В. Дж. Стюарт - Запрещённая планета

Я остановился, прерванный Адамсом. Неспособный понять всю грандиозность того, что ему сообщали, он, как ребенок, хватался за первую попавшуюся деталь, которая имела для него какое-то значение.

— Может быть,— заговорил он, но не со мной, а с Остроу,— этим и объясняется появление земных животных? Может быть, они переселили их?..

— Или их предков,— поправил Остроу и взглянул на меня,— Но я надеюсь, эти креллы не заинтересовались чем-нибудь вроде питекантропов...

Я продолжал свою речь так, будто ими ничего не было сказано:— ...Когда их исследования закончились, креллы достигли вершины знаний. Им оставалось преодолеть последнее. Но тут,— голос мой задрожал, я не смог им овладеть,— эта богоподобная раса, достигнув высшей точки своей великой истории, погибла. Все креллы — до единого — оказались уничтоженными в течение одной ночи...

Теперь я полностью завладел их вниманием. Они впились взглядами в мое лицо, не произнесли ни одного звука, не сделали ни малейшего движения.

— За время бесчисленных столетий, которые прошли с тех пор,— продолжал я,— всякие следы креллов и их трудов исчезли с лица этой планеты. Даже города с величественными, пронзающими облака башнями из сверкающего полупрозрачного металла — даже они в конце концов разрушились и превратились в прах. Никакого следа этой грандиозной жизни, не осталось на поверхности планеты...

Я невольно умолк, понимая, ЧТО теперь предстояло сделать. Да, я зашел слишком далеко, чтобы отступать. И все-таки мне трудно было принудить себя к этому последнему шагу. Я посмотрел на их лица и увидел написанные на них наивные вопросы...

Я повернулся к двери в скале и сказал:

— Но под землей, высеченное в глубинах гор, осталось сердце их изумительного, невероятного труда...

Как завороженные, они двинулись вслед за мной к двери. Адамс — нетерпеливо, Остроу — более сдержанно. Я почувствовал, что он особенно насторожен и снова изучает меня. Мне пришло в голову, что я, видимо, не сумел опуститься до их уровня, и попытался исправить это, придав своему тону и обращению более дружеский характер. Было заметно, что эта условность имела для них какое-то значение.

Я незаметно отомкнул дверь, занимая их разговором о металле, из которого она была сделана, и о его вечной прочности, достигнутой благодаря невероятной молекулярной плотности. Когда дверь бесшумно скользнула в скалу, я вошел под арку, рассказывая им о том, что дверь герметически закрывается и запирается лучевым замком, без знания механизма которого бесполезно пытаться ее открыть. Я заметил на их лицах озадаченное, недоверчивое удивление и повел их через сводчатый коридор. Наши шаги, пока мы шли по нему, как всегда, отдавались каким-то особенным эхом.

Но вот коридор кончился, Я вышел из-под арки и сразу отступил в сторону, чтобы наблюдать за их реакцией, когда они впервые увидят эту лабораторию. Не веря своим глазам, пораженные увиденным, лишенные дара речи, они осматривались кругом, словно дети, впервые столкнувшиеся с чудесами.

— Это одна из лабораторий креллов,— сказал я.— Как показывают мои исследования, далеко не самая большая, но — несомненно — одна из самых важных...

Адамс снова прервал меня,

— Не самая большая! — воскликнул он.— Но ведь она... такая огромная!

Опять младенческий разум, чтобы прийти в равновесие, хватался за нехарактерное, несущественное.

Я старался не терять терпения.

— Размеры, командор,— сказал я,— понятие оросительное. Это всего лишь вопрос масштаба. Просто вы еще не привели в порядок свои мысли.

Наступила очередь Остроу задавать вопроси

— Вы говорите, что это лаборатория креллов?— обратился он ко мне.— Но это оборудование, приборы, освещение — все кажется таким новым! Будто оно существует всего несколько лет...

И тут он умолк, увидев выражение моего лица. Помолчав, я ответил ему, тщательно выбирая слова, стараясь овладеть своим раздражением.

— Все, что вы видите здесь, майор Остроу, и все, что вам придется увидеть еще,— каждый прибор, каждый механизм простоял без изменений с самого момента его создания,— я попытался даже улыбнуться.— Это как раз и есть то, что инженеры Земли с присущей им варварской терминологией назвали бы «самосохранением». Защищенное от всякого естественного разрушения оборудование сохранилось в безупречном состоянии в течение двухсот тысячелетий.

Ответа я не дождался. Они были слишком захвачены увиденным, чтобы пытаться выразить свои чувства в словах. Наблюдая за ними, я старался вспомнить свои собственные впечатления от первого осмотра этой лаборатории. Но они были смутными, туманными, неясными.

— Джентльмены,— сказал я наконец,— когда вы придете в себя от шока первых впечатлений, когда ваш разум воспримет то, что видят глаза, тогда — я уверен — у вас появится новая причина для удивления. Вы поймете, что многое из того, что вы видите, отнюдь не так уж вам не знакомо.

Я почувствовал, что надо разъяснить свои слова.

— Дело в том, что хоть все это и не было создано для использования человеком, кое-что из оборудования должно быть знакомо тому, кто бывал в электроннофизических лабораториях. Например, эти группы гигантских транзисторных установок, постоянно включенных и периодически меняющих свою напряженность...

И снова я вынужден был остановиться, потому что заметил, как Адамс — его разум младенца еще раз схватился за второстепенное — смотрит вверх, на куполообразный потолок, вырубленный в скале.

— Да, командор, — сказал я, — освещение, как видите, отраженное и сверху. К тому же — и, я думаю, это будет одной из неразрешимых проблем даже для вашего Главного Конструктора — оно ПОСТОЯННОЕ вот уже много тысячелетий.

Я заметил, как Остроу бросил на меня быстрый взгляд, и понял, что с Адамсом надо быть особенно осторожным в выражениях. Поэтому я поспешил добавить:

— Есть, конечно, и ряд приборов, которые окажутся совершенно незнакомыми. Именно они и доказывают явно научное превосходство креллов...

На этот раз Остроу перебил меня. Он указал пальцем на одну из установок и спросил:

— Вот то, например. Что это?

Теперь мне было не так трудно улыбнуться ему.

— Пожалуй,— оказал я,— это и есть самое ценное из всех сокровищ, собранных здесь. Без этого прибора я бы не смог узнать о креллах даже то немногое, что я вам рассказал.

Я подошел к прибору, чтобы кое-что им продемонстрировать. Они последовали за мной.

— Верхняя плоскость этого похожего на пульт выступа является экраном,— оказал я.— На нем могут быть воспроизведены записи и всевозможные данные о знаниях креллов от примитивных начал до той потрясающей вершины, которой они достигли ко времени своей гибели. По сути дела, это библиотека, сокровищница знаний, которой никогда еще не видело Мироздание...