(Алексрома) Ромаданов - маргаритА и мастеР

- Так по-твоему Гитлер - умничка, а Сталин - придурок, у которого дебил-кредит с кретин-дебетом не сходится?

- Детка, не горячись! В политике не бывает придурков, дебилов с кредитами, как ты изволила выразиться. Все они ребята с головой, которым палец в рот не клади. Если идиот, то голова его не у него на плечах, а за спиной в виде советников, которых этот дурик устраивает. Не всегда деньги, но всегда мозги стоят за политиками. Нет, не было и не будет царя-дурака. Играть, косить под дурака они могут, а вот быть - вряд ли. И вообще, знаешь, что такое политическое убийство?

- ?

- Это когда политик заболевает, то зачастую он находит в себе силы уйти от дел красиво. Он нанимает убийц и те его убивают, в зависимости от тяжести заболевания с различной стапенью успешности. Если просто приболел, то ранят, тогда есть отмазка - мол, я через раз дышу, ибо через вас, избиратели, пострадал. Ну, а если хана - то "покойся с миром по нитке". Распутин, Кеннеди, Столыпин, Кинг, Берия, семейство Ганди, Пальме - за примерами далеко ходить на надо.

- А Берия тут причем, его, вроде, Хрущев того...

- Никого в политике не "того" - заболел, прикинули, что так красивее. Ему сказали, что из него героя слепят, а людям позднее объявили, что он Иуда. Кто после этого Иуда, выходит? Нет в этой жизни случайностей, с богом или без, все людских ручонок дело!

- Хм, а ведь ты прав. У моих родителей огромная библиотека. Я всегда старалась читать то, что они не читали, чтобы потом расспросов не было, как мне понравилось. Так как-то я прочла Метьюрена "Мельмот скиталец". Не читал?

- Отчего же, конечно читал... Ладно, шутю, не читал, не слыхал, не видывал, я родом из глухой таежной деревни, грамотности не обучен.

- Прекрати, я пока не встречала людей, которые бы эту книжку читали. Это английский роман 16-го или 17-го века.

- Записываю, 16-17-го века. Что, парень два века писал книжку?

- Ты меня не слушаешь, а зря. Позднее я прочла Хорхе Луис Борхеса. В предисловии, которых ты не читаешь, я нашла упоминание ученика Борхеса - Хулио Кортасара. А у Кортасара в "Игре в классики" во второй части главного героя завут Тревеллер, что по-английски значит "странник" или "скиталец", имя, которое Кортасар позаимствовал у Метьюрена, там так написано. Понял ты, башка, что круг замкнулся? Что кто-то ведет меня по жизни за ручку? Ты это хоть способен понять?

- Не кипятись, понял, отчего же мне не понять?

- И с тобой так же. В юности я зачитывалась Булгаковым, и на тебе, у меня теперь свой Мастер появился - ты.

- Я тоже Булгакова люблю, это мой любимый писатель.

- Только не надо! Он любимый писатель у всей нечитающей русскоговорящей части населения земного шара. Когда ты его в последний раз читал?

- Давненько, но...

- Ага, в период появления вторичных половых признаков, когда от любого рассказика про любовь наступал оргазм, да?

- Ну, мальчики по-другому развиваются, не так, как вы, девочки.

- Да какая разница - мальчики, девочки...

- Действительно, разницы никакой толком...

20. Табор уходит в небо

- Заточил Ян де Ган остру пуку, оседлал боевого пингвина и повел отряд на Москву. Окружили они город, разложили костры - и давай уговаривать москвичей сдаться. Те ни в какую. Ну раз такая непруха, поскакал Ян де Ган впереди колонны штурмовать вражескую обитель. Скачут они на боевых пингвинах, пуками над головой машут, а москвичи в них из рогаток со стен Кремля фигачут, да еще знаешь, что удумали: заворачивают младенцев в паклю, поджигают и кидают на воинов Ян де Гана сверху. Младенцы от нечеловеческих мучений начинают несносно орать, пугают боевых пингвинов, те сбрасывают с седел воинов Ян де Гана, в общем, шум, гам, неразбериха... Cкажи мне, почему у тебя спущенка засохшая на волосах?

