Илья Рясной - Террор не пройдет! (Белый легион - 2)

Они изложили суть дела.

Доктор очень внимательно выслушал историю позорной погибели депутата Сельмурзаева. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:

- Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.

- Откуда уверенность? - спросил Артемьев.

- Детали.

- Глаза стеклянные, - с видом знатока отметил Глеб. Роботизированность движений.

- И это тоже, - кивнул Доктор. - Но на один момент вы внимания не обратили.

- На какой? - заинтересовался Артемьев.

- Бадри что сказал по мобильнику?

- "Да, брат"...

- Брат... Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним сила рода... Учтите, кодировка - это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью - это затратно, долго, сложно и требует определенных средств и навыков. На Гаити колдуны вуду зомбируют, травя жертвы порошком из рыбы фугу. Ее печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия тетрадотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на нее накладывается новая - раб, послушный и бессловесный. Знаменитый гаитянский зомби - живой мертвец. Он не способен самостоятельно жить в обществе. Его удел - работать на прополке огорода и спать в яме.

- Бадри жил, - возразил Артемьев. - И спал не в яме. Как же его обработали?

- Воздействие на базовые пласты личности. На те, что составляют ее основу - глубинные социально-психологические установки, которые укрепляются в подсознании. Родоплеменные основы социума на Кавказе очень крепки. Род, семья - это святое. Ради них можно пожертвовать жизнью.

- И что? - не понял Артемьев.

- В мозгу возникает фантом. Некто становится для кодируемого братом. Близким человеком. Олицетворением его родоплеменных связей, и, следовательно, нитей, связывающих с этой жизнью. Брата надо спасти во что бы то ни стало. Ему надо помочь.

- И "Вервольф" становится таким братом? - кивнул Глеб.

- Да... Несколько дней, пока они общались, шло активное кодирование.

- И сбежал "Вервольф" с его помощью?

- Вот именно. Сначала было прямое воздействие, когда объект рядом... Ему просто говорят, что делать... Самое сложное - это глубокая кодировка на отсроченное действие.

- Программа, - произнес Артемьев.

- Верно. "Вервольф" вложил в объект скрытую программу. При этом отключил или ослабил узлы, которые отвечают за критическое самосознание. После освобождения пленного Бадри наверняка чувствовал, что сделал что-то неправильное. Но самокритика в этом направлении не работала. Звонок по мобильнику послужил сигналом. Кодовое слово запустило программу.

- Программу на уничтожение хозяина? - подытожил Глеб. - Выходит, чечены привели козла в огород. Они считали, что держат его в плену. А на самом деле в плену он держал их. И выкачивал информацию. А когда ситуация обострилась и возникла реальная угроза его жизни, он сделал ноги.

- Зачем "Вервольфу" было ликвидировать бандита и депутата? - спросил Артемьев. - Какой мотив?

- А вы не допускаете обычную месть? - спросил Доктор.

- Для профессионала месть - это архитектурное излишество, - отмахнулся Глеб.

- Да-а?.. - язвительно протянул Доктор. - Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.

Глеб задумчиво посмотрел на Доктора. Ему пришло в голову, что сам Доктор был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове. Доктор, уловив его настроение, улыбнулся:

- Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.

- Значит, не опасен, - через силу улыбнулся Глеб.

- Когда как...

- "Вервольф" мог сотворить код на самоубийство? - спросил Артемьев.

- Это сложно, - ответил Доктор. - Основной инстинкт у человека самосохранение. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.

- Но ведь кодируют на самоубийство, - настаивал Артемьев.

- Чаще просто обманывают, - возразил Доктор. - Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод - это поводок его любимой псины.

- А можно сломать запрет на самоубийство?

- Можно все, - кивнул доктор. - Но не все могут...

- Кодирование, - кивнул Глеб. - Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.

- Занятная беседа, - улыбнулся Доктор. - Проект "Зеленая книга"?

- Он самый, - нехотя отозвался Артемьев.

В "Легионе" принято, что исполнители знают не более того, что им положено знать для выполнения конкретных задач. Однако такая секретность имеет свою оборотную сторону - часто люди, которые могут преподнести разгадку, просто не обладают достаточной осведомленностью.

Артемьев задумался. И как куратор разработки "Зеленая книга" принял решение:

- Итак, Доктор, слушай ситуацию в подробностях...

Выслушав все, Доктор заключил:

- Способ совершения преступлений - суггестивное воздействие.

- Это когда оператор воздействует просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? - осведомился Артемьев.

Доктор с усмешкой посмотрел на него и произнес:

- Ты чаек пей. Остынет.

Артемьев отхлебнул чай и скривился:

- Черт, соленый!

- Только что был сладкий, - заметил Доктор. Артемьев искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий.

- Можно все. Если умеешь, - подытожил демонстрацию Доктор.

- Насколько сильный гипнолог нужен? - спросил Глеб.

- На такое способны считаные единицы, - успокоил Доктор. - Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно - религиозными организациями, сектами... Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений.

- Значит, наперечет, - задумался Глеб.

- Этот "Вервольф" мне напоминает одного способного мальчика, помявшись, заявил Доктор.

- Мальчика? - Глеб хмыкнул.

- Тогда он был мальчиком. Знаете, я ведь уже немолод, - Доктор провел ладонью по своим залысинам и язвительно улыбнулся. - А ему теперь уже сороковник.

- Кто это?

- Не принято тогда было называть имена, - глаза Доктора ностальгически затуманились. - В конце восьмидесятых годов я имел честь кое-чему обучить его...

- По чьему заданию? - поинтересовался Артемьев.

- Первое Главное управление КГБ.

- Разведка.

- Она, - кивнул Доктор. - Внешняя разведка Советского Союза.

- Его псевдоним? - испытующе посмотрел на Доктора Артемьев.