Владимир Корчагин - Именем человечества

«Здесь, в этой точке, на глубине трехсот двадцати восьми… Остатки галактического корабля Ао Тэо Эмика…» — мысленно переводила Таня. Но дальше шли абсолютно непонятные выражения. Неужели она больше ничего не узнает? Впрочем, вот снова знакомые слова:

«Буй установлен в день отлета Ао Тэо Ларра к системе Агно… При галактических координатах Солнца…» — снова несколько непонятных слов. И вдруг: «Буй выдаст предполагаемую траекторию Ао Тэо Ларра к Системе в ответ на наш шифр: Ко ми даро элла…»

Что?! Таня даже вскрикнула от неожиданности. Их шифр? Шифр Этаны? А голос инопланетянки снова повторял:

«…в ответ на наш шифр: Ко ми даро элла…»

Дальше опять следовали какие-то непонятные фразы. Но Таня больше не слушала. «Ко ми даро элла!» — твердила она, чуть не бегом возвращаясь к Силкину. — «Ко ми даро элла!» Неужели это и есть тот шифр, который требовал от нее кибер-информатор диска? Но ведь тогда…»

Она вихрем вырвалась на тропу, подскочила к своему рюкзаку.

— Ты что, испугалась чего-нибудь? — шагнул ей навстречу Силкин, поспешно гася самокрутку.

— Нет, дядя Степан, посидите, покурите еще! — она присела к рюкзаку, сдавила ладошками виски. Диск не заставил себя ждать:

— Главный информаторий Ао Тэо Ларра приветствует вас. Назовите мысленно наш шифр, шифр командира корабля.

— Ко ми даро элла! — прошептала Таня, задыхаясь от волнения.

И сразу ей в ответ:

— Благодарю вас. Какой раздел знаний вас интересует?

— Все! Все в порядке! — Таня вскочила на ноги и, смеясь от счастья, закружилась, как девчонка, по тропе, потом подбежала к Силкину, обняла его за плечи, прижалась к его седой, прокуренной бороде. — Все в порядке, дядя Степан! Научилась я разговаривать с диском. И теперь узнаю все-все!

— Вот мы и пришли, — сказал Силкин, отодвигая кол, которым была подперта дверь избушки. — Видишь, как у меня тут славно: и печурка и нары. Даже запас мучки и соли вот здесь, в ларе. Ну, и без мяса я тебя, конечно, не оставлю. Самой что ни на есть свежатинкой попотчую. А взгляни — какая красота кругом!

Таня обвела глазами залитые солнцем дали. Заимка стояла в самом низу огромной котловины, метрах в тридцати от большого красивого озера. Склоны котловины, ровные, стремительно уходящие к горизонту, сплошь поросшие густым пихтачом, напоминали гигантский зеленый амфитеатр. А прямо над ним, на противоположной стороне, вздымалась суровая каменная гряда, казавшаяся крепостной стеной таинственного сказочного города.

— Это и есть Лысая Грива? — указала на нее Таня.

— Она самая. Мы обошли ее стороной. Кордон, значит, лежит теперь там, за гривой. А сюда, на эту сторону, ни один вормалеевец носа не сует, потому как один я кружной путь знаю. Оттого и зверь здесь не пуганый. А уж ягод, грибов — видимо-невидимо!

— А как же Максим?

— Максим-то? Хе! Максим найдет нас и здесь. Я ему про эту заимку не раз сказывал. И о кружном пути говорил. Так что ни о чем не беспокойся. Будет тебе тут вроде как дача. Спать будешь на нарах. Я летом в избе не сплю, мое место у костра. А чтоб тебе не скучно было…

— Нет, скучно мне не будет, дядя Степан. Я должна диск слушать.

— Гм… Неужели он и вправду говорит с тобой?

— Говорит. Хорошо, понятно говорит. Я вчера после ужина допоздна его слушала.

— Ну, значит, будет тебе занятие. А то я ведь иной раз и надолго ухожу.

— Уходите, куда и насколько вам нужно, дядя Степан, ни о чем не беспокойтесь. Мне надо как можно больше из диска узнать. Узнать и записать. Мало ли что может произойти…

— Так что же, ты хочешь все время при себе его держать?

— Нет, это не обязательно. Я и на расстоянии могу с ним разговаривать.

— Тогда схороним его вот тут, в этой расселине, видишь? А чтоб точно место заметить, я ее валежничком припорошу.

Покончив с диском и бумагами, Силкин развел костер, вскипятил чаю, тщательно застлал пихтачом нары в избушке и, наскоро перекусив, вскинул на плечо ружье:

— Ну, располагайся тут, отдыхай, хозяйничай. А я пойду, дичи поищу, давно свежего мясца не ели.

— Счастливо, дядя Степан! — Таня проводила его глазами, затем прилегла на душистую хвою и привычным движением приложила руку к виску:

— Главный информаторий Ао Тэо Ларра приветствует вас…

— Ну, и много ты узнала из этого вашего кругляшка? — спросил Силкин несколько дней спустя, когда, плотно позавтракав, они сидели у костра и пили горячий, пахнущий дымком чай.

— Много, дядя Степан. В двух словах не скажешь.

— Он что же, вроде как пластинка на патефоне или радио какое?

— Да, примерно так. Мне слышится человеческий голос, ясный, отчетливый. Но кроме меня его не слышит никто.

— Ловко! А как он узнает, этот голос, что тебе от него надо?

— Очень просто. Я задаю ему вопросы — он отвечает.

— Чудно! И все, значит, как есть, про эту нейтрину расписывает?

— Да, я уже почти все поняла и записала.

— Путную вещицу привез Максим от этих чужаков. Больно, стало быть, понравился он им, коль на такое расщедрились. Да ведь и то сказать — семь лет там прожил. А вот вернулся. К тебе, Татьяна, вернулся! Видно, как ни хороша была эта его тамошняя, с другой звезды, а свое-то, земное, оно дороже.

Таня покачала головой:

— Нет, дядя Степан, не ко мне он вернулся — к Земле. К людям вернулся, чтобы избавить их от страшной гибели. А я… Он и не знал, что я жива. Ну, а когда узнал… Больше-то у него на Земле никого не осталось… К тому же — сын…

— Что же он, совсем как к чужим, к вам?

— Нет, дядя Степан! Я вижу, ему хочется стать мне хорошим мужем. Всем сердцем хочется. И в Вовке он души не чает. Но… Не любит он меня, любит ту, другую. И нет-нет, да такая тоска у него в глазах… — Таня отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— Да-а, видел я ее, эту… другую.

— Вы видели ее? Где, когда? — встрепенулась Таня.

— Да вот здесь, почитай, на этом самом месте. — И старик подробно рассказал, как натолкнулся случайно на плачущую Миону, как пожаловалась она ему на свои невзгоды и попросила написать обо всем Максиму.

— А тут как раз сын мой Колька собрался в город, где Максим работал, — продолжал Силкин. — Ну я и отписал ему все, как есть. Может, зря это сделал…

— Нет, дядя Степан, не зря! Как можно было не пожалеть бедную девушку?..

— Вот и я подумал. Больно уж она убивалась по Максиму! Так просила меня, старика! И такая была пригожая…

— Вот в этом и все дело. Я тоже ее встречала. Такую нельзя не любить. Разве мне с ней сравниться!

— Ну, ты у нас тоже… Другой такой поискать! А та, пришлая, может, она и лучше, так ведь где она? Сами говорите, на другой звезде. Попробуй, доберись туда к ней! Их звезды-то глазом не достанешь. А ты тут, рядом. Что, Максим век будет сквозь тебя на звезды смотреть? Обтерпится, забудется.