Михаил Рашевский - Ускоряющийся

— Закрой рот! — рявкнул на него Спец, но тут же накинулся на Диму:

— А ты, блин, урод, понял? — Суперпупса аж подкинуло от возмущения. Ничего себе! Этот нападает, а тот ещё и обзывается, и смотрит волком, будто Дима это начал. Это возмутительно! Слова протеста уже готовы были сорваться с губ, да «реинкарнированный» их вовремя перехватил, затолкав обратно в глотку. Лишь красноречивый взгляд да набыченная поза. И сведённая в судороге рука, не спешащая разжимать кулак. — Чё вылупился, ушлёпок? Что-то хочешь мне сказать, а? — он подошёл вплотную, навис над сгорбившимся Димой. Суперпупс не отвечал. Но и не отводил взгляд. С непонятной для самого себя злостью он смотрел глаза в глаза на Илью. Время, когда его можно было сломать криками — позади. Когда с ним не считались — тоже. И кто такой Спец, чтобы ему тут приказывать?

Илье взгляд Димы ой как не нравился. Но не потому, что — наглый, а потому, что это взгляд был не обидчивого и запуганного паренька, который тогда переступил порог логова Саввы, это был взгляд нахалёнка, беспризорника, загнанного в угол шпаной. Тут перегнёшь палку — и всё пойдёт наперекосяк. Этого уже не сломаешь. Только вот одной злостью не победишь. Нет в Диме умения контролировать собственные чувства в драке. Не умеет он драться, не знает всех нюансов. Надо показать, надо дать ему понять, в чём дело. И самое главное: этим двум работать вместе и спины друг другу прикрывать, надо их заставить не ненавидеть, а работать сообща. Нарыв из-за бабы меж ними большой, вскрывать его придётся. Но сначала на место поставить зарвавшегося щенка.

— Хочешь меня ударить, га? — Спец несильно толкнул Диму. Банальное, пацанское начало драки. Простой дворовой схватки. — Ну давай! Давай, врежь мне!

Дима не отвечал, но злость в нём ярилась, клокотала и искала выход. Хотел было рявкнуть в ответ, мол, кончай, мол, отвали, но понял, что это будет просто унижение. Что тем самым он признает нападки Спеца, признает то, что в нападении на него Психа последний не виноват, а виноват сам Дима. С чего бы это признавать? И как же достал этот Спец!

Дальше всё произошло как-то очень быстро. У Димы внутри что-то оборвалось: переполнились каверны злости, они перелили через край — и затопили сознание. Перед глазами повисла красная пелена, и кулак выстрелил Илье в челюсть так же, как и Психу. Да не тут-то было! Рука чуть не вылетела из плечевого сустава, её повлекло куда-то вбок, потом стало больно под коленкой — и в следующее мгновение он уже ударился спиной о татами. С «ххэ!» вылетел воздух.

— Подъём! — крикнул Илья. Зря крикнул. Дима и так уже вскочил на ноги. Вновь кинулся на Илью. Внутри кто-то кричал, что зря он это делает, что у него ничего не выйдет, только хуже будет и телу, и душе, но Дима не слушал этого внутреннего. Ярость, так долго копившаяся, выплеснула наружу. Злость и обида смешались с этой яростью — и вылетали из горла рыком, нагнетались в мышцы силой. Глаза видели врага, который виноват в этих злых, отравляющих душу чувствах. Надо было стереть этого человека с поля зрения. Стереть кулаками!

Гуп! Вновь татами приняло его в свои объятья. И вновь он не заметил, как всё произошло. Ах ты ж!.. Шлёп! Теперь что-то из самбо, вроде, было. Шарах! А это, кажись, из вольной борьбы: так хлопнулся всем телом о татами, что вынесло весь дух.

Ну, хорошо! Глаза прикрыл… синий круг на стене… есть ускорение!

Дима подхватился на ноги, со злорадной ухмылкой посмотрел на застывшего в напряжённой позе и весёлого, блин, Психа, на развёрзшего в крике рот Спеца — и пошёл в обход последнего. Удара в челюсть должно хватить, чтобы показать этому вояке, что у Димы найдётся способ противостоять противнику. Но не успел он сделать и двух шагов, как рокочущий звук, вырывающийся из пасти Ильи, сменился по тональности, а его глаза обрели подвижность. Миг — и Спец тоже оказался ускоренным. Как он так быстро понял, зараза? Ещё миг — и донельзя обидная пощёчина, вырвавшая из памяти мерзкий голос Жорика, впечаталась в Димину щеку. Она оказалась столь резкой и сильной, что Дима вновь, в который раз, оказался на татами. Ещё миг — и ускорение схлынуло, выбросив его в реальный мир.

На Суперпупса накатила тоска и обида. Что он здесь делает? Кто ему эти люди и зачем он здесь получает от них тумаки? Зачем терпит унижения? Да пошли они все в задницу! На такое с Саввой Дима не подписывался. На такое партнёрское соглашение не распространяется. Он не приемлет такого курса «молодого бойца». Ты смотри, насмотрелись «Цельнометаллической оболочки» и «Бойцовского клуба». Но — без него. Да. Без него.

Спец по скривившемуся лицу спарринг-партнёра (а, скорей, временной груши для битья) понял, что перелом наступил. Сейчас или — или. Или Дима сдастся, чего Спец и добивался. Или, что хуже, плюнет на всё, обидится — и уйдёт. Этого допустить нельзя.

Увы, всё пошло по худшему сценарию.

Дима встал и, побитый, морщась от болячек, молча пошёл на выход. Псих поддержал его поражение улюлюканьем и обидными криками. Илья про себя выматерился. Сломал парня, блин. Психолог хренов.

— А ну стоять, плакса! — крикнул он тому в спину. Может, поможет? — Стоять, баба!

— Пошёл на… — безразлично, даже не повернувшись, ляпнул Суперпупс.

И тут на Спеца снизошло озарение.

— Если победишь Психа, Инга будет твоей!

Вдруг повисшая в зале тишина. Бинго! Нужно ковать железо, пока горячо.

— Если победишь Психа в рукопашном безоружном поединке, я тебе обещаю: Инга будет твоей.

Тут же подмигнул уже начавшего возмущаться Психу. Тот мгновенно всё понял. Но, дурак, конечно не понял, что Спец обещает взаправду! Что подмигивание — это не дружеский посыл, мол, как я, нет, как мы его обманули, что это просто замыливание глаз. А Спец ликовал. Он знал об этом слабом месте Димы, просто забыл. Знал и то, что Савва держал Ингу в «карцере для своих» — так они называли комнату с решётками, телевизором, хорошей кормёжкой, но без связи, сети, встреч. Там на две недели была помещена Инга — за скрывание Димы от Организации. Естественно, её высвободили бы и так, и досрочно, может быть. Савва вообще выбрал самое мягкое наказание. Других, правда, к своим у него и не было. Но вот он удачный способ навести мосты между новеньким и Организацией. И второй убиваемый заяц будет очевиден прям сейчас и прям здесь.

Дима остановился, застыл на несколько мгновений, но потом решительно развернулся и в упор глянул на Спеца.

— Без балды?

— Крест на пузе! — Илья действительно перекрестил живот. Пацанская клятва.

Псих уже ждал на татами. Улыбался во весь рот в предвкушении реванша. Он подпрыгивал на месте, мельтешил руками и ногами, нетерпеливо манил, давай, мол, я жду, слабак! А в Диме вновь показала зубы злость. Этот псих, только он стоит между ним и Ингой, между ним и его любовью! С-с-сучара! Ну, сейчас мы его! Один раз вышло, так почему второму не получится?