Сергей Криворотов - Место под звёздами

— Надеюсь, ты шутишь? Дарк, это бред какой-то. Но если даже всё действительно по-твоему…

— Не я придумал эту аналогию, — спокойно поправил микробиолог.

— …Пусть так, но ведь мы уже вышли в космос и летаем на другие планеты. Человечество стоит на пороге великого переселения. Оно выходит из колыбели, как говорил наш провидец Циолковский.

— Дай-то бог, чтобы успеть. Но вряд ли человечество переселится на другие планеты раньше, чем истощатся земные ресурсы. Я стал пессимистом с тех самых пор, когда американцы свернули свою космическую программу, а русские сначала перенесли упор на автоматические станции, а затем с распадом Союза потеряли свой технический потенциал. В результате всё ограничилось МКС на земной орбите.

— Ну а новый подъём, начавшийся на основе международного сотрудничества? Мы ведь летим к Марсу! — словно в поисках подтверждения своих слов Буров покосился на экран внешнего обзора, но сейчас не было видно других летящих рядом кораблей. Ни американского «Нейла Армстронга», ни китайского «Ян Ливэя».

— Это кратковременное явление, Пит. Нарастание проблем заставит вернуться к финансированию более приземлённых направлений. И потом, если даже человечество успеет заселить Солнечную систему, всё повторится на новом уровне. А дальше — барьер, который уже будет не преодолеть. Можно даже предположить, что вся Солнечная система — чашка Петри с неравномерно рассеянной средой для нас.

— Твои теории зыбки. Заселив Солнечную систему, человечество получит отсрочку. А там уже преодолеем расстояние между Солнцем и ближайшими звёздами. Этот барьер не выше, чем тот, который взяли наши отцы, впервые выйдя в космос. Просто брать его придётся уже нашим потомкам, вооружённым более совершенной техникой. Ведь человечество не стоит на месте. И мы заселим другие звёздные системы и будем управлять даже звёздами. Ведь это диалектика!

— Да, Пит. По-моему, бесполезно спорить об этом сейчас. Мне тоже хотелось бы твоей правоты! Только время рассудит, но мы этого уже, к сожалению, не узнаем…

– Переходите в современность, только без прежних ляпов… И добавьте побольше личного!

На этом месте воспоминания старика прервал мощный грохот, от которого задрожало всё вокруг. Очередной ракетоплан ушёл с грузом в Приземелье. Старик взглядом проводил сверкающую стрелу и снова почувствовал себя больным и старым. Однако теперь в душе он ощущал торжество. Потому что в споре с английским микробиологом на борту «Юрия Гагарина» он оказался прав. Новый подъём космонавтики оказался вовсе не кратковременным, как опасался Дарк. Люди изменили природные условия Марса и теперь начинают великое Переселение. И это только начало… Дарк отдал свою жизнь, изучая микрофлору Марса. Он проводил какие-то там опыты и спешные испытания вакцины на себе против штамма, ошибочно считавшегося безвредным для человека. Заплатив своей жизнью, ему удалось предотвратить смертельную эпидемию среди первых колонистов. Прежде всего он был учёным, и переселенцы всегда будут помнить его имя и подвиг. Если бы только он мог видеть то, что происходит сейчас…

Старик вздрогнул от внезапного жужжания зуммера в импланте за ухом.

— Вас вызывает сын, — известил приятный женский голос оператора. — Вы готовы ответить?

Сын! У него было три сына, как в старых сказках, которые читали ему с бумажных книг в далёком детстве. Старший, став настоящим космонавтом-испытателем, уже покинул Землю. Он выбрал дорогу отца. Двое младших остались дома. Один кибернетик, другой строитель. У каждого своя семья. За много лет все вместе встретились только однажды, на похоронах матери… Звонит старший, Василий. Он весь в отца. Другие тоже хорошие ребята, но не космонавты… Они выбрали свои пути. А Вася — его гордость.

— Алло, отец, здравствуй! — перед стариком возникло голографическое изображение улыбающегося первенца. — Давно не видал тебя. Как ты там?

— Всё в порядке, сынок, — но сердце застучало сильнее, старик почувствовал, как слёзы навёртываются на глаза, и рассердился на себя: надо же так раскиснуть! — Ты где?

— В Приземелье, отец. Я, собственно, проститься… Завтра мы уходим к Плутону.

Вот оно что! А он сидит тут и ни сном, ни духом. А они уже добираются до Плутона.

— Сынок, береги себя, — впрочем, что это он понёс околесицу? — В общем, ты сам знаешь, как себя вести. Ты у меня молодец!

— Отец, я хотел, чтобы ты помнил: мой полёт — это твой полёт!

— Как? Как ты сказал? — ему ещё раз захотелось услышать только что произнесённое.

— Я говорю, что мой полёт — это твой полёт! Я продолжаю твоё дело!

— Да, да, сынок. Я тебя понял, спасибо.

— Ну, прощай, на всякий случай. Мало ли что… Если сможешь, передай привет братьям. Попрощайся за меня.

Как ни странно, братья не были дружны между собой. Они вечно дрались, разбивали друг другу носы, и никто не хотел уступать другим, невзирая на возраст. Но для дачи отпора посторонним они всегда объединялись. Вот и сейчас Васька не хочет показать мнимую слабину перед младшими.

— Обязательно передам. Счастливого пути, сынок. Всё будет хорошо.

— К чёрту, отец! — изображение сына погасло. Старик улыбнулся: не забыл послать, как его учили в таких случаях. Как это он сказал: «Мой полёт — это твой полёт». Старику было очень приятно. Время снова замедлило для него ход, старик задремал.

– Все показатели в пределах нормы. Продолжайте в том же духе. Пока всё идёт неплохо…

Неуверенный стук в дверь вернул его к реальности.

— Да, входите же! — Старик обернулся. На пороге стояли два младших сына.

— Здравствуй, отец!

Неожиданность за неожиданностью, как по заказу.

— Что скажете, ребятки? — Седые брови вопросительно изогнулись кверху. Вид сыновей казался виноватым, словно они нашкодили, как в далёком детстве, и боятся признаться, точно они всё ещё прежние мальчишки, которым грозит возможное наказание. — Да говорите, не тяните, что там стряслось?

— Отец, мы улетаем на Марс, — выдохнули оба разом.

— Вот как! — старик пожевал губу. Час от часу не легче. Одни прощания, сегодня вечер прощаний. Сговорились все, что ли?

— Мы недавно завербовались, но комиссию уже прошли. Прости, что не предупредили, не хотели расстраивать заранее, да и не было полной уверенности. Только вчера вечером всё решилось.

— Надолго?

— Насовсем.

— А семьи? — старику вдруг очень захотелось, чтобы хоть кто-то из близких остался с ним на Земле.

— Мы летим все вместе.

Значит, никогда он уже не увидит своих забавных внучат и не расскажет им увлекательных космических баек. Молчание ощутимо повисло в комнате, только космодром-трудяга продолжал напоминать о себе.

— Переночуете хотя бы? — с надеждой прервал старик недолгую тишину последних минут, проведённых вместе.