Георгий Реймерс - Неземной талисман

Изумленные и перепуганные непонятным явлением, они огляделись и заметили смутные очертания скальных нагромождений - откуда-то проникал свет.

Друзья посмотрели вверх.

Высокий, как у готического храма, свод грота рассекала трещина. В ней виднелось голубое небо.

- Эх, если бы кто оттуда веревку подал, век бы его благодарил, - вздохнул Прохор.

По гроту пронеслось легкое дуновение и тут же снова раздался гул.

- Так вот в чем дело! - понял Алексей происхождение звука. - Это в трещине воет ветер, как в трубе, а в тех пещерах мы слышали отголоски.

- Здесь сквозняк! - обрадовалась Тата. - Нужно найти, откуда тянет воздух.

Повеселевшие друзья принялись осматривать пещеру и вскоре увидели проход. Он чернел в стене на высоте около трех метров от пола.

- Полезай, - сказал Алексей и с трудом подсадил тяжелого сибиряка. Тот подтянулся и вылез на небольшую площадку.

- Тяга есть?

- Есть! Передавай Тату и шар.

Вытащив наверх девушку, Прохор протянул руку и легко поднял ухватившегося за нее Алексея.

Петляя, узкий проход вел вверх. Где на четвереньках, где ползком друзья пробирались по извилистому туннелю.

Труднее всех приходилось Прохору. Высокий, широкоплечий сибиряк с трудом протискивался там, где Алексей, а в особенности Тата, проползали совершенно свободно. Пути, казалось, не будет конца. Друзья все чаще и чаще останавливались и отдыхали. Потом снова упорно ползли, разрывая в клочья одежду, уже не обращая внимания на ушибы и ссадины.

Наконец, Алексей протискался под нависшим каменным выступом и увидел свет. Перед ним был длинный прямой коридор, выводящий наружу.

- Вышли! - обрадовался он, выпрямляясь во весь рост, и вскрикнул. Все мускулы болели, словно его беспощадно избили, ноги тряслись, икры сводило судорогами. Состояние Прохора и Таты было не лучше. Однако желание скорее выбраться из этой каменной могилы было настолько непреодолимо, что молодые люди, не отдыхая, бросились к выходу.

Коридор окончился маленькой площадкой на скальной стене обрыва плоскогорья. Отсюда до подножия было не менее двадцати метров головоломного, почти отвесного спуска.

С площадки открывался вид на залитую полуденным солнцем пустыню и причудливые, изглоданные ветрами тысячелетий скалы. Невдалеке, подбирая колючку, бродили их верблюды.

Попав из вечного мрака подземелья в океан света и тепла, молодые люди долго сидели отдыхая. Немного придя в себя, Тата взглянула на товарищей.

- Ну и хороши-и же мы! - нараспев проговорила она.

Действительно, вид у всех был аховский. То, что осталось на Алексее и Прохоре, никак нельзя было назвать одеждой. Изодранные до неузнаваемости, в грязи, в синяках и кровоподтеках, очи выглядели бродягами самого худшего пошиба; Тате удалось сохранить некоторое подобие своего туристского костюма. Она выглядела лучше парней, но не намного.

- Не находишь ли ты, что Прохор удивительно похож на Тарзана после схватки со львом, - заметил Алексей, обернувшись к девушке.

- А ты - на общипанного петуха, - не растерялся сибиряк.

Тата фыркнула от смеха.

- Ну, а я на кого?

- Если хочешь знать - на драную кошку, - - убежденно ответил Прохор.

Все расхохотались. Нервное напряжение, в котором они находились уже более суток, разрядилось, и молодые люди долго не могли успокоиться.

- Смех-то смехом, а вот как слезать? - проговорил Алексей, размазывая по лицу выступившие слезы.

Прохор взглянул вниз и присвистнул.

- Однако здесь шею сломать запросто. Нужно делать веревку.

Сбросив с себя остатки верхней одежды, он начал раздирать тряпье на полосы. Алексей последовал его примеру. Скоро узловатая ненадежная снасть была готова и сибиряк опустил ее с обрыва.

- Эх! Не хватает немного! - сокрушенно проговорил он.

Тата зарумянилась, но делать было нечего. Оставив на себе только самое необходимое, она пожертвовала "в общий котел" всю остальную одежду. Теперь эта, с позволения сказать, веревка стала достаточной длины, но ее прочность оставляла желать лучшего.

- Спускаться буду я, ты слишком тяжел, - заявил Алексей Прохору.

- Послушай, Леша! - вмешалась девушка, берясь за веревку. - Я вдвое легче тебя.

- Ни в коем случае!

- Да пойми же! Если ты оборвешься и покалечишься, мы и вовсе не сможем отсюда слезть. Прохор, да что же ты молчишь? - горячо убеждала их Тата.

- Пожалуй, она права, - согласился сибиряк.

Нехотя Алексею пришлось уступить. Девушка обвязалась вокруг груди и подошла к обрыву. Алексей поймал себя на том, что не отрываясь любуется ее ладной фигуркой.

- Пока! - помахала им Тата.

Понемногу отпуская веревку, друзья напряженно следили, как, цепляясь за каждый выступ, храбрая девушка спускается по головокружительной круче. Ощупью отыскивая точки опоры, Тата слезала все ниже, ниже... и вот спрыгнула с последнего уступа. Опасный спуск закончился.

Друзья облегченно вздохнули. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Алексей схватил Прохора и крепко поцеловал его в грязную небритую щеку.

- Ты что? - опешил тот.

- Не знаю... так, от избытка чувства, - смутился Алексей.

Сибиряк понимающе усмехнулся и дружески потрепал его по плечу.

Не теряя времени, Тата поймала верблюда, уложила его и, достав из вьюка веревку, направилась к обрыву.

- Эй, павианы! Живы? - крикнула она, привязывай моток веревки к свешивающемуся тряпочному концу. Наверху, как по команде, высунулись две взлохмаченные головы.

- Живы! - донеслось оттуда.

После благополучного спуска молодые люди в первую очередь бросились к бурдюкам. Теплая, припахивающая шкурой вода показалась удивительно вкусной. Утолив жажду, они умылись, переоделись в запасную одежду, а потом энергично принялись за сухари и консервы. На этот раз обед проходил в полном молчании. Все были слишком заняты, чтобы отвлекаться разговорами от долгожданной еды.

- Пожалуй, сегодня никто не страдает отсутствием аппетита, - улыбнулся Алексей.

- Нормально подрубали, - отозвался Прохор, до блеска вычищая банку коркой от сухаря.

Испытанные за последние сутки мытарства утомили молодых людей, требовался отдых. Они решили разбить лагерь около ущелья и направились туда.

Проходя мимо заваленного входа в пещеру, друзья остановились.

- Отчего же произошел обвал? - спросил Алексеи.

Прохор взглянул вверх.

- Кто его знает! На круче камней много, чуть шевельни - и посыплется.

- Смотрите! Что это? - вскрикнула Тата, указывая на край завала. Там из-под камней торчала желтая скрюченная рука.

Разбросав камни, друзья вытащили труп худого, костлявого старика в потрепанной одежде буддийского монаха. На его редкой седой бороде запеклась кровь. Тускло поблескивали не прикрытые веками остекленевшие глаза.