, я с вами не согласен, — возразил астроном. — Даже ближайший из спутников кажется в 36 раз (по площади) меньше Луны с земной поверхности и дает в 70 раз меньше света; а дальний — Трепет — просто горит в виде очень яркой звезды.

— Да, в таком случае и я не хотела бы променять нашу красавицу-Луну на эти две крошечные планетки.

— Крайне любопытным должно быть движение Страха по небу Марса. Он обращается вокруг планеты в три раза скорее, чем она сама вокруг своей оси, и поэтому он должен двигаться в направлении противоположном, чем все остальные небесные светила.

— А второй спутник?

— Трепет движется по небу крайне медленно, ибо его период мало отличается от суток Марса.

В разговорах и наблюдениях время быстро бежало и до цели путешествия оставалось менее 2 милл. килом. т. е. два часа пути. Диск Марса был уже всего в два с половиной раза меньше лунного. Благодаря вращению вокруг оси, появились новые части его поверхности. Солнечное озеро переместилось ближе к середине полушария; показались новые каналы и места их пересечений. Вместе с тем морей стало еще меньше, чем прежде: так в восточном полушарии материк простирался далеко к югу. Зато Великий Сирт, Адриатическое море и Эллада переместились в невидимое полушарие.