Мартин Энвэ - Колыбель. Самые яркие звёзды

— Пятьсот девяносто восемь, если точно.

— А потому при текущем положении дел власть перейдёт к другому клану, скорее всего «великому» из неприсоединившихся, поскольку такую кандидатуру на пост Первого сенатора охотно поддержат и Альянс Ратникова с Кимом, и Орден Ореасперы. И здесь-то как раз и кроется опасность: практически неизбежно возникнет конфликт, способный разрушить существующий баланс сил в Конфедерации.

— Конечно, советник, я совершенно с вами согласен! — Воскликнул профессор Тациос, и камера перескочила на него. — Торга! Вот ядро будущего противостояния!

— Действительно. Но я не понимаю вашего воодушевления, профессор.

— Интересно, но объясните нашим зрителям, почему конфликт неизбежен? И каким он будет?

— Неизбежен, — советник тоже воспользовался предложенным стаканом воды, — потому что Торга, оставаясь у Ратникова, гарантирует ему, — или его наследнику, когда он появиться, — возвращение во власть. Единственный источник вителонгина — отличное средство политического давления, практически сверхбомба, угроза применения которой, — в данном случае, отказ в доступе к вителонгину эквивалентен применению сверхбомбы, — обеспечит лояльность всех союзников. При наличии власти у Ратникова, конечно.

— Но такая угроза — нечто беспрецедентное, не так ли?

— Рене, Торга настолько уникальна, что вряд ли пришедший к власти «великий» клан устоит перед искушением наложить на неё лапу посредством жёсткой национализации, упрочив собственные политические позиции до незыблемых.

— Господа, господа, прервитесь на минутку, и объясните участникам нашего дискуссионного клуба по другую сторону студийной камеры, отчего Торга до сих пор уникальна? Профессор?

— Нет, Рене! Об этом лучше расскажет мой коллега с факультета метабиологии Университета Астурии профессор Карлос Мария де Ирхеда-и-Льяна…

— Что ж, давайте вместе послушаем объяснение настоящего эксперта…

Взор камеры быстро отвлёкся от залитой светом студии, показал вращающийся удаляющийся шарик Калифорнии, сияющую Золотую, мигнул чернотой Бездны… И вот на фельдах стерео уже всем знакомый голубой шарик Колыбели с буровато-серой Луной поблизости. Колыбель увеличивается в размерах, видны очертания материков, крупные очертания Иберийского полуострова… ещё мгновение, и их сменяют башни Сан-Астурии. Перед зрителями канала в роскошном саду — невысокий человек с несуразно большими руками, которые тот тщетно пытается чем-то занять, а пышная растрёпанная причёска, кажется, живёт отдельно от него, реагируя на порывы ветра вместе с листьями окружающих кустарников и деревьев. Он ведёт беседу с ведущим клуба Рене Маршаном…

— Торга, Рене, — удивительное явление, происхождение которого учёным совершенно непонятно. Планета никак не вписывается в мейнстрим современной ксенобиологии, который установлен победившей теорией панспермии. Если бы Торги не было, учёные остались бы в непоколебимой уверенности, что жизнь во вселенной имеет единое происхождение и повсеместно одинакова. Ну, по крайней мере, на уровне базовой биохимии. Эту теорию подтверждают несколько десятков тысяч исследованных планетарных систем. Везде жизнь устроена как пирамида, в основе которой находятся организмы-продуценты, создающие органическое вещество из неорганики за счёт энергии звезды или химических соединений. Их используют организмы-консументы, потребители, перерабатывающие живое вещество в более сложные соединения. А замыкают этот кругооборот организмы-редуценты, возвращающие вещество отмерших организмов в исходное, или почти таковое, неорганическое состояние. И любая известная нам жизнь неразрывно связана с водой. Простите, если немного сложно…

— Ничего, профессор, продолжайте, пожалуйста!

— Так вот, на Торге ничего подобного нет. Там нет воды. Совсем. И она не способна сохраняться не только в жидком, твёрдом или газообразном состоянии, но даже её молекулы нестабильны, распадаясь вопреки всем известным нам законам на кислород и водород. На всей планете существует только один вид… гм-м… организмов, который и принёс Торге колоссальную известность. Тка…

— Простите, профессор, мне показолось, вы смутились, называя тка «огранизмом»?

— Верно, Рене. Мы, учёные-ксенологи, не знаем, что это такое. Некоторые полагают, что тка — кристалл… живой кристалл… к сожалению, никто не способен уверенно объяснить, что такое жизнь, хм-м… Ну, впрочем, неважно, вы же спрашивали о другом, не правда ли?

— Да, профессор, но ваш рассказ тоже любопытен.

— Ну так вот, с самого открытия планеты Тедриком Ратниковым учёные весьма заинтересовались возможностью расселить тка на другие планеты, имеющие сходные с Торгой условия. Эксперименты не прекращаются до сих пор. Больше девяти столетий труда учёных… упорного труда… Без всякого результата, Рене. Что такое тка, по-прежнему неизвестно. Нет даже гипотез, предположений. Единственное, что удалось доказать, тка — не кристалл. Ни разу ни на одной из сотен сходных с Торгой планет никому не удалось получить… хм-м… «фунционирующий»… кустик тка. Хотя аккуратно его извлечь из грунта Торги и перевезти в другой мир совершенно несложно. Но за пределами Торги тка — просто занимательный медиа-арт, выполненный в каком-то «древнем» стиле. Как говорили предки, «скульптура»…

Взор камеры повернулся и остановился на сияющем в лучах Солнца странном стеклянном дереве, затейливо раскинувшим свои постоянно ветвящиеся прутики, на которых не было ни единого листика. Весь куст производил издалека впечатление огромной, метра четыре в диаметре, округлой подушки, утыканной многочисленными стеклянными иголочками…

— А поскольку тка перевезти невозможно, Ратниковы не отступят и не отдадут Торгу без боя, ведь всё благополучие клана строится на вителонгине, так? — подвёл итог монологу эксперта Рене Маршан.

— Да, тем более что Собрание Конфедерации лет пятьсот назад уже рассматривала резолюцию о национализации Торги, и отклонила её, чтобы не создавать опасный прецедент. Но остальным кланам не нравится продолжающееся усиление «великого», к тому же правящего, клана.

— Поэтому вы говорите о неизбежности кризиса вокруг Торги?

— Из-за инициативы Президента об изъятии плохо управляемых планетарных систем у их нынешних владельцев. Его намерение понятно — он хочет усилить свой и союзные ему кланы за счёт территорий, не учитываемых в настоящее время в номинации из-за их незначительного вклада в совокупный экономический продукт Конфедерации, однако, будучи присоединёнными к номинируемым территориям, они увеличат их продукт, а, следовательно, и число властных паёв. Соответственно уменьшится число паёв у недружественных Ратниковым кланов. Несложные расчёты показывают, что при объявленной политике контролируемая Ратниковым доля паёв возрастёт с нынешних двадцати пяти до тридцати — тридцати трёх процентов. А вместе с союзными ему малыми кланами и при поддержке заинтересованных в сохранении статус-кво «неприсоединившихся» он легко наберёт необходимое для изменения Конституции число голосов.