Мартин Энвэ - Колыбель. Самые яркие звёзды

— Встречный курс на девять часов, минута сорок секунд до встречи, ожидаемое расхождение — полтора лайса, — невозмутимо сообщил иус.

— Иус, данные опознания! — Вряд ли в системе Колыбели, буквально напичканой военными объектами, могли оказаться пираты, да и гражданские корабли ходят исключительно «по струночке». Ещё бы, с такой-то интенсивностью движения! Каждую минуту сотни звёздных парусников отправляются в Бездну, сотни всплывают из неё. Правда, расстояние между ними обычно составляет лаймы, а не лайсы. Так что, без сомнения, «шутят» военные — тренируют команды по расхождению на встречных курсах… Каждый раз что-нибудь в этом духе! А в первый-то раз он реально испугался подобного сообщения!

— Гравитационные детекторы выделили три сигнала, около трёх мегатонн каждый. Опознание по сигнатурам — линкоры Военного Флота.

— ИУС, вывести на экран, увеличить.

Прямоугольный экран выплыл слева от мостика, широко раскрылся, и у Артора просто перехватило дыхание — три белоснежных длинных «сигары» с форм-фактором не меньше шести двигались навстречу «Кассиопее» строем уступа. В них чувствовалась хищная стремительность, какая-то неудержимость, надёжность. Рядом восхищённо охнула Хаишу.

— Ещё увеличить!

Всё окно занял вытянутый корпус ближайшего линкора. Теперь были отчётливо видны бублики четырёх основных и рёбра пяти рулевых мачт, слегка выступающие за габариты сигарообразного корпуса, опознавательные знаки Военного Флота, крышки пушечных портов, ровными рядами расположенные по борту…

На какое-то мгновение Артору стало стыдно за свою «Кассиопею», с форм-фактором около четырёх с половиной она выглядела неуклюжим китом рядом со стремительными акулами линкоров. Но буквально через мгновение гордость за свой корабль победила.

— Иус, включить приветственные огни по форме два!

— Выполнено.

Несколько секунд спустя идущие навстречу линкоры также расцветились приветственными огнями — правда по форме три, но что взять с военных!

— Входящее сообщение от имени флаг-офицера контр-адмирала Свенсона, одиннадцатая тактическая группа линкоров. Пожелание счастливой швартовки, сэр!

— Поблагодарите контр-адмирала от моего имени и пожелайте одиннадцатой тактической группе спокойного космоса, миз Хаишу.

— Конечно, сэр.

Ещё несколько часов, и белоснежные красавцы-галеоны сложат плиты, предохраняющие иико в трёхмерном мире, и превратятся в угольно-чёрные тени, под стать Бездне, в которую отправляются. Раскинутся в стороны по дюжине рей каждой из мачт основных парусов, и корабли скроются за слабым голубоватым мерцанием поднимающихся парусов. Когда оно растает, перед глазами наблюдателей не останется ничего кроме тусклых миражей далёких звёзд, туманностей, галактик…

1178-08-12 /09.25. Мир Колыбели, порт Крэйдл-Астурия.

Попрощавшись с дежурным у входа в швартовочный отсек порта, шкипер не торопясь шёл на причальную платформу парома, с удовольствием вглядываясь в огромное обзорное окно орбитальной станции. Глубоко внизу за окном переливается насыщенными синими и зелёными красками Колыбель, слегка укрытая затейливыми узорами облаков.

Артор любил этот вид и мог бы часами глядеть на планету за окном. Зрелище завораживает так же, как далёких предков притягивала игра огня в камине или на ветках костра, бег воды в реке, — всё бесконечное, неторопливо следующее каким-то своим целям, весьма далёким от целей быстротечной человеческой жизни. Два-три столетия — и жизнь кончится, а огонь по-прежнему продолжит свои изысканные танцы, а вода потечёт всё так же, неторопливо и исполнена достоинства. И голубая с белым кружевом облаков планета внизу всё так же притянет взоры выбравшихся из Колыбели людей, каким-то непостижимым образом оставшихся привязанными к ней.

Пока же паром опускается, картина за иллюминатором не менее привлекательна для звёздного путешественника. Небо, поначалу тёмное, с редкими просверками особенно ярких звёзд, в какой-то момент светлеет, затуманивается. Планета внизу из цветного шарика превращается сначала в огромное блюдо, а затем и вовсе в безбрежный стол, изукрашенный руслами рек, пятнами лесов и лугов, стыдливо прикрытая кое-где барашками облаков. Затем приближается перина облаков, и иллюминатор задёргивается мутноватой белёсой пеленой, а внизу всё чётче и ярче проявляется долгожданная земля. Из неё вырастают голубоватые башни города, окружённого тёмной зеленью лесов и светлой — лугов и полянок, жёлтые пляжи и лазурь прибрежных вод Атлантического океана, разделённые белой ниточкой прибоя.

Синяя форма шкипера торгового флота с эмблемой Компании послужила лучшим пропуском, и Эвесли занял своё любимое кресло на нижней палубе у огромного иллюминатора. Рядом с ним устроились какие-то неприятного вида гражданские, пару раз с непонятной злобой на него посмотревшие, но Артору до них не было дела — до самой посадки на вокзальной площади Сан-Астурии он не отрывал глаз от такой привычной и по-прежнему увлекательной картины снаружи.

Паром плавно опустился на посадочную платформу, момент касания прошёл совершенно незаметно, и Артор восхитился профессионализмом его командира. Паром открыл сходни, и пассажиры, уставшие после двухчасового спуска из порта, радостно переговариваясь, поспешили к выходу.

Встал и Артор, собираясь выйти из парома. Но у неприятных попутчиков, которые с самого начала пути со злобой иногда на него посматривали, оказалось, было дело к шкиперу. Они, грубо толкнув Артора в спину, буквально выпихнули его в сторону из очереди к таможенным воротам вокзала, где ему преградили дорогу ещё двое — на этот раз в чёрной форме Службы Безопасности Конфедерации.

— Господин Артор Кристиан Эвесли? — двое попутчиков, став плечом к плечу сзади, ловко отсекли шкипера от потока идущих на выход пассажиров.

— Да, это я.

— Не торопитесь покидать вокзал, — один из них показал жетон, на котором на миг-другой ярко засияла голограмма эмблемы «Избы». — Вы задержаны по распоряжению руководства Службы Безопасности. Прошу пройти к флаеру. И без глупостей

1178-08-12 /16.00. Мир Колыбели, Роксайд.

— Присаживайтесь! — Вежливо предложил Артору пожилой следователь. Высокий неудобный стул был накрепко привинчен к полу. Его сидение оказалось короче и уже, чем необходимо, вдобавок яркий свет, устрёмленный на стул со всех сторон, создавал странное ощущение то ли провинциальной любительской сцены, то ли операционной палаты военного госпиталя. — Мы с коллегами вас прямо-таки заждались!

— Меня??!

— Ну, конечно же. Вы же известная личность — в наших кругах, господин Эвесли. Мы вас очень ждём последние несколько часов. Это крайне невежливо — заставлять нас ждать, не правда ли, господин Эвесли?