Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона

«Вот оно, начинается… Сон!»

— Писали насчет Береники, простите, Ефремовны? К нам в МИД?

Куда только Ратмир не писал, в какие двери не стучался. Мидовское начальство зашевелилось только после того, как он, начхав на их порядки, самолично добился приема у посла Франции. Помог перевод романа, вышедший в издательстве «Флёв нуар», точнее — имя переводчика. Он оказался другом секретарши посла. Extraordinaire et plenipotencier ambassadeur [53] Чрезвычайный и полномочный посол (фр.). проникся сочувствием и обещал связаться с компетентными службами.

— Да, я писал на имя вашего министра.

— Вот видите! Не хочу вас обнадеживать понапрасну, но дело определенно движется. По некоторым сведениям, правда, непроверенным и не очень надежным, французская полиция напала на след.

— Она жива?! — едва не опрокинув стул, Борцов сорвался с места. — Жива?

— Извините, но не могу сказать ничего определенного, просто не знаю… Слышал, как говорится, краем уха. Кабы знать, что мы с вами встретимся…

— От кого вы слышали? Можете назвать фамилию? Телефон? Мне нужно с ним непременно увидеться! Как вы не понимаете?

— Да понимаю я, понимаю, успокойтесь, пожалуйста… Вы куда летите сейчас?

— Никуда не лечу! — Ратмир взглянул на часы. — Буду на Смоленской как раз к началу работы.

— Не горячитесь, Ратмир Александрович. Я же говорю, что пока ничего не известно. Как только хоть что-нибудь прояснится, товарищи вас найдут, а еще лучше сами свяжитесь с нами… Так куда вы сейчас направляетесь?

— Вообще-то в Гонолулу, но обязательно буду в Париже.

— Только ничего не предпринимайте. Один необдуманный шаг может повлечь непоправимые последствия… Я дам телефоны в Париже и Вашингтоне. Вам обязательно помогут. Главное — держите в курсе своих передвижений. Договорились?.. А теперь будем поторапливаться: кажется, уже объявили посадку. Пойдемте, я вас провожу.

Раздираемый противоречивыми чувствами, то проникаясь надеждой, то впадая в отчаяние, Ратмир потащился за своим в одночасье переменившимся провожатым. Посулив невозможное, дудочка крысолова парализовала волю. Проявив верх любезности, консульский представитель собственноручно передал паспорт в ближайшую кабинку, и на нем был немедленно оттиснут штамп. Четырехугольный, как земля древних китайцев, с номером Шереметьевского КПП и архаическим знаком, означающим движение в сторону, прочь. Катись на все четыре стороны.

Казалось, что сюрпризам в тот по-своему знаменательный день не будет конца. В салоне, куда прелестная стюардесса в кокетливой шапочке препроводила Борцова, не было Джонсона. Не явился он и к заключительному моменту, когда прозвучало предложение пристегнуть ремни. Ратмиром овладело унылое безразличие. Устроив попугая в отдельном кресле, благо свободных мест было хоть отбавляй, он погрузился в невеселые размышления.

Порыв вернуться обратно следовало во что бы то ни стало подавить. Во-первых, смешно, во-вторых, глупо и вообще не лезет ни в какие ворота. Но и лететь, толком незнамо куда, хотелось, мягко говоря, не взадых. Перспектива вырисовывалась туманная. Ну, сделает он все положенные пересадки и доберется до Гонолулу, а дальше что? Встретит ли его кто-нибудь в аэропорту или придется самому разбираться на месте? Без телефона и адреса? В контракте, правда, указаны координаты «Эпсилон Пикчерс». Америка — не Россия. Из любого автомата можно будет связаться с Бостоном и узнать, что, да как. Короче говоря, нет причины для беспокойства. Отсутствие Джонсона давало свободу выбора. Зачем, спрашивается, сразу же бить в набат? Бостон никуда не уйдет. Не лучше ли воспользоваться случаем и повидать друзей? Глен, Джин… Наведаться в пагоду Дай Вон Са и провести там несколько дней, следуя уставу и регламенту служб.

Память услужливо воспроизвела запавшие в душу картины: синяя с загнутыми концами черепичная крыша, белая ступа на вершине горы, сумрак храма, где в ароматном дыму курений сияет позлащенная бронза.

Мастер медитации поможет ему разобраться в себе, а медитация возвратит растренированному сознанию былую целеустремленность. Придет ли из глубины единственно правильное решение? Не стоит загадывать. Сидя на тощем монашеском тюфячке, он будет прислушиваться к размеренным ударам деревянной колотушки и вспоминать, вспоминать. Можно ли желать большего, чем краткая передышка?

Ругань, донесшаяся из клетки, понятная только двоим, отвлекла Ратмира. Попугай, обнаглевший от роскоши, мстительно оплеывал шелухой плюшевую обивку. Ему обрыдло сидеть за проволокой, а гул моторов и вибрация толкали на дурные поступки. Норовя выбраться, он безуспешно протискивался сквозь прутья и, не стесняясь в выражениях, проклинал хозяина и судьбу.

Заметив, что негодующий речетатив вызывает снисходительное любопытство соседей, Борцов отдал на растерзание палец. Взъерошив нежные перышки, попугай со знанием дела принялся вымещать на нем накипевшие чувства.

Стюардесса, деликатно отводя взор, предложила аперитив.

— Можно «Черную этикетку»? — попросил Ратмир, полагая, что глоток виски в данной ситуации будет в самый раз.

— А «Голубую» не желаете?.. Под цвет вашей очаровательной птички?

Он благодарно кивнул, хотя даже не подозревал о существовании еще одной разновидности «Джона Уокера».

Виски в пятидесятиграммовой бутылочке оказался почтенного возраста. Выдержка в двадцать один год придала ему янтарное свечение и обманчивую легкость. После второй порции по телу разлилось расслабляющее тепло.

На завтрак подали спаржу, зернистую икру и омлет с грибами. Сжимавшие горло тиски ослабли на полвинта и сразу же захотелось спать.

Борцов распечатал пачку «Кат силк» и, накрывшись пледом, глубоко затянулся, но, взглянув на попугая, умиротворенного листом салата и мандариновой долькой, загасил сигарету. Подлец не выносил табачного дыма.

Приятная дрема не мешала анализировать недавний инцидент. Демонстративный отказ от полета определенно загнал консульского чинушу в тупик. Расчет, видимо, был на иную реакцию, когда либо качают права, либо униженно просят. И то, и другое в итоге приводит к сделке: мы вам, вы нам. Они — вспомнив Петра Ивановича и его предложение «держать связь», Ратмир обоих свел воедино — явно хотели склонить его к какой-то форме сотрудничества, но почему-то не решались изъясниться напрямую. Имнужна постоянная связь, следовательно нужна информация. О чем? О работе над сценарием? Дикость! Особенно теперь, в нынешние-то беззаконные времена, когда на смену идеологическим табу и шпиономании пришел разнузданный чистоган. Может, в этом и весь секрет? Запахло денежками и возникло желание приобщиться. Что там не говори, но заварушка с паспортом явственно отдавала рэкетом. Разве что цену сразу не назвали, оставив себе свободу действий. Зато зацепили крепко и больно. Били наверняка. Теперь, когда отхлынула ударившая в голову кровь, Ратмир начинал понимать, что его пытались взять на чистейший блеф. Но если за призрачными намеками на «парижский след» скрыта хотя бы тень правды, он безоговорочно отдаст имвсе, что имеет или будет иметь. Так он и скажет: открыто и прямо.