Владимир Корчагин - Именем человечества

— Проходите, ребята, эта девушка со мной, — сказал Максим как можно спокойнее.

— С тобой? П-почему с тобой? А мы вот хотим п-про-водить ее, — парень шагнул к девушке.

Максим решительно оттеснил его плечом:

— Тебе что, медведь на ухо наступил? Сказано, проходите! А завтра поговорим. Здесь же, если хочешь.

— Очень надо — говорить с тобой! Я хочу вот с ней п-поговорить. И — проваливай! — он попытался схватить незнакомку за руку. Но Максим снова встал между ними.

— Кончай, приятель, слышишь! И убери руку. Говорю по-хорошему.

— Чего кончай? Чего по-хорошему? Да я т-тебя сейчас!.. — он размахнулся.

«Ну, ладно!» — Максим внутренне подобрался. Раз! Короткий удар в челюсть — и парень, икнув, повалился на землю. К Максиму бросились сразу двое. Он изловчился, и оба тотчас же растянулись на дороге.

— Ну? — Максим повернулся к остальным. — Еще надо? Но в это время один из ребят воровски, по-звериному подкрался сзади, ударил чем-то тяжелым по голове. Максим упал. И сразу навалились. Град ударов обрушился на; голову, спину, плечи. Максим рванулся. Попытался сбросить с себя живой клубок тел. Но их было слишком много. Тогда он инстинктивно поджал ноги, закрыл лицо руками, И вдруг почувствовал, что спину ожгло, как огнем. В сознание ворвалось: нож! Но тут что-то свистнуло. Над головой точно пронесся вихрь. И все хулиганы, бросив Максима, с криками и руганью помчались к селу. Стало тихо.

Максим приподнял голову. Выплюнул грязь, смешанную с кровью. Попробовал встать. И не смог. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, желто-оранжевые пятна замельтешили перед глазами, и он провалился в звенящую тишину.

Очнулся Максим от холодного дождя. Открыл глаза, прислушался. Тьма казалась непроницаемой. Дул ветер, и крупные капли уныло шуршали по мокрой хвое деревьев.

Он оперся рукой о землю, встал неожиданно легко. Голова была ясной, тело послушным. В памяти всплыла вся сцена недавней драки. Он ощупал руки, грудь, спину, — боли не чувствовалось. Странно… Ведь били! Здорово били. И кто это всхлипывает там, за деревьями? Он шагнул в темноту, и тотчас к нему метнулась легкая, как тень фигурка.

— Жив… Жив! Как мне благодарить судьбу? Ведь все это из-за меня. Из-за меня! Дайте, я хоть оботру вас, — девушка, виновница потасовки, торопливо достала из сумки платок и стерла у него с лица грязь. Руки ее дрожали. Тонкое пальто промокло насквозь. Пальцы были холодны, как лед.

Сколько же он пробыл без сознания? Час, два? И все это время она провела тут, у дороги, под дождем. Недаром ее бьет как в лихорадке. Максим отстранил руку девушки:

— Да вы окоченели совсем. Что вы делали там, в лесу?

— Ничего… То есть, как же я могла иначе, ведь вас, ведь вы…

Он почувствовал приступ злости:

— Так хоть кричали бы, звали людей. Как так можно, сидеть и… хныкать себе в рукав.

Девушка снова всхлипнула:

— Я хотела… Но тут произошло такое, что я… Нет, вы не подумайте, что я так уж испугалась этих негодяев. Но потом, когда они разбежались… Это было так страшно!

Она говорила что-то абсолютно бессвязное, видимо, потеряла голову от страха. Максим не стал дальше слушать, — Где вы живете?

— Пока в Отрадном, у тетки. Я недавно приехала сюда по распределению, из медицинского училища в Вормалеевскую больницу. Каждый день вынуждена ходить по этой дороге и вот…

— Далеко ваш дом? — прервал ее Максим.

— Нет, совсем близко, у околицы. Но… — девушка со страхом посмотрела в темноту.

Он поднял чемодан:

— Пойдемте.

Дом действительно оказался совсем рядом. В окнах еще горел свет.

— Может, зайдете, пообсохнете. Чайку попьем… — робко предложила девушка, трогая его за рукав.

Максим резко отдернул руку:

— У меня умирает отец. Прощайте.

— Ой, как же вы?.. Как я могла… Простите, если можете! — она в отчаянии заломила руки.

— Ничего… Спокойной ночи, — он подхватил чемодан и чуть не бегом пустился обратно по дороге, не обращая внимания на дождь, на грязь, на мокрые ветви, хлещущие по лицу…

Вновь он встретился с ночной незнакомкой лишь восемь лет спустя, когда, закончив институт, вернулся в Вормалей в составе научной экспедиции по выявлению природы необычных находок в местных астийских слоях. Эти странные находки давно будоражили воображение Максима. Слишком много данных было за то, что по крайней мере часть из них имеет внеземное происхождение, а главное — все отчетливее проступала непонятная связь между ними и его таинственной Нефертити.

Это последнее обстоятельство было особенно интригующим. Однако работы первого года экспедиции оказались безрезультатными. Несмотря на огромный объем раскопок, ничего нового найти не удалось. И лишь в начале следующего сезона счастье как будто улыбнулось Максиму.

В то утро он решил покопаться в небольшом котловане на окраине кордона, у больницы. Котлован был свежий, видно, его только что вырыли под какое-то строение. Но ударивший морозец так прихватил сырой песок, что стоило Максиму копнуть лопатой, как черенок с хрустом переломился у самого основания.

Молотка под руками не оказалось. Чтобы выбить обломок из штыка, пришлось воспользоваться куском конкреции, каких немало торчало в астийских песках и глинах. Но не тут-то было! При первом же ударе камень разлетелся вдребезги. Максим в сердцах швырнул обломок далеко в сторону.

— Вы что, этими булыжниками интересуетесь?

Максим удивленно поднял глаза. У больничного крыльца, облокотясь на тонкую балясину, стояла незнакомая женщина — совсем еще молодая, невысокая, в короткой беличьей шубке, с непокрытой головой. Глаза ее, темно-карие, почти черные, смотрели с хорошим, искренним любопытством. Щеки слегка порозовели от смущения.

Максим бросил ненужную теперь лопату, неловко поднялся:

— Как вам сказать…

— Я это не просто из любопытства. В прошлом году мне тоже попался такой камень, а внутри что-то железное.

— Что вы говорите! И вы знаете, где он сейчас? — Да, я сохранила его.

Максим почувствовал, как все у него захолонуло от волнения:

— Девушка, покажите мне ваш булыжник. Пожалуйста!

— Пройдемте ко мне. Я живу здесь, при больнице.

Через минуту Максим входил в маленькую, скромную, но очень уютную комнату незнакомки. Девушка сбросила шубку:

— Раздевайтесь! Простите, не знаю, как называть вас?.

— Колесников, Максим Владимирович, — быстро проговорил Максим, снимая плащ.

— А я… просто Таня. Вешайте ваш плащ сюда. Тесновато у меня…

— Не беспокойтесь. Я ведь на минуту, только взглянуть на вашу находку.

— Сейчас увидите. Садитесь пока, — она сдвинула в сторону книги, занимавшие большую часть дивана, и выскользнула за дверь.

Максим огляделся. Книги, книги… Книги на столе, на подоконнике, на небольшом платяном шкафу. Маленький транзистор над чистой, аккуратно застеленной кроватью. Небольшой мольберт в углу за столом. На нем белоснежный халат и стетоскоп.