Ларри Нивен - Летающие колдуны

— Это хорошо. Нам может быть от них большая польза. Ты, наверное, заметил, что многие деревья пустуют? Часть наших людей убежала после появления Пурпурного — они боятся жить в деревне с ненормальным волшебником.

— Я их понимаю, — ответил я.

— Конечно. Хороший Глава всегда сочувствует людским бедам!

— Тогда ты должен считаться одним из лучших.

— И ты тоже, Лэнт. Ты подлинный светоч веры.

— О, Гортик, я — лишь тень на фоне твоей яркости.

— Ах, зачем сравнивать одно солнце с другим?

— Нет, конечно, нет — здесь и не может быть сравнения. Одно — яркое, но маленькое. Другое — огромное, но тусклое. Хотя оба освещают мир одинаково хорошо.

— Оба нужны и оба прекрасны, — сказал Гортик.

— Как мы, — добавил я.

— Конечно. Это настоящее счастье, что мы почти во всем друг с другом согласны, Лэнт. Будет нетрудно составить договор, одинаково справедливый для наших деревень.

— Как же это может быть, если каждый из нас больше думает о других, чем о себе?

— О, Лэнт, какой же ты словесный искусник, какой мастер. Но вот насчет овец — шестерых будет недостаточно…

— Более, чем достаточно, мой Гортик, если ты планируешь прислать только трех мальчиков…

На том мы и договорились.

Мы сделали передышку и почти до голубого рассвета жевали корень рыбы. Предстояло много чего обсудить и много корня сжевать. Когда мы расправились с тем, что у нас было, то уже немного покачивались. Корень оказался что надо. Хороший корень. Джэрк смог бы приготовить из него отличное пиво.

— Пурпурный! — заявил Гортик. — У Пурпурного должен быть корень рыбы! Пурпурный его жует, когда у него плохое настроение — а последние дни плохое настроение у него все время.

— Вот и хорошо. Давай его навестим. А раз уж там будем, заодно и сообщим о нашем договоре.

— Опять ты о делах, Лэнт. Я поражен твоим трудолюбием.

Мы нашли Пурпурного ухаживающим за своим небольшим огородиком трав и растений. Корень рыбы оказался не единственным сбраживающим средством. Нашлись и другие. О некоторых я знал, о большей части не имел понятия. Джэрк будет обрадован этими новостями.

— Эй, Пурпурный!? — окликнули мы его. Он скосил глаза в нашу сторону.

— Кажется, это мой старый друг Лэнт? — произнес он. Друг?.. Я содрогнулся. Скрипнул зубами и сказал:

— Да, это я, Лэнт. Мы пришли с Гортиком поговорить с тобой.

Я старался произнести это со всей возможной строгостью.

— А-а… — Пурпурный колебался. Казалось, что-то смущает его. — Как ты поживаешь, Лэнт? Как твоя семья, твои жены?

Ну и странные вопросы! Чего ради он интересуется моими женами? Но что поделаешь, Пурпурный всегда отличался странностями.

— С моими женами все в порядке, — ответил я. — Моя первая жена вскоре ожидает ребенка. Шуга сказал, что это будет дочь, но поскольку она уже принесла мне двоих сыновей, то я не могу быть на нее в претензии.

— Ожидает ребенка?

Пурпурный словно был напуган этим. Он принялся что-то лихорадочно подсчитывать на пальцах.

— Получается почти девять… — он посмотрел на меня. — И когда ожидает?

— Через три руки.

Он снова углубился в подсчеты.

— Три раза по пятью пять — семьдесят пять. Голубых дней, конечно… Теперь посмотрим, что получается, если перевести их в обычные… Ага, через четыре с половиной месяца… Уф! А я было подумал…

— Что подумал?

— Не имеет значения. Я просто рад, что у вас не случается таких вещей, как период вынашивания в тридцать с половиной месяцев…

Он опять нес какую-то чушь — беременности дольше двухсот пятидесяти голубых дней не бывает. Сколько это будет месяцев — я понятия не имел, хотя он применял этот термин примерно в том же значении, что и я, — руку дней. Вероятно, это был его способ подсчета числа дней. Пурпурный упоминал как-то, что его дни — стандартные дни, как он их называл — наполовину длиннее, чем наши.

Наши дни, ясное дело, измеряются прохождением голубого солнца, вне зависимости от положения красного. Гортик рассказывал мне, как однажды Пурпурный растерялся — он не мог поверить, что уже середина ночи, а все потому, что красное солнце еще стояло высоко в небе. Странное дело — почему периоды света и темноты должны соответствовать понятиям ночи и дня? Такое бывает только во время соединения.

В самом деле, я не мог понять его озабоченности в связи с предстоящим рождением моего ребенка. Я спросил:

— Пурпурный, почему ты так беспокоишься?

— Хм…

— Не потому ли, что ты сделал кое-что с моей женой в день последнего соединения?

Пурпурный побледнел.

— Я… я… Лэнт, прости меня…

— Простить тебя? Почему я должен тебя прощать? Пурпурный испуганно подался назад, выставив руки, словно защищаясь.

Я сказал:

— Шуга рассеял возле твоего гнезда пыль желания. Ты не смог совладать с собой.

— Ты хочешь сказать… ты думаешь, я это сделал из-за заклинания?

— Разумеется, это было заклинание. Оно является частью дуэли. Теперь он, казалось, успокоился. На его лице вновь появилась краска.

— Тогда я напрасно волновался — мне вообще не следует беспокоиться о ребенке.

— А почему тебе следовало беспокоиться? Шуга знает, когда ребенок был зачат и когда он будет рожден.

Пурпурный кивнул.

— Да, Шуга, вероятно, хорошо разбирается в таких вещах.

— Да, — подтвердил я. — Ребенок — твоя дочь, все правильно. Он опять побледнел. На этот раз я подумал, что он упадет в обморок. Кровь приливала и отливала от его лица с такой скоростью, что он еле стоял. Я продолжал:

— Когда мы поняли, что ребенок твой, я чуть было не убил жену…

— О, нет, Лэнт, нет…

Я посмотрел на него с недоумением.

— Пурпурный, я же тебе уже сказал, что ты не мог с собой справиться. А она — только женщина! Женщины не умеют отказывать в ласке. Нет, мы должны были убить ее потому, что она вынашивала ребенка демона, но Шуга запретил. Ребенок должен быть выношен и рожден, как любой другой. Только тогда мы сможем определить, добрым демоном является ребенок или злым. Шуга считает, что девочка будет обладать большой магией. Он полагает, что сможет контролировать ее.

Я пожал плечами.

— Меня это мало касается. Если ребенок — демон, Шуга обязан мне уплатить за право его контролировать. Любой, согласно обычаю, может предложить жену гостю. Будем считать, что я предоставил тебе привилегию гостя, чтобы укрепить добрые отношения между нашими племенами. То, что она дочь волшебника, прибавит ей цену, когда я ее продам на седьмой год-день, но девчонка — это только девчонка, не стоит тратить время на разговор с ней.

— М-м, да, — пробормотал Пурпурный. Было видно, что он чем-то смущен. — Еще один вопрос. У всех ваших женщин срок беременности такой длинный?

— Что значит «длинный»? Двести пятьдесят дней — самый правильный срок беременности.