Жозеф Рони-Старший - Удивительное путешествие Гертона Айронкестля

- Ведь это леопард! - пробурчал сэр Джордж.

Отвлеченные страшным хищником, они не заметили, что волосатый крокодил нырнул в реку.

- Берегись! - крикнул сэр Джордж.

Антилопа и вслед за ней леопард бежали к мысу, на котором стояли оба мужчины. Они отступили вверх по течению. Легкие звери уже достигали берега. Леопард ускорил бег, антилопа готовилась броситься в воду, но вдруг остановилась, пораженная ужасом.

На самом краю мыса волосатый ящер выставился из воды, устремив желтые глаза на беглянку. Парализованная страхом, она оглянулась, посмотрела вдаль. В ее смутном сознании закишели образы там вдали высокие травы, сладость движения и жизни... Здесь - вечная ночь...

Леопард прыгнул и одним ударом мускулистой лапы сразил антилопу. Но волосатый ящер вылезал...

Несмотря на опасность, сэр Джордж и Филипп испытывали дикое любопытство, собиравшее когда-то римлян в цирк.

- Великолепные бестии! - заметил сэр Джордж и посмотрел на свой карабин.

Леопард, держа лапой трепещущую жертву, следил за пресмыкающимся, которое колебалось лишь миг. Открыв громадную пасть, крепко опершись на короткие лапы, оно готовилось к борьбе. Тело его было втрое массивнее, чем у леопарда. Три глаза чудища сверкали. Леопард испустил глухой крик, похожий на рев. Он подкрался сбоку, пытаясь внезапно напасть на противника и вскочить ему на спину... Но от неповоротливости чешуйчатых предков у крокодила не осталось и следа. Он обернулся, стремительно бросился. Громадная кошка свалилась наземь. Две тяжелые лапы придавили ее, но слишком короткие, они затрудняли движения длинной пасти... Тогда леопард, съежившись, скользя по траве, кое-как высвободился. Испуганный превосходством противника зверь бросился бежать. Ящер, не удостоив его вниманием, принялся пожирать антилопу заживо, и крики агонии жертвы мешались с радостным хрипом победителя...

Отступая, леопард увидел вдруг Филиппа и сэра Джорджа. Его янтарные глаза с жадностью устремились на обоих мужчин.

- Я целю в голову! - холодно сказал англичанин.

- Это всего лучше! - подтвердил Маранж. - Я поступлю так же.

Леопард колебался. В нем боролись страх, ярость, голод Но, видя эти странные силуэты, устремленные на него глаза, карабины, казавшиеся продолжением их рук, он уступил и отправился на поиски другой добычи, более робкой и лучше ему известной.

Глава III ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ

Смерть витала над караваном. Время от времени к странному перезвону растений примешивалось то блеяние козы, то хрипение ослов, то дикий рев верблюда. Громадные мухи продолжали донимать животных... И черные, несмотря на свою веру в главу каравана, бросали вокруг тусклые взгляды, в которых читались нарастающее возмущение и вспышки безумия.

- Плохо дело! - сказал Курам, только что державший речь к черным. - Некоторые совсем сошли с ума, господин.

Гертон взглянул на сумрачных людей. У него самого горло жгло, как в огне, а гигант Гютри страдал невыразимо... Лучше всех боролась с жаждой Мюриэль.

- Скажи им, чтоб подождали еще час! - оказал Айронкестль. - Если ничего не случится, мы пожертвуем верблюдом.

Курам понес черным обещание господина, и так как надежда принимала определенную форму, люди воспрянули...

Гертон всматривался в горизонт... Где они? Достигли ли они реки или же бродили, как караван, по пустыне, еще более ужасной от этих в изобилии растущих кустов.

- Отвратительная вещь! - ругался Гютри. - Я решительно не знаю, смогу ли я выдержать еще час. Я галлюцинирую, дядя Гертон. Моя голова полна источников, ручьев, водопадов... Гнусная пытка! Еще час!..

Он вытащил свой хронометр и стал смотреть на него блуждающим взглядом.

Гертон обернулся к молодой девушке.

- За меня не бойтесь, - сказала Мюриэль. - Я и больше часа могу ждать, если понадобится.

Но отсутствие Филиппа пугало и огорчало ее. Не попал ли он в какую-нибудь ловушку в этой таинственной и враждебной земле? Забывая о своих страданиях, она думала о человеке, которого ее верное сердце полюбило так, что эта любовь никогда не пройдет.

Прошел еще час. Жестокий свет ослеплял людей и животных. У Гютри было такое ощущение, что он шел через огромную раскаленную печь...

Один чернокожий повалился на землю, испуская жалобные крики. Другой размахивал ножом... Все начали роптать.

И снова Гертон бросал отчаянные взгляды на горизонт... Ничего! Одни только голубые и фиолетовые травы, да гигантские мухи, да нестерпимый перезвон колоколов.

- Неужели же пришла гибель?

И, повернувшись к Мюриэль, с сердцем, разрываемым угрызениями, он простонал:

- Какое безумие заставило меня подвергать опасности эту молодую жизнь?

Чтоб выиграть время, он разрешил устроить привал и велел расставить палатки, говоря:

- Через десять минут мы зарежем верблюда.

Под наскоро поставленными палатками белые и черные искали хотя бы слабой прохлады. Гертон, скрепя сердце, назначил двух черных для выполнения жертвоприношения... Они выступили вперед, вооруженные острыми ножами.

- Стойте! - крикнул Курам.

Припав к земле ухом, он внимательно слушал.

- Я слышу топот, - промолвил он, - топот крупных животных...

Все слушали, затаив дыханье. Гертон сказал жертвоприносителям:

- Не двигайтесь, пока я не подам знака.

Они стояли подле обреченного животного. Лезвия сверкали, как серебро. Курам продолжал слушать, наклонившись к земле. Еще двое черных последовали его примеру.

- Ну, Курам? - спросил Айронкестль.

- Топот приближается, господин, и я думаю, что это верблюды...

Один из черных подтвердил:

- Да, это верблюды! Но другой проворчал:

- А может быть, вепри.

- С какой стороны слышится топот, Курам?

Курам указал на тянувшийся с юго-западной стороны прогорок, хотя и невысокий, метров 20 в вышину, но все же суживающий горизонт.

- Вперед! - сказал Гютри, оседлавший наиболее крупного из верблюдов. - Если это они, я подниму обе руки.

Несмотря на усталость и жажду, животное не отказалось идти. Оно медленно зашагало. Несколько черных, охваченные нетерпением, следовали за колоссом.

Гертон, наведший было бинокль, в тревоге опустил его...

- Только бы не потерпеть разочарования!.. - беспокоился он, видя, как взоры всех обратились на юго-запад.

Тем временем Гютри достиг подошвы холма. Склон был не крут, верблюд взбирался на него без особых усилий. Черные шли впереди.

Гертон и Мюриэль ждали. С каждым биением пульса отчаяние сменялось надеждой, надежда - снова отчаянием.

Еще несколько шагов. Черные уже наверху. Вот они беснуются, кричат, но нельзя разобрать, радость ли то или разочарование.

Но вот Гютри поднимает, наконец, обе руки.

- Это они! - кричит Гертон прерывающимся голосом. Теперь он снова схватился за бинокль. Гютри смеялся!