Сергей Криворотов - Место под звёздами

— Положите сюда рюкзак и немного подождите здесь, — прозвучал бесстрастный голос.

О чём я думал, не помню, но вдруг из сверкающего тумана вышла совершенно обнажённая девушка. Со страшным усилием, аж в шее что-то хрустнуло, заставив себя отвернуться, я торопливо стащил с себя куртку и, не глядя, протянул её девушке Алине. По-настоящему я пришёл в себя только на корабле. Алина, с распущенными ниже плеч роскошными волосами пшеничного цвета, была потрясающе красива в моём старом комбинезоне, с соблазнительными выпуклостями в положенных местах.

— Алина, что ты собираешься делать? Ведь твоих знаний хватит, чтобы с успехом работать в любой фирме? — спросил я её.

— Я с тобой, Вик! У меня никого нет в этом мире, а за эти годы я хорошо узнала тебя, ты порядочный и честный, поэтому давай оставим всё как есть — мы партнёры. Чем бы ты ни занимался, я буду работать с тобой.

— Тогда сначала сделаем то, что нужно с фрегатом, а дальше обоснуемся где-нибудь на окраинной планете с горячим солнцем, тёплым и ласковым океаном, там, где совсем мало людей и нет тварей, желающих пообедать моим телом.

Говоря всё это, я почти не отрывал глаз от Алины. Она и впрямь была очень красива. Чуть выше среднего роста, полноватая, но с прекрасно выраженной талией, изящными руками и тонкими щиколотками ног, высокой грудью, округлым лицом с пухлыми губами и необыкновенно белой и нежной кожей.

«Вот старый козёл, — укорил я себя, поймав на этих мыслях, — опять тебе неймётся! А, впрочем, уже и не старый», — напомнил я себе о превращении, добавив реплику в свой внутренний монолог.

Наконец-то я построил свой первый настоящий дом на высоком берегу небольшой и быстрой реки с необыкновенно прозрачной водой, в километре от бездонно синего тёплого моря. Дом построен на фоне потрясающей красоты горы, вершины которой тонут в облаках. До меня доносится аппетитный запах — это Алина готовит обед на маленьком примитивном агрегате, никак не могу запомнить, как он там называется.

А впереди у нас неторопливая и спокойная жизнь с фермерскими заботами и хлопотами. Но это фермерство — для души, так как деньги у нас есть, спасибо Стражу, фрегат и впрямь оказался богатой добычей.

Сегодня ночью я решил сделать Алине предложение, но не знаю как, и поэтому с самого утра не нахожу себе места и всё валится из рук.

Райская планета, думал я, просыпаясь по утрам и любуясь спящей рядом Алиной. Я был по-настоящему счастлив.

Прошло уже два года, как мы обосновались здесь. Ближайший посёлок в 50 милях к западу с тысячей жителей был для нас целым мегаполисом.

Жители посёлка в основном работали на маленьком консервном заводе, перерабатывающем продукцию фермеров. Тем и жили, ведь натуральные продукты в нашем мире (на Земле и в космосе) давно стали деликатесом и стоили очень дорого. Море изобиловало рыбой, для переработки которой был отдельный цех. Была там и примитивная площадка, исполняющая роль космодрома, куда раз в месяц, а то и реже, садился небольшой пассажирский корабль, курсировавший от планеты к планете.

Я вспоминаю, как несколько дней робот-строитель, перетасовывая блоки-комнаты, собирал наш дом… Этот робот, совмещая все должности в одном лице — садовника, повара, охранника и дворецкого, так и остался единственной нашей прислугой.

С какой нежностью я вспоминаю первую ночь в нашем доме, ужин при свечах, тихую музыку и слегка прохладный ветерок, колышащий шторы открытых окон. С фермерством я явно поторопился. Это дело было для меня скучным и не интересным. Меня манили горы. Не раз мы с Алиной, собрав нехитрую снедь и снаряжение, забирались чуть ли не к снежным вершинам. Там было всегда спокойное озеро с отражающимися в нём вершинами гор и белоснежными облаками. Вода в озере была удивительно прозрачной. На глубине 10 метров можно было рассмотреть каждый камушек.

Алина, вдохновлённая красотой озера и гор, потянулась к мольберту и краскам. Ни одна стереограмма не может передать больше, чем яркий мазок кисти, и это древнее искусство не умерло в век сплошной электроники и роботизации. Обычно я подходил к рисующей Алине, обнимал её и молча смотрел на холст, где вершины гор и наше озеро пылали броскими, праздничными красками. От всего этого во мне рождалось чувство восторга.

По Сети я выписал небольшой геомодуль. И, начав обследовать прилегающие горы, обнаружил жилу с неплохим содержанием платины. Это была настоящая удача! Окончательно похоронив свои фермерские начинания, вскоре я запустил в действие небольшой добывающе-обогатительный комплекс. Также я прикупил и прогулочную крейсерскую яхту, на которую можно ставить даже настоящие паруса. Мы с Алиной не раз пытались это сделать, но особой романтики не почувствовали — куда лучше идти на самой малой мощности двигателя и, валяясь нагишом на палубе, глазеть на побережье и облака и наслаждаться каждым мгновеньем этой жизни.

Неделю назад Алина, надув губки, сделала мне выговор, что я за своими заботами совсем одичал и ничего не замечаю, а она уже третий месяц беременна и пора придумывать имя сыну. С тех пор, о чём бы я ни думал, мои мысли снова и снова возвращались к сыну. Я совсем ошалел от счастья! Я и представить себе не мог, что такое может быть! Вот и сейчас, в глубокой шахте, наблюдая из бронированной кабины, как бур вгрызается в породу, я уже видел рядом вихрастого подростка 10 лет, ощущал его улыбку и взгляд. Вдруг комплекс тряхнуло, да так, что я вывалился из кресла. Бур, взвизгнув, остановился. Отряхнувшись, я машинально взглянул на коммутатор: 8 июля, 11 часов 02 минуты. Под датой красным тревожным цветом светился текст: «Землетрясение 7 баллов, шахта полностью завалена, связи с поверхностью нет».

Трое бессонных суток я пробивался к поверхности, и только один вопрос звучал у меня в голове: «Как там Алина? Ведь ей сейчас нельзя волноваться…»

Наконец мой ободранный и покорёженный модуль, как жук, тяжело выполз на склон горы.

Ярко светило солнце, и я, щуря глаза, пытался разглядеть наш дом. И не веря увиденному, я просто остолбенел. Через всю предгорную зелёную равнину проходила страшная чёрная полоса, там, где стоял наш дом, ничего не было… И вдруг осознав, что Алины больше нет и нет моего сына, я, упав на колени, по-звериному завыл.

Осознал я себя в углу самого скверного в посёлке бара, где обитали законченные алкоголики и бомжи. На тусклой сцене перебирал струны гитары человек неопределённого возраста с изрядно помятым лицом и что-то негромко хрипло пел. Постепенно до меня стали доходить слова его незамысловатой песни: