Герман Подкупняк - Поиск-85: Приключения. Фантастика

— Это хуже, — после паузы недовольно бросил капитан. — Надо как следует, хорошенько прикрыть это направление на случай повторной проверки. Как ведет себя Корольков?

— Из кожи лезет. Надеется на смягчение приговора.

— Никаких гарантий. Получит то, что заслужил. Прогуливайте его почаще возле дома и комбината. Возможно, Вольф знает его в лицо по фотографии. Пусть увидит, что тот жив-здоров.

— Так и делаем, Тимофей Иванович.

— Как двигается работа в других направлениях?

— Работаем.

— Усильте пропускной режим и караульную службу на всех оборонных предприятиях, — приказал Струнин. — Особое внимание уделите артиллерийскому заводу. У меня, Сергей, просто предчувствие, что в самые ближайшие дни немцы подкинут нам сюрприз.

— Понял, — хмуро кивнул Вотинцев и поднялся. — Я выезжаю обратно немедля.

— Давай, Сережа, действуйте, — сказал капитан и тоже встал. — Я буду у вас завтра к вечеру. На месте многое станет яснее.

Лето обычно не балует уральцев погодой. В конце августа беспросветно зарядили дожди. Косые струи барабанили в окно и, вслушиваясь в их размеренный шум, Коробов курил папиросу за папиросой. В кабинете было зелено от дыма. Плохие думы лезли в голову, и не хотелось ни спать, ни работать. Хотя во взрыве на полигоне и не было вины Коробова, главный конструктор наорал на него, впрочем, как и на многих других, и временно отстранил от работы. Это было тяжелее всего. А лицо умирающего, но спешившего подбодрить их испытателя все время стояло перед глазами. И днем и ночью.

Вадим осторожно постучал к тестю и, не дождавшись ответа, вошел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ну что? — устало спросил Коробов.

— Мне надо поговорить с вами, Андрей Иванович.

Тесть неохотно кивнул и показал глазами на протертое кресло. Вадим сел, потянулся за папиросой и как бы между прочим, о чем-то совсем не существенном тихо сказал:

— Андрей Иванович, я — офицер немецкой разведки.

Коробов не проявил удивления, поскольку, думая о своем, даже не вник в смысл сказанного. Вадим понимающе улыбнулся.

— Повторяю: я — офицер немецкой разведки.

Главным было ошеломить, сбить с толку и вогнать в шок. Это, наконец, удалось.

Коробов уставился на него расширенными, ничего не понимающими глазами. И, казалось, вот-вот закричит.

Вадим выдернул из кармана короткоствольный пистолет:

— Ни звука! Уж будьте уверены — сумею обставить это происшествие, как ваше самоубийство. После истории со взрывом этому поверят. Невиновный не стреляется.

— Убери! — глухо сказал Коробов.

— Не командуйте. Вы не на работе, — ответил Вадим. — Что мне делать с оружием — я решу сам.

— Ты, видимо, спятил, — недоуменно проговорил Андрей Иванович. — Что за чушь ты несешь?

— Успокойтесь, — насмешливо бросил Вадим. — Я такой же военнопленный харьковчанин Тулин, как вы — Генрих Четвертый. Я кавалер Железного креста и обер-лейтенант вермахта.

Коробов, наконец, уяснил, что человек, стоящий перед ним, говорит правду.

— Подлец! Какой подлец! — с ненавистью выдохнул Коробов и бросился на Вадима. Тот быстро отступил на шаг и расчетливо, несильно ударил тестя в солнечное сплетение. В лицо бить не стал: могли остаться следы, а это совсем не нужно. Коробов рухнул обратно в кресло и опустил голову.

— Я понимаю ваши эмоции, но не забывайте, что мы с вами как-никак родственники, — предупредил Вадим.

— Что ты хочешь? — вдруг неожиданно спокойно, словно на что-то решившись, спросил Коробов.

Тон Коробова не понравился Вадиму: тесть слишком быстро успокоился после вспышки негодования. Вадим минуту пристально изучал огонек папиросы. Затем сказал:

— Я вижу, вы снова обретаете форму. Это мне нравится, но я позволю себе рассмотреть ваш вопрос в другом аспекте.

— Валяй, — обронил Коробов, не поднимая головы.

— Отлично, — засмеялся Вадим. — По-моему, вы сейчас раздумываете над тем, как, улучив момент, донести на меня НКВД.

Коробов кинул на Вадима короткий взгляд, но ничего не сказал.

— Бедный Андрей Иванович, — вздохнул Вадим, — взгляните на себя со стороны. Попав в плен, вы были завербованы нашей разведкой, стали участником инсценированного побега и вместе со мной, немецким офицером, сумели пробраться в советский тыл.

— Ты лжешь!

— Мы палили друг в друга холостыми патронами, — со смешком бросил Вадим, — а вы, обезумев от свободы, как лось, ломали кусты в лесу.

Коробов сидел, стиснув пальцами подлокотники кресла.

— Теперь оцените свои дальнейшие действия с точки зрения советских органов безопасности: получив назначение на этот завод, вы посылаете на меня запрос, вводите в свою семью и жените на своей младшей дочери. Нонсенс!

Коробов изменился в лице и хотел встать.

— Спокойно, Андрей Иванович. Без паники, — остановил его Вадим. — Так думаю не я. Так, в случае вашего нелепого шага, будет рассуждать следователь НКВД. И вы ему не докажете обратного.

«Бедная моя доченька!..» — думал Коробов в отчаянии.

— Благодаря нашим семейным отношениям, дорогой тесть, о продукции, выпускаемой заводом, я знал много больше, чем положено рядовому инженеру. Центр прекрасно осведомлен об этом и весьма вам признателен.

— Это ложь! — яростно выдохнул Коробов. — Я никогда не говорил ничего такого, что могло составлять военную тайну.

— Ну не будьте ребенком, Андрей Иванович, подобное заявление насмешит даже начинающего следователя, — продолжал Вадим. — И, наконец, последнее: вы утаили факт пребывания в немецком плену. Причем, утаили сознательно. Как вы будете объяснять это? Вы, член ВКП(б)? Да вас только за это…

— Не кричи, — оборвал его Коробов. — Женщин разбудишь.

— А я и не кричу, — внушительно поправил его Вадим. — Это вам кажется. Далее, вдобавок ко всему, у вас крупные неприятности, связанные с аварией на полигоне. Не берусь судить, виновны вы или нет, но этот последний штрих эффектно заканчивает ваше дело.

— У тебя все? — мрачно спросил Коробов.

— Да. Но этого более чем достаточно для вынесения приговора за измену. Если со мной что-нибудь случится, мои люди немедленно сообщат о вас в НКВД.

Коробов вдруг совершенно отчетливо вспомнил, что «избитый» Тулин появился среди пленных вскоре после встречи с Беккером у разбитого моста. «Так вот в чем дело!»

Коробов встал, и Вадим невольно попятился, но Андрей Иванович прошел мимо него, к окну и прислонил голову к холодному стеклу. Вадим напряженно всматривался в его понурую спину, готовый к любой неожиданности.

Однако ничего не произошло: тесть вел себя благоразумно.

— Я дам тебе ответ завтра, — не оборачиваясь, сказал Коробов. — Иди спать. Я слишком устал.

— Не принимайте меня за идиота, — язвительно бросил Вадим.