- У меня, где это?

- Да вот тут, с чего бы это, спрашивается?

- Гмн, сама не знаю, может ветром нанесло, смотри уже и станцию видно.

- Ты не уходи от ответа, а то потеряешься.

- Ну что ты привязался, ну спущенка, так спущенка, может и твоя со вчера.

- Нет уж, мою "со вчера" ты смыла, когда душ у Тоньки принимала.

- Слушай, а ты ревнивец, как я посмотрю. У меня еще и муж есть.

- Ну и что, у меня тоже есть.

- Как есть? У тебя жена есть?

- Шучу, нет у меня никакой жены. Это я как-то по улице шел, и на моих глазах южный гость приставал к блондинистой даме. Она, чтобы от него отвязаться, грозно заявила: "Мужчина, куда вы, у меня же муж есть!" На что тот спокойно ответил: "Ну и что? У мэня тожи..."

- Ха-ха-ха! А я как-то шла по улице и своими ушами слышала, как один малыш, годиков трех от роду, сказал тому, что постарше: "Ты наглец и пошляк".

- Да, но ты ушла от ответа, откуда дровишки?

- Не скажу, пускай это будет моей маленькой тайной. Ну что ты надулся? Хорошо, поверь мне, что ты узнаешь правду, и очень скоро.

* * *

Они стояли на платформе, болтая и веселясь, будто ничего не произошло и ничего не ожидалось, но какое-то напряжение в его мышцах, да ее нервные улыбки выделяли нашу парочку из общей кипящей массы.

Когда мимо станции проносился скорый поезд, сверху, как будто с крыши здания кассы, метнулась черная тень и толкнула девушку под накатывающийся локомотив. Девушка, стараясь устоять на ногах, попыталась ухватиться за стоящего рядом мужчину, который в свою очередь выйдя из равновесия, штопором начал падать на нее. В ужасе, она изловчилась и прокинула массивное тело мимо себя, продемонстрировав филигранное владение тай-кван-до. Мужчина упал на рельсы за секунду до того момента, когда с диким ревом по ним пробежал железный мамонт 20-го века. Голова мужчины подпрыгнула мячиком, выкатилась на перрон, женщина сняла с плеч белый оренбургский платок, завернула в него голову и на глазах удивленно-напуганной толпы стала мило лыбиться и повторять как молитву: "Главное всегда улыбаться, главное всегда улыбаться"... Тут же к ней подошел высокий мужчина в белых одеждах без намека обуви на ногах. Он смачно поцеловал подругу в посиневшие от стужи губы, отрывисто хлопнул ее по заднице, а затем парочка премедленно удалилась.

21. Очко

- Здравствуйте, господин старший капитан.

- О, да вы и в званиях рабираетесь.

- А как же, все-таки папа - кадровый военный.

- Так что у вас, позвольте поинтересоваться?

- Вот, - сказала пухленькая хохотушка с губками бантиком, и выставила грязную, потертую хозяйственную сумку на стол.

- И что там?

- Что-что, голова конечно, вашего предшественника.

- Мастера, что-ли?

- Не знаю я про мастера-швастера, а то, что он меня утомил своими домогательствами, вот это я знаю.

- Так, рассказывайте, гражданочка, как все у вас было, недоверчиво глянул старший лейтенант на прихохатывавшую толстушку. - Да, а зовут вас как?

- К. меня зовут.

- ?

- Ка, Ка, чего тут непонятного, а вообще я Анна Керн. Но в подъезде на табличке хулиганье местное все время на "Хер" исправляли, пришлось мужу затереть стамеской все после "К", так с той поры ко мне и прицепилось.