Михаил Рашевский - Ускоряющийся

В это время Дима в ускоренном состоянии прямо у машины, на виду у всех переодевался. Если пожарные всё это сделали ещё в части, то Дима просто не успел это сделать на своей «лёжке». Пока продрал глаза (на солнышке задремал, и только сирена спешащих на вызов пожарных вырвала его из сна), машины уже уехали далеко. Так что чтобы переодеться прямо на лёжке и догонять пожарных уже переодетому не было и речи. Пришлось вот тут вот, прямо у машины, постоянно перемещаясь, чтобы не засекли. Несколько «нормальных» секунд — и Дима готов к труду и обороне! То есть как минимум к подвигу. Новая форма непривычно жала в одних местах или казалась просторней больше нужного в других. Навесил на себя топорик в чехле, специальный фонарик, даже моток термостойкой верёвки. За спину кинул баллон противогаза, закрепил по инструкции. Между прочим, не хухры-мухры, а цельных десять килограммов! Напялил на голову шлем.

Ох, пекло!

Пожарные бегают в брезентовых костюмах, кое у кого — распахнутые: жарко. А он в полной выкладке огнетермостойкой боевой одежды пожарного! Эдакий северный белый мишка на экваторе. Ничо, потерпим, главное, чтобы толк был!

Забросил сумку с вещами пожарным в машину. Сейчас вряд ли кто-то будет разбираться, чьи то вещи. А местные спереть не подумают: свои же порвут. Уж кого до сих пор в народе уважают, так это пожарных и медиков на «скорой».

Глядь: а главный с одним из пожарных и несколькими местными в подъезд заходят. У пожарного — ручная циркулярная пила. Видать, не вызвонили хозяев, а дверь — металлическая. Причём не дешёвая китайская, а явно бронедвери. Значит, будут замки резать. Лишь для того, чтобы проверить свою гипотезу, пошёл за остальными, перелез по перилам, обходя впереди идущих (ох, и тяжко это было сделать с дополнительными суммарно двадцатью пятью килограммами!), еле забрался на пятый этаж, присел, пыхтя, на лестницу. Вышел из ускорения и дождался, пока вся компания не перетечёт на лестничную площадку этажом ниже. Потом услышал перепалки, мат, звонки, визгливые женские крики. Кого-то выводили, а та не хотела идти. Спорили, просили дать сетевой фильтр, чтобы подключить пилу. Барабанили в ту самую, видать, дверь.

В общем, всё ясно. Тут — надолго. Да и людей здесь — мама дорогая! Не протиснешься просто так. Может, и хотят помочь, но пока только мешают. Остаётся одно — по лестнице забраться первому и попытаться разобраться в ситуации быстрее пожарных.

Зачем вообще он это делал, раз тут и так всё работает как нужно? Ребята своё дело знают, они сделают всё так, как нужно. Он им, скорее всего, только мешать будет.

Но вот пекло что-то внутри. Зачем-то он всё это покупал, правда ведь? Зачем-то деньги на эту покупку крал? Добровольно становился преступником, целенаправленно убивал свою собственную душу. Ради вот таких вот случаев. Ради спасения тех, кого можно спасти.

Иначе совсем непонятно, зачем весь сыр бор. Иначе придётся вновь искать свой путь, стоять на перекрёстке с сотней дорожек.

Но прочь сомнения! Вот, слышно, как ревёт машина, разворачивая лестницу к окну, из которого вырываются клубы дыма. Пора действовать!

И Дима, дождавшись, когда лестница заняла боевое положение и пока первый пожарный ещё только собирался со шлангом и брандспойтом наперевес ступить на неё, вошёл в ускорение. Забрался на лестницу и быстро, но осторожно полез по ней вверх. Казалось бы, расстояние-то небольшое, но пока залез — взмок и дышал как загнанный тушканчик. Больше от волнения и страха, конечно. Вот оно, окно, из которого так медленно и, что там говорить, красиво вырываются клубы сизо-чёрного дыма. За ним — опять огонь, вечный враг и страх Димы.

«Да ладно, мужик! — сказал он самому себе. — У тебя преимущество! Ты теперь готов к встрече!»

Он снял шлем, надел противогаз, включил подачу воздуха, вновь надел шлем. Несколько раз вздохнул глубоко и, взревев от переполнявших его адреналина и страха, размахнувшись, что было сил ударил по стеклу. Топор едва не вывалился у него из руки: на бешеной скорости его топорище пробило стекло как паутину. Что говорится «разбег лошадиный — удар муравьиный». Дима матюгнулся, и уже несильными толчками очистил раму от стекла, буквально продавив его внутрь комнаты. Осколки так и висели, даже не думая падать. Дима чуть повозился с замком окна, с трудом распахнул раму и со страхом полез в хмурь дыма.

Тут же сверзился с подоконника, впрочем, приземлился уже заученно. Как кот — на все четыре конечности. Вокруг падали осколки стекла. Над полом, как и в том домике бабки, целый пласт относительно свободного от дыма воздуха.

Горело не в этой комнате, здесь дым просто нашёл отдушину и вылетал наружу. Людей при беглом осмотре тоже не обнаружилось. Но Дима, буквально воя от страха и нетерпения («Блин, тут сейчас всё взорвётся, быстрей, быстрей!»), всё же пересилил себя и достал из-за пояса специальный фонарь. Дрожащие пальцы в толстых крагах не хотели нажимать на рычажок. Но вот всё получилось — и толстый сноп света встрял в противоположную стену. Быстро осмотрел окрестности — никого, пошёл осторожно к двери. Дым при его приближении расступался в стороны, словно вокруг него был воздушный кокон. А, в принципе, так оно и было. Дима шёл осторожно, светил перед собой, чтобы не налететь на мебель и ненароком не сломать себе что-то.

Коридор, ведёт в прихожку и заворачивает куда-то вбок. Из прихожки доносится низкий визгливый гул, во входной двери уже показался диск пилы, летят красиво искры. Но медлить нельзя. Возможно, тут есть люди и они в опасности!

Дима сперва решил сунуться в ту комнату, откуда вырывался дым. Благо, она как раз была не заперта, а дверь — распахнута. Вторая же — закрыта, причём на полотне двери виднелись небольшие вмятины и порезы, резко выделяющиеся на закопченном. Странно. Но тут он вошёл в соседнюю комнату и увидел огонь. Увидел и причину огня. А когда увидел, то его едва не стошнило. Суперпупс поспешил наружу, дыша часто, натыкаясь на стены. Фонарь, выроненный, упал и светил в дверь другой комнаты. Да-а-а, не готов он к такому был, ох, как не готов.

Пазл обрывков увиденного в горящей комнате рывком сложился в картинку, объясняющую причину возгорания. Разбросанные по полу бутылки. Водочные, пивные — не разобрать, всё уже в копоти. Шипящий помехами телевизор, перевёрнутая пепельница у кровати, а на кровати… Наверное, это было раньше мужчиной, и наверное, он, пьяный, курил, да заснул. Окурок упал на скомканную постель. Даже удивительно, учитывая бронедверь и пластиковые окна, что кровать не была с ортопедическим матрасом. Они ведь как правило сейчас делаются с обшивками из негорючих материалов. Видать, любил хозяин понежиться и валялся на перине. Довалялся.