Юрий Бурносов - Право хотеть

— Был я, Сёма, на западе, — говорил подвыпивший Старков. — Есть там море, только портвейн из него пить нельзя — очень уж соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опреснительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда… Грубые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут. На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоняются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть свою и едят только хлеб и портвейн… А дальше, говорят, край света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на которой Земля держится…

— А мы, — отвечает Сёма, — аппарат построили, чтобы портвейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик железный с надписью: «Розовый портвейн — источник бодрости» и вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами варили! Вот оно как…

— Дык что ж вы, ублюдки! — вскричал Старков. — Это ж такие бешеные бабки можно сделать!

И на следующий день, установив аппарат на шасси от детской коляски, Старков отправился к ближайшему замку.

Старков, узнав, что про него пишут рассказы, ужасно возгордился и стал упрашивать Скирюка и Михалыча поскорее их опубликовать. Вскоре это произошло, и Старков, скупив половину тиража, бегал по городу, раздаривая книжки друзьям и знакомым.

— Оппаньки! — сообщал он, раздуваясь от гордости. — Дык ведь прославился я!

Рассказы неожиданно приобрели большую популярность, были несколько раз переизданы и включены во многие литературные альманахи и сборники. Образ Старкова так органично вписался в современную жизнь, что стал нарицательным. Было поставлено несколько пьес и снято несколько кинофильмов о нем, а молодые режиссеры, смело трактуя идею Старкова, даже ввели новый персонаж в Итальянскую комедию масок. Звался он Старконе, и его били все, включая Панталоне и Пьеро.

Однако Старков недолго купался в лучах славы. Стоя как-то раз в очереди за портвейном, он услышал в свой адрес выражение «Тупой, как Старков» и заподозрил неладное.

Мрачные предчувствия его не обманули. Вскоре в радиопередаче «Русский язык для всех» популярно разъяснили, что выражение «Глупый Старков» — это тавтология. Затем в журнале «Здоровье» известный психиатр описал новый вид помешательства, выражающийся в крайней степени идиотизма, отягощенной манией величия, и метко назвал его «Синдромом Старкова».

Чашу Старковского терпения переполнила басня, опубликованная в журнале «Трезвость и культура». Выглядел этот пасквиль примерно так:

Взглянув на имена авторов, Старков рассвирепел — это были Михалыч и Скирюк. Он в ярости порвал газету и поклялся посвятить остаток жизни уничтожению «этих ублюдков и их идиотской писанины».

На первых порах его фантазия не пошла дальше швыряния кирпичей в окна роскошного особняка, где обосновались соавторы. Отсидев пятнадцать суток в каталажке, Старков поостыл и привлек к вендетте своего друга Сёму Соснина, которому тоже изрядно досталось. Вдвоем они разработали кучу планов по ликвидации Скирюка, Михалыча и их творений, и приступили к делу.

Библиотеки и книгохранилища подверглись нескольким опустошительным набегам, после чего на Главной площади города вспыхнул большой костер из книг и журналов, вызывая в памяти мрачные времена инквизиции.

Скирюк и Михалыч ответили массированным выпуском брошюр с подборкой старых и новых рассказов. Печатные станки работали, не останавливаясь. Старков снова взялся за работу, и по городу прокатилась волна крупных диверсий в книжных магазинах, типографиях и на целлюлозно-бумажных комбинатах.

Когда был взорван последний киоск, Старков понял, что он уже не в силах бороться с подпольными издательствами, которые финансировали Скирюк и Михалыч из своих миллионных гонораров. Сами же они таинственно исчезли, предпринимая все для увековечения своих творений.

Специально нанятая бригада каменотесов высекла рассказы метровыми буквами на склонах Кордильерской гряды, после чего Старков взорвал и Кордильеры и Анды и Гималаи в придачу, чтоб впредь не повадно было.

Несколько тысяч запаянных капсул с рассказами были рассеяны в океанских водах. Старков ответил на это глубинным тралением пяти океанов и всех крупных морей. Последнюю капсулу он обнаружил в верховьях реки Клязьмы, где его тральщик затонул, напоровшись на корягу.

Однако зловредные соавторы на этом не остановились и, скупив контрольный пакет акций NASA, запустили в космос спутник-контейнер с рукописями на борту.

Прознав об этом, Старков и Сёма проникли на Байконур, где захватили новейший военный космический корабль «Ураган», вышли в космос и приступили к уничтожению всех спутников в радиусе нескольких парсеков. В азарте они сбили два Веганских разведчика, пятьдесят шесть Альдебаранских радиорелейных станций, несколько дозаправщиков с Канопуса и большой линкор Гиадского Скопления. Эти действия настолько пошатнули и без того хрупкое равновесие в Галактической Конфедерации, что послужили причиной новой Всегалактической войны, тридцать шестой по счету.

К войне были привлечены и земляне, в основном, в качестве волонтеров. Воспользовавшись всеобщей неразберихой, Скирюк и Михалыч удрали, прихватив с собой сорок тонн платины и старую пишущую машинку «Ундервудъ», и затерялись в глубоком космосе.