Лента Ососкова - История вторая: Самый маленький офицер

— До свидания, — эхом отозвался Заболотин, чувствуя, что его что-то начинает беспокоить. Он подошёл к Великому Князю и уже по-русски спросил у Сифа: — Этот журналист говорил без акцента?

Сиф задумался на секунду, проводил взглядом журналиста и ответил:

— Слегка с акцентом. Русский не заметит, — и уточнил, нахмурившись: — С выринейским акцентом, ваше высокородие.

— Значит, я ещё хоть на что-то гожусь в действующих рядах Лейб-гвардии, — усмехнулся Заболотин. — Заметил-таки акцент. Нет, Сиф, повода для переживаний нет. Наоборот, раз Выринея интересуется нашим мнением, значит, не чувствует пока в себе сил обойтись без расспросов. Верно, ваше высочество? — он повернулся к Великому Князю.

— Верно, — улыбнулся тот и прислушался. — Идёмте, сейчас начнётся бал. Я обязательно посмотрю, как ты вальсируешь, Сиф.

— Да что вы… — мальчик отвернулся. — Ноги только оттопчу даме. Да к тому же где вы найдёте даму… подходящего роста?

— Где-нибудь, но найду. Лично, — князь подмигнул мальчику и скорым шагом направился через анфиладу комнат в среднюю часть виллы, где должен был проходить бал.

Там, в зале с огромными зеркалами, убранном в старинном стиле, неспешно прогуливались наиболее расторопные гости. Шуршали платья дам, специально заказанные к балу, чтобы соответствовать старинной стилистике. В центре зала негромко разговаривала молодая элегантная пара — профессиональные танцоры, приглашенные для проведения бала. Молодой мужчина был высок, подтянут и энергичен, зачёсанные на косой пробор тёмные волосы носили еле заметные следы лака — уж больно идеально лежали, волосок к волоску. Таким же идеальным, как причёска, был и весь его вид, идеальной же застыла лёгкая приятная улыбка на лице. Девушка, нежная, подчёркнуто-хрупкая, в платье такого голубого цвета, что ему позавидовало бы само весеннее небо, положила руку на локоть мужчине и слегка наклонила голову на бок, слушая, что танцор говорит. То, как они стояли, чуть-чуть, но так внимательно повернувшись друг к другу, казалось самим воплощением трогательной нежности, но воплощением настолько идеальным, что возникало ощущение игры. Да, танцоры играли, отдавая этому все свои силы, отчего их игре хотелось верить, но играли слишком хорошо, без единой ноты фальши — и поверить становилось сложно.

Войдя в зал под руку с женой, к Великому Князю устремился забольский президент.

— О, вновь добрый вечер! Надеюсь, вы не откажетесь открыть бал? Насколько я понимаю, первый танец — торжественный полонез, мы с Элис пойдем второй парой, — он тщательно проговаривал русские слова, словно надеялся таким образом избавиться от лёгкого акцента.

— Если найдётся дама, которая не откажет открыть его вместе со мной, — Великий Князь мгновенно перешёл на забольский, на котором, и не на нём одном, говорил свободно.

— О, не сомневаюсь, что желающие будут!

Князь улыбнулся в ответ. Желающие желающими — но прежде всего надо подумать, как это будет воспринято. Увы, титул обязывает любой свой поступок снабжать двойным дном. А то и тройным.

Впрочем, все эти проблемы он решил одним махом — улыбнувшись мэру столицы, что вошла в зал, несколько нервно поправляя заколотый изумрудной брошью шарф:

— Не откажете?

— Не откажу, — улыбнулась женщина, опуская ладонь в перчатке на галантно протянутую князем руку. — Мы открываем был?

— Совершенно верно, — кивнул Иосиф Кириллович. — Кому, как не вам, я доверю эту честь.

Мэр улыбнулась, польщённая вниманием. Не так уж и часто ей выдавалось побыть самой собой, обычной женщиной, которой приятно внимание галантного кавалера. Ведь на работе лучше забыть о разнице полов и быть сильной, собранной, железной…

— Анна Кристиновна, не хмурьтесь, вам это не идёт, — доверительным тоном сообщил Великий Князь, заметив, что женщина погрузилась в размышления. — Как ваш старый знакомый я всё же осмелюсь вам это сказать.

— Хорошо, не буду, — рассеянно согласилась Анна, вспоминая свою первую встречу с русским князем. Молодой, энергичный дипломат — и она, неопытная, только-только избранная на пост мэра столицы… Да, они сошлись и какое-то время были даже друзьями. Пользуясь благосклонностью князя, Анне даже удалось добиться помощи Империи в восстановлении Горья… То было время насыщенной, сумасшедшей работы, сейчас такого уже нет. Конечно, пашешь с утра до ночи, но всё-таки не живёшь в кабинете, не выходя никуда, неделями, не чувствуешь, что скоро сойдёшь с ума от наваливающихся проблем…

Иосиф Кириллович тем временем огляделся, нашёл взглядом Сифа, который, не жаждая танцевать, бочком пробирался к стене, где стояли Краюхины, причём, не в одиночестве: не один Великий Князь здесь был с охраной.

— Так дело не пойдёт, — пробормотал Иосиф Кириллович себе под нос, и, оказавшись в своей неспешной прогулке по залу рядом с маленьким офицером, строго окликнул его, из вежливости к даме, с которой шёл, по-забольски:

— Куда это вы, юный мой фельдфебель?

Сиф смутился и повернулся в их сторону:

— Да никуда, ваше высочество…

— А где же твоя дама?

— Нету, ваше высочество, — признался Сиф, явно не слишком от отсутствия дамы переживая.

Иосиф Кириллович неодобрительно покачал головой. Сиф выразительно закатил глаза. Князь нахмурил брови. На этом мимический диалог был закончен полным поражением Сифа — ну куда ему против августейшего тёзки.

— Анна Кристиновна, не подскажете, кого бы пригласить? — повернулся князь к своей даме. Та неуверенно улыбнулась: при виде столь юного офицера, она почувствовала, как в ней шевельнулся давно забытый материнский инстинкт.

— Быть может, Елену Этис? — оглядев немногих находящихся в зале девушек, выбрала она. Хорошо зная Этисов, семью министра внутренних дел, Анна Кристиновна сочла Елену достойной молодого русского гостя, о котором заботится сам Великий Князь. К тому же девушкой та была тихой, стеснительной, и вряд ли её кто-то сразу бы пригласил на сегодняшнем балу: молодых здесь было немного, да и Елена предпочитала тихонечко стоять рядом с отцом, не привлекая к себе внимания.

— Сиф, ты ведь не против? — непререкаемым тоном спросил Великий Князь, когда они втроём приблизились к Этисам.

— Никак нет, ваше высочество! — отрапортовал Сиф, по своему обычаю пряча недовольство за армейским уставом. Устав, этакий огромный флегматичный слон, на котором в числе прочих черепах и китов держалась армия, терпеливо сносил попытки спрятать за ним то недовольство, то сердитую обиду, то даже гнев, и всё так же флегматично старался не подводить солдат и офицеров.

— Вот и вперёд, — кивнул князь. Сиф вздохнул и буркнул под нос еле слышно: «Так точно». Приказали — выполняй, офицер. Тебя не спрашивали. Вернее, спрашивали, но не удосужились принять к сведению твоё мнение.