Виталий Забирко - Мародер

Случись подобное неделю назад, я бы выпрыгнул из лимузина на полном ходу, так как напротив меня сидел Игорь Олегович Гудков, основатель хронофизики, экспериментально подтвердивший свою теорию темпорального перемещения материальных тел на практике. Накаркал-таки Иван-«небожитель». Определенно знал о нашей встрече…

Худенький, маленький, с круглым лицом, вислыми щеками, он будто сошел с портрета, известного всем и каждому там . Историческая личность, занимавшая отправную точку развития хронофизики, тщательно охраняемую всеми структурами службы стабилизации от мельчайших темпоральных возмущений. Хронер мог воочию встретиться с любой исторической личностью, если это не приводило к флуктуации. С любой, кроме Гудкова. Встреча с ним считалась тягчайшим преступлением и приравнивалась к флуктуации самого высокого порядка со всеми вытекающими последствиями независимо от того были ли темпоральные возмущения или нет. И не имело никакого значения, что свою первую экспериментальную установку он создаст через пять лет. Если уж полоса невезения началась, то ее ширину не измерить… Поздно выпрыгивать из машины.

Но если моя реакция была понятной, то почему он так пристально смотрел на меня?

Злата удивленно переводила взгляд с меня на Гудкова, один Марк ничего не замечал.

– А что, если нам по бокалу шампанского за знакомство? – предложил он.

На откидном столике стояла откупоренная бутылка, три пустых бокала, лежала открытая коробка конфет. В ожидании меня здесь время попусту не теряли, явно отмечая какое-то событие, ради которого был организован прием в высшем обществе, а затем пикник.

Не дожидаясь согласия, Марк извлек из бара чистый бокал для меня и принялся разливать шампанское.

Я пришел в себя, взял бокал, мы чокнулись.

– Очень приятно познакомиться, – сказал я и выпил, хотя на душе кошки скребли. К Сатане эти кошки не имели никакого отношения, но теперь становилось понятно, почему он принял охотничью стойку при виде лимузина. С появлением джампа пословица «Чему быть, того не миновать» потеряла актуальность, но не для данного случая. Быть может, именно для данного случая «скандинавы на одно лицо» и прилепили ко мне стража? Что ж я за личность такая, если меня держит под колпаком служба стабилизации, а какая-то неизвестная организация охраняет самым тщательным образом?

Гудков пригубил бокал, поставил на столик, но взгляда при этом от меня не отрывал. Как Сатана от лимузина. Неужели моя роль в Истории ничуть не меньше, чем у основателя хронофизики? А чем еще можно объяснить столь плотную опеку со стороны темпоральных спецслужб? Если Иван-«небожитель» знал о нашей встрече, то, быть может, она предопределена и неизбежна?

– Мы с вами нигде не встречались? – наконец спросил Гудков, требовательно глядя мне в глаза.

– Встречались? – Я изобразил на лице безмерное удивление. Вряд ли мое знакомство с электронной версией его теории, на первой странице которой был помещен портрет изобретателя, можно назвать встречей. – Не припомню. У меня нет знакомых среди ученых.

– Еще совсем недавно, – включился в разговор Марк, и его губы скривились в едкой ухмылке, – Игорь Олегович не был ученым. Э-э… Турецкими шмотками торговал, был инструктором по подводному плаванию…

Гудков опек его злым взглядом, и Марк шутливо замахал руками.

– Молчу, молчу…

Однако едкая ухмылка не исчезла с губ, а лишь притухла.

Хороши коллеги. Как пауки в банке.

– По какому поводу гуляем? – повернулся я к Злате. В голове занозой засел интерес ко мне Гудкова, но я не желал продолжать разговор в этом направлении и решил сменить тему.

– Ребята получили грант на научные исследования, – кивнула Злата в сторону мужчин, и меня зацепило слово «ребята». Ревную, что ли?

– И по какой теме? – аккуратно поинтересовался я, хотя кто-кто, а пиллиджер должен был сразу понять по какой. Я и понял, но не собирался демонстрировать свою понятливость под странно настороженными взглядами, которые то и дело бросал на меня Гудков. Неужели наши пути каким-то образом пересекались в его прошлом и моем будущем? Любопытно…

– По какой теме? – переспросил Марк и непонятно чему рассмеялся. – Научно-фантастической. Перенос… э-э… материальных тел вдоль вектора времени.

– Не вижу ничего смешного, – резко оборвал его Гудков.

– Молчу, шеф, молчу… – закивал Марк. По-моему, он был в хорошем подпитии. – Деньги нам… э-э… выделили баснословные, почему не пофантазировать?

Он все-таки не удержался и прыснул.

– Тогда чего за разработку взялся? – не выдержал Гудков. – Откажись, другого теоретика найду.

– Что вы, шеф… – как-то сразу поскучнел Марк и даже экать перестал… – Где еще нищий физик может рассчитывать на такую зарплату?

И все-таки, несмотря на внешнее смирение, было видно, что не верит он в теорию ни на грош, как и в научный гений Гудкова. Странно в общем-то, когда я попытался ознакомиться с теорией, она оказалась достаточно заумной, чтобы кто-либо мог в ней разобраться без специальной подготовки.

– Отец-основатель кибернетики, Норберт Винер, тоже не верил в создание искусственного разума, – примиряюще заметила Злата.

– И правильно делал, – буркнул Марк. – Потому что… э-э… нет и не будет компьютера, который бы мог самостоятельно мыслить. – Он повертел в руках пустой бокал, поставил его на столик, и вдруг его понесло. – Допустим… э-э… что путешествовать во времени возможно. Но никогда… э-э… это не будет происходить как в романах фантастов, когда путешественник переносится из эпохи в эпоху на Земле. Потому что… э-э… никто из них не учитывает связь времени и пространства. Земля… э-э… вращается вокруг Солнца, Солнце… э-э… вращается вокруг центра Галактики, Галактика… э-э… в свою очередь тоже несется в пространстве. Если бы вдруг… э-э… мы сейчас вместе с лимузином перенеслись на сто лет назад, то оказались бы… э-э… не в Москве начала двадцатого века, а в космосе… э-э… в той точке пространства, где Земля находилась сто лет назад.

Я с уважением посмотрел на Марка. Учитывая, что он находился у истоков хронофизики, его догадка была гениальной. Основополагающей. Но лишь частично, поскольку не учитывала связи времени с материей. Человек состоит из молекул, молекулами воздуха заполнено окружающее его пространство, поэтому при относительно небольшом скачке во времени связь между временем и материей превалирует над связью между временем и пространством. Если бы я добирался оттуда сюда одним скачком, то неизбежно оказался бы в космосе, поэтому мне пришлось прыгать четырнадцать раз. А на посещение Благословенных Времен, Когда Луны Еще Не Было, потребовалось более тысячи прыжков.