Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

Долго тосковал Сеня, всю зиму, и даже хотел вернуться в Тулу, покаяться в грехах и принять очищение от гордыни, но всё же по весне ноги снова понесли повольника на юг. А дальнейшая его история проста: брёл от одного поселения до другого и попал в плен к сектантам, а когда мы расстреляли охрану Балана, рванул за нами вслед.

Такая вот жизнь одного из тех, кто готов встать под моё начало, ещё одного человека, за которого мне придётся нести ответственность.

— А чего на Москву от Тулы не пошёл? — спросил я парня.

— О тёплом море мечтал, Мечник, да и не пройти к Москве, она уж лет семь как в осаде, и Всероссийский Диктатор, который там сейчас у власти в Кремле сидит, с какими‑то дикарями воюет. По описаниям беглецов, приходящих в Тулу с той стороны, эти дикари сильно на «беспределов» смахивают, которые на вас накатывались.

— Тогда всё ясно. Ты читать и писать умеешь?

— Да, — подтвердил Бойко.

— Это хорошо, я тебе завтра бумагу выдам и ручку, так что, пока будем в пути, всё, что знаешь про свои родные места, будешь записывать.

— Сделаю, — улыбнулся парень и встал. — Могу идти отдыхать, командир?

— Иди.

Мой новый воин направился на отдых, а я дождался Гурова, который прямо‑таки излучал счастье и доложил, что предлагаемая поисковиком Зиновием техника находится в идеальном состоянии. Это хорошо, значит, завтра у меня будет три мотоцикла. Мы погрузим их на телеги и доставим в Краснодар, а уж там подобные транспортные средства стоят как минимум впятеро против здешней цены. Да и надо ли их продавать, десять раз ещё подумаю, а то пора переходить на моторизацию своей военно‑коммерческой структуры, пусть не полную, но хотя бы частичную.

«Почему не слышно шума лагеря? Что за чепуха? Блин! Неужели нас враги прихватили и всех часовых перебили?» — когда я проснулся от стука в дверь, именно такая мысль была первой. И хорошо ещё, что я не вскочил с криком к бою готовый, поскольку вовремя понял, что нахожусь дома. Вот это был бы номер, и испуг жены с домочадцами был бы обеспечен. Да, надо быть осторожней и уметь расслабляться.

— Хозяин, — за дверью был слышен, как мне показалось, несколько испуганный и встревоженный голос Ильиничны, — к вам гость, очень важный человек.

В спальне я был один. Мара возилась с малышом, и, не отрывая её от забот о сыне, я оделся и направился вниз, где меня ожидал гость, не кто иной, как полковник Ерёменко собственной персоной.

— Здравствуй, Иваныч, — поприветствовал я его и присел на своё место во главе стола. — Ты как сюда попал?

— Привет, сержант. В этом городе для меня закрытых дверей почти не осталось. — Он покосился на новенькие чёрные погоны с тремя золотыми звёздами и двумя такого же цвета буквами ГБ.

— Всё‑таки переименовали вашу контору?

— Да, Служба безопасности как‑то мелко, а Государственная безопасность на слух воспринимается лучше и звучит более грозно. Опять же под это дело униформу новую вводят и знаки различия.

— Действительно, звучит солидно, и цели организации обозначены сразу. Так чего сам‑то приехал, Иваныч?

— У меня сегодня незапланированный выходной, дай, думаю, заеду к Мечнику, всё же десятый час. Вхожу, а тут говорят, что хозяин ещё дрыхнет.

— Так ведь с дальней дороги прибыл, да и ночь была бессонная.

— Причина уважительная, — кивнул полковник. — Отчёты о походе отправил?

— Да, ещё ночью с вокзала. В комендатуре под роспись нарочному СБ, то есть ГБ, передал.

— А караван где оставил?

— В Ростове склад на полгода арендовал, весь обоз сейчас там обосновался, а я с воинами на поезде к дому. Людям отдых нужен.

— Что, так сложно было?

— Да, Иваныч, сектанты — тяжёлый противник, и на ура их не возьмёшь. Если мы с ними схватимся, то эта военная кампания будет покруче, чем война с «беспределами» и поход на Кавказ, вместе взятые. Они хоть и фанатики безбашенные, но при этом воины грамотные. Что дикари «беспределы»? Так, наполовину животные, ведомые инстинктом, а эти нет, всё по плану творят и к цели своей идут, никуда не сворачивая. Опасные люди.

— Как думаешь, сколько украинцы протянут?

— Без помощи извне?

— Да.

— Через три года Луганск, Донецк, Стаханов и Дебальцево падут. Днепропетровск и Шахты продержатся года четыре. Разумеется, это только моё частное мнение.

— Угу, — пробурчал полковник.

— Иваныч, чайку будешь?

— Нет, не хочу, лучше пепельницу пусть принесут.

Повернувшись в сторону кухни, я повысил голос:

— Ильинична, пожалуйста, сделайте мне чайку и пепельницу принесите.

Поднос с чайником и заварником возник как по мановению волшебной палочки, видимо, домохозяйка заранее всё подготовила, а следом и пепельница на столе появилась.

— Командир, — сделав себе чаю, обратился я к полковнику, — давай начистоту.

— Так мы с тобой всегда откровенны, сержант. — Ерёменко еле заметно напрягся и, глубоко затянувшись папиросой, спросил: — Что‑то не так?

— Иваныч, ты ведь не поболтать заехал, и то, о чём спрашиваешь, для тебя не тема. В любом случае всё это ты и без меня прекрасно знаешь — и про сектантов, и про караван, и даже про то, сколько я денег на торговле поимел. Зачем так неожиданно пожаловал?

— Поговорить не с кем, Саня. Пока в деле крутишься, вроде бы все вокруг друзья, соратники и товарищи, а остановишься, оглядишься — так и нет никого рядом, один как перст, и только наше братство гвардейское всё ещё не похерено. В Конфедерации грядут большие перемены, и мне будут нужны верные люди.

— Я всегда рядом, командир. Что скажешь, всё выполню, да и парни наши постоянно к бою готовы.

— Не про это речь, Саня, и то, что вы меня в трудную минуту не кинете, я знаю. Республиканцы вновь голову поднимают. Всё бы ничего, справиться с ними не проблема. Но Симаков задумал ряд реформ провести, а его противники сейчас гораздо хитрей, чем во время прошлого мятежа, в лоб ударять не будут, а исподволь силу правителя начинают подтачивать. Здесь слушок, там упоминание Гены‑предателя, анекдотец какой паршивый, статейка в газетку про вольности былые и так далее, всё одно к одному ложится и доверие народа к президенту подрывает.

— Понимаю, командир, а что за реформы намечаются?

— В основном законодательные. У нас с момента образования Конфедерации законы были чем‑то расплывчатым и в каждом регионе свои. А президент хочет всех под одну гребёнку причесать, что‑то запретить, а что‑то узаконить. Например, сбор дорожных налогов районными администрациями будет отменён. Он хоть и невеликий, но в масштабах страны сумма выходит солидная. Опять же уголовный кодекс будет пересмотрен, он станет более жёстким. В гражданском кодексе также серьёзные изменения пройдут, многожёнство узаконят, так как мужиков не хватает, и будет решён вопрос государственных религий. В общем, на президента накат со всех сторон пойдёт, и опираться только на военную силу и госбезопасность он не рискует. Сейчас ему требуется что‑то вроде личной дружины, готовой исполнить любой его приказ.