Клиффорд Саймак - Проект Ватикан

- Да, это правда. И за это мы вам очень благодарны. И, пожалуй, вы заслуживаете большего, чем просто благодарность. Вы заслуживаете, чтобы вам была оказана помощь. Тебе, кардинал, знаком пыльник?

- Пыльник? - удивленно переспросил кардинал.

- Декер называл его Шептуном. Может быть, он знаком тебе под этим именем?

- Никогда не слыхал о таком, - покачал головой кардинал.

- Когда-то их было много на этой планете. А потом они все улетели. Но одного оставили. Совсем маленького, детеныша.

- Этот детеныш и есть Шептун? Пыльник Декера?

- Верно. Он остался тут совсем один, такой маленький. Но он подает большие надежды. Мы гордимся им.

- Хотелось бы познакомиться с ним, - сказал кардинал. - Странно, но я о нем даже не слышал.

- Сейчас ты не сможешь с ним познакомиться. Он ушел. Ушел вместе с Джилл и Теннисоном. Они все вместе отправились на поиски Рая.

- Рая?! - выдохнул Феодосий. - Вы сказали №Рай¤? Я не ослышался?

- Ты слышал об этом Рае? Он что-то значит для тебя?

- Не только для меня. Для всех нас. Очень много значит. Не могли бы вы сказать мне, что это такое?

- Я ничего не могу сказать тебе, кроме того, что эти трое отправились туда. В путешествии им помогают другие существа, кубоиды из мира, который отыскали Слушатели очень давно.

- Просто поразительно, как много вам известно о нас и нашей работе!

- Мы храним планету, - объяснил глухоман. - И нам представлялось разумным иметь хотя бы приблизительное представление о том, что здесь делается.

- Значит, Рай? - спросил Феодосий не то себя, не то глухомана.

- Правильно, Рай, - подтвердил глухоман.

Он умолк, гудение прекратилось. Кардинал понял, что оставаться смысла не имеет. Он резко повернулся и пошел вниз с холма, цепляясь мантией за колючие кусты. На ветках оставались клочки лилового шелка.

У подножия холма он набрел на крошечное озерцо, окруженное большими плоскими камнями. Наверное, они падали сюда с гор много, много лет подряд. Маленькое, сверкающее водяное зеркальце в оправе из камней.

Кардинал упал на колени у воды, молитвенно сложил руки, опустил голову на грудь.

- Всемогущий Господь, - взмолился он. - Пусть все будет хорошо. Молю тебя, заклинаю, пусть все будет хорошо!

Глава 52.

Казалось, ничего не изменилось в математическом мире. Горохово-зеленый ковер поверхности убегал к далекому горизонту, где встречался с краем купола бледно-сиреневых небес. Кубоиды как будто стояли на обычных местах.

Но все-таки для Теннисона не все было как в прошлый раз. И дело было не в том, что он или кубоиды стояли по-другому, не на тех местах. Дело было в нем самом. Он был одновременно самим собой и кем-то другим или другими.

Первый раз, попав в математический мир вместе с Шептуном, он ощущал его присутствие очень слабо, вернее, большую часть времени вовсе не ощущал. То ли был слишком напуган, чтобы думать о Шептуне, то ли слишком увлечен тем, что видел вокруг. Теперь он совершенно четко знал, что Шептун здесь: ощущал его нежное, мягкое, какое-то пушистое прикосновение. Или это был не Шептун, а кто-то другой, более родной и близкий?

- Джейсон, - проговорила в его сознании Джилл, ставшая его частью. Это было просто потрясающе: они соединились, их тела и сознания слились воедино! - Джейсон, я здесь.

Что-то похожее он испытал прошлой ночью, когда они соединили свои сознания, чтобы впустить Шептуна и излить друг другу свою скорбь, свое горе, и погрузились в печальные воспоминания о Декере. Но тогда их соединение не чувствовалось так остро, так отчетливо, как сейчас. А теперь он и Джилл были едины, ближе друг другу, чем когда-либо, ближе даже, чем тогда, когда их тела соединялись в любви и нежности.

- Я люблю тебя, Джейсон, - сказала Джилл. - Хотя, наверное, можно было бы и не говорить об этом. Ты знаешь, как я люблю тебя.

Она была права. В словах не было нужды. Они были вместе и прекрасно знали, что думает и чувствует другой.

Пять кубоидов стояли к ним ближе остальных. Остальные выстроились полукругом поодаль.

- Они будут нашими проводниками, - объяснил Шептун.

Один из пятерых оказался старым знакомцем Теннисона - темно-лиловым, с ярко-оранжевыми уравнениями и графиками. Кроме него в компании находился ярко-розовый кубоид с зелеными значками и еще один знакомый - серый в золотистых крапинках с уравнениями и графиками лимонно-желтого цвета.

- А вот и мой приятель, - сказала Джилл, глядя на розово-красный кубоид с лиловыми уравнениями и ядовито-желтыми графиками.

Последний из кубоидов был бледно-зеленый, а уравнения и графики на нем были золотисто-коричневые.

- Они точно знают, куда нам нужно? - спросил Теннисон у Шептуна. - Ты уверен, что они знают, где Рай?

- Это место известно им под другим названием. В далеком секторе Галактики существует одно очень знаменитое место. Нам оно неизвестно, но очень-очень знаменитое.

- Это знаменитое место и есть Рай?

- Они в этом совершенно уверены, - сказал Шептун. - Там белые башни и шум, который вы зовете музыкой, и широкая золотая лестница, ведущая к башням.

Джилл и Теннисон сделали несколько шагов к кубоидам, те зашевелились и встали по-другому. Когда наши герои подошли к ним совсем близко, двое из кубоидов стояли рядом, а остальные чуть-чуть поодаль.

Розово-красный кубоид повернулся к Джилл и Теннисону, стер с передней поверхности уравнение и стал медленно выписывать новое - очень старательно, так, чтобы успел прочесть даже тот, кто совсем не был знаком с таким способом коммуникации.

- Мы приветствуем вас, - сказал кубоид. - Готовы ли вы отправиться в путь?

- Шептун, - пробормотал Теннисон. - Шептун!

Ответа не последовало, да и не нужно было никакого ответа. Совершенно ясно, что уравнение прочитал Шептун, а Шептун находился внутри сознания их обоих, поэтому они оба и поняли смысл!

- Вам нечего бояться и делать ничего не придется, - сказал кубоид, медленно рисуя значки на передней поверхности. - Вам нужно просто стоять, где стоите. И ничего не делать. Это понятно?

- Понятно, - ответил Шептун, и, когда он произнес это слово, ответ его запечатлелся в виде простого и короткого уравнения на опустевшей передней поверхности розово-красного кубоида.

№Наверное, - подумала Джилл, - это для того, чтобы остальные кубоиды могли понять ответ Шептуна¤.

№Господи, ну и влипли же мы... Как это все нелепо...¤ - подумал Теннисон и почувствовал, как на него одновременно заворчали и зашикали Джилл и Шептун, упрекая за цинизм и недоверие.

На поверхности розово-красного кубоида начало появляться новое уравнение, но Теннисон успел понять только первые слова перевода Шептуна, как вдруг они оказались... в Раю.

...Они стояли на просторной площади, а вокруг возвышались башни. Торжественная, величавая музыка водопадом струилась вниз с вершин башен, обнимала пришельцев, окутывала мягкой пеленой. Весь мир казался наполненным музыкой. Площадь была вымощена золотом, по крайней мере она была золотого цвета, а башни белые - ослепительно белые. Казалось, из них льется свет. Во всем было ощущение чистоты и святости, но... что-то было не так.