Владимир Балашов - Безбилетник

— Долорес, — повторил капитан уже громче. — Какое же это блаженство — всего лишь произносить ваше имя…

Девушка резко повернулась — и невольно отпрянула к окну, увидев Сэма прямо перед собой.

— Это вы? — выдохнула она.

— Да, это я. А вы, Долорес, вспоминали обо мне?.. — спросил капитан с надеждой.

— Да!.. — отозвалась девушка, и было заметно, что она быстро пришла в себя. — Вы так загадочно исчезли, что я ожидала и столь же загадочного появления.

— Значит, вы всё-таки ждали меня?..

— Знайте же, мой пистолет заряжен специально для вас серебряной пулей!

— Почему серебряной?

— Вы же дьявол! Иначе вас не убить! Так говорит Фернанда…

— Уверяю вас, я не дьявол! Я скорее Колумб, волею Провидения тоже открывший новые земли и новых людей.

— Вы говорите непонятно, капитан! И я пока ещё плохо знаю английский язык…

— Что я слышу! Вы изучали мой язык?

— Это не только ваш, но и язык Шекспира.

— Я расскажу вам многое, Долорес, о чём и не подозревал Шекспир. Уверяю, что мой рассказ будет вам не менее интересен. Только согласитесь выслушать!

— Ваши речи, должно быть, столь же лживы, как и ваши поступки? Ваше исчезновение, утверждает Фернанда, это уход нечистой силы…

— Моё исчезновение стало неожиданностью и для меня! — перебил капитан. — И всё это время я стремился к вам, как заплутавший корабль в родную гавань. Но моя судьба волею злого рока стала добычей чужих ветров.

— Но вы же утверждаете, что устремились к новым землям! И там видели новых людей. Разве такое возможно не по своей воле?

— Возможно! — горячо заговорил капитан. — И такое путешествие можно посчитать за счастье, если бы не постоянно терзавшие меня мысли о вас, Долорес! Христофор Колумб открыл Америку и стал знаменит. А я открыл нечто большее, чем путь в океане, — это путь во Времени!

— Вы утверждаете невероятное. Но если это даже и так, то ведь вы там искали не меня, а золото и славу!

— Нет, моё богатство не в золоте, а в полученных знаниях. И повторяю: всё это время я просто искал обратный путь, то есть дорогу к вам, Долорес!

— Всё-таки вы говорите странные, непонятные речи. Им нельзя верить! И я всё это время убеждала себя, что не должна верить ни единому вашему слову…

— Умоляю, поверьте мне! Эти слова находит не мой разум, а моё умудрённое сердце. Оно просто не способно лгать! А ещё благословен тот посох, на который я опирался в поисках пути к правде и любви.

— Ваши речи стали коварными. И вы научились говорить красиво, как поэт…

— У меня были хорошие, мудрые учителя. Но главное я понял только сейчас: настоящее счастье неведомо тем, кто не пережил большого горя.

— Вы сильно изменились… Но, хотя и не предъявили ни одного доказательства, что-то убеждает меня, что сейчас вы не лжёте…

— Я не лгу ни единым словом! Правда, единственное моё доказательство — этот нелепый костюм из будущего. И ещё всё то, что я хотел бы вам поведать…

— И всё-таки это исчезновение… Такое может совершить либо святой, либо дьявол.

— Я ни тот, ни другой. Я просто игрушка Провидения. Хотите, я перекрещусь?

Сэм поискал глазами икону и, не найдя её, вытащил из-под комбинезона свой нательный крест. Несколько раз перекрестился и поднёс крест к губам.

— Теперь верите?..

Всё это время Долорес практически не шелохнулась, но в её застывшей позе ощущались и скрытое напряжение, и неуверенность. Бледность сменил болезненный румянец, и она не сводила настороженного взгляда со Свифта. Вот и сейчас она пристально следила за его правой рукой.

Счастливый уже оттого, что Долорес выслушала его и даже отвечает, Сэм сделал невольный шаг к ней. В ответ на это неосторожное движение девушка быстро склонилась к кровати и отбросила в сторону подушку. Через мгновенье в руке её оказался небольшой пистолет.

— После того как вы непонятным образом исчезли, я всегда держу под подушкой оружие, — медленно и твёрдо произнесла она. — Фернанда купила серебряные пули, так что берегитесь…

— Вы можете не опасаться меня, Долорес, — торопливо заговорил Сэм, глядя прямо в глаза девушки, — я никогда и ни при каких обстоятельствах не причиню вам вреда.

— Жаль, что я тогда промахнулась! — тихо произнесла Долорес, словно не услышав последние слова Сэма.

— Вы, Долорес, не промахнулись. Видите этот шрам на виске? Он от вашей пули. На дьяволе ведь не остаётся следов, не так ли?..

— Откуда мне знать? Я потеряла сознание и не видела, как вы исчезли…

— Тогда как вы можете судить о том, чего не видели?

— Зато Фернанда рассказала мне всё!

— Она ненавидит меня — и приняла желаемое за действительное…

— Жаль, что я не убила вас тогда, — повторила Долорес. — Сейчас мне сделать это почему-то труднее. Но я поклялась памятью Мигеля убить вас!

— Если вы уверены, что никогда не сможете меня полюбить, то сделайте это быстрее, — взволнованно проговорил Сэм и сделал ещё один шаг к ней.

Долорес в испуге вскинула руку с пистолетом навстречу. Зрачки её глаз расширились — то ли от ненависти, то ли от ужаса. Однако она почему-то медлила, всматриваясь в лицо Сэма, — пока рука её не задрожала от напряжения.

— Я молю вас, сделайте это: убейте меня, — повторил Сэм твёрдо и опустился на колени. — Потому что жить без вас я всё равно не смогу. Там, в другом мире, я понял, что любовь — это негасимая лампада, горящая не только благодаря чему-то, но и вопреки всему…

Долорес молчала. Лицо её опять побелело, губы перекосила гримаса боли. И ствол пистолета никак не мог остановиться, замереть — а продолжал отыскивать цель на груди капитана.

И тут, в ожидании выстрела, Сэм нашёл наконец нужные слова, которые сделали бы, наверное, честь даже мудрому старику-испанцу:

— Я сделал шаг к вам через пропасть, рассчитывая на спасение, но если это только полшага — пусть я упаду в неё, и больше вы меня никогда не увидите. Стреляйте же!.

Даже осознавая, что эти мгновения его жизни — последние, Сэм смотрел не в чёрное отверстие дула, а в глаза Долорес. Он не испытывал ни страха, ни сожаления, и единственным его желанием было успеть перед смертью прикоснуться губами к её руке, к плечу или даже к губам. Время словно бы растянулось: он видел в деталях и порывистость её дыхания, и всё больше туманящийся взгляд, и пульсирующую под кожей тонкую вену на шее. И слезу, неожиданную и невероятную, очень медленно соскальзывающую вниз по щеке…

Потом время совсем остановилось. Замерло и всё внутри Сэма: и сердце, и дыхание, и мысли. Только глаза продолжали отрешённо фиксировать, как неумолимо тонкий палец давит на спуск пистолета…

Он сделал ещё один шаг, чтобы быть ближе к ней. И увидел вдруг, как ослабла внезапно тонкая кисть, а тяжёлый пистолет со стуком упал ему под ноги. И он сделал последний разделявший их шаг, и опустился перед Долорес на колени. А когда поднял взгляд, увидел в смотрящих поверх его головы глазах девушки смятение и неподдельный ужас.