Клиффорд Саймак - Роковая кукла

– Что делать? – спросил я.

– Попробуйте представить себе дверь, – сказал Тэкк.

– Открой ее, – сказал Свистун.

– Открыть как?

– При помощи воображения, – продолжал Тэкк. – Иногда, капитан, громкий голос и крепкие мускулы оказываются бессильны.

– Монах Тэкк, – строго сказала Сара, – ваши слова неуместны.

– Это все, чем он примечателен, – заявил Тэкк. – Он только и делал, что орал на нас да погонял.

– Брат, – сказал я, – если вы так считаете, то, когда мы выберемся отсюда…

– Успокойтесь оба! – велела Сара. – Капитан, пожалуйста…

Она разгладила песок рядом с собой, и я покорно сел на корточки бок о бок с остальными. Я ощущал себя кретином. За свою жизнь я не видел столь откровенной глупости. Да, конечно, есть космические народы, которые могут творить чудеса при помощи умственной энергии, но люди не отличаются таким умением. Хотя, подумал я, стоит связаться с чудаками вроде Тэкка и Смита, и всякое может случиться.

– Теперь прошу, – сказал Свистун, – все вместе распахнем дверь.

Свистун так стремительно вытянул щупальца вперед, что казалось, он выстрелил ими. Щупальца выпрямились, их кончики дрожали.

Господь свидетель, я старался сосредоточиться, я старался увидеть дверь со светящимся ореолом вокруг, и когда я ее увидел, я сделал попытку открыть ее. Но на ней не было ничего, за что удалось бы схватиться, и поэтому ее вряд ли вообще было возможно открыть. Но я все равно снова и снова пытался открыть. Я даже чувствовал, как мои руки стараются ухватиться за гладкую скользкую поверхность, но в конце концов сползают с нее.

У нас никогда ничего не получится, подумал я. Казалось, что дверь немного приоткрылась и полоска света вокруг нее стала шире.

Но дело продвигалось слишком медленно, мы бы не смогли распахнуть ее настолько широко, чтобы пройти.

Я почувствовал страшную усталость – не только физическую, но и умственную. Я понимал, что другие чувствуют себя не лучше. Мы, конечно, будем пытаться еще и еще, лезть из кожи вон, но с каждым разом будем слабее и слабее, и если только мы не сможем добиться ничего с первых попыток, мы выдохнемся.

Итак, я прикладывал все силы, и мне показалось, что я ухватился за дверь, тогда я потянул за нее что было мочи и чувствовал, как все остальные тоже тянут. И дверь начала открываться, поворачиваясь в нашу сторону на невидимых петлях. И вот она уже открылась настолько, что в щель – если дверь существовала в действительности – можно было просунуть руку. Но даже когда, обливаясь потом, я мысленно открывал ее, я знал, что на самом деле никакой двери нет, и человек никогда не сможет прикоснуться к ней.

И в конце концов, лишь только дверь приоткрылась, произошла осечка. Попытка провалилась. И дверь исчезла. Перед нами не было ничего, кроме дюны, поднимавшейся до неба.

За спиной что-то щелкнуло, я подпрыгнул и резко повернулся.

Колесо висело высоко над нами и, скрежеща, понемногу теряло скорость. А по серебряной паутине, натянутой между ободом и центром колеса, из зеленого сгустка опускалось, сползало на нас нечто, похожее на каплю. Форма капли и особенно способ стекания по паутине, напоминали паука. Но это был не паук. Паук показался бы красавцем по сравнению с тем уродом, который спускался по паутине. Вниз сползало трясущееся, безобразное существо, похожее на омерзительного слизняка. У него было с дюжину рук и ног, и на одном конце непонятной капли я разглядел то, что можно было назвать лицом. Нет слов, чтобы описать чувство ужаса, ощущение гадливости, которые вызывало это лицо. Меня охватило единственное острое желание – держаться подальше от этого чудовища, я боялся, что оно приблизится и коснется меня.

Слизняк с нарастающим шумом спускался по паутине. Хотя у него и было лицо, но на нем не было рта, и кричать ему было нечем.

Тем не менее урод издавал шум, от которого у нас звенело в ушах.

В этом шуме слышался и скрежет зубов, размалывающих кости, и чавканье шакала, жадно раздирающего гниющий труп, и озлобленное рычание. Все эти звуки раздавались одновременно, а не поочередно, или, может, одновременно напоминали и то, и другое, и третье: я думаю, если бы мы слушали дольше, наверняка бы расслышали и новые ноты.

Жуткий монстр достиг обода колеса, спрыгнул на дюну и замер над нами, широко расставив ноги. Отвратительная слизь текла с его тела на песок, и там, куда падали капли слизи, песок скатывался в маленькие мокрые шарики.

Он стоял, уставясь на нас, издавая звуки, которые заполняли всю пустыню от земли до неба.

И за страшным шумом, как будто закодированное в самих звуках, звучало одно-единственное слово. И в жуткой какофонии я, казалось, смог почувствовать – именно почувствовать, а не услышать – это самое слово.

– Убирайтесь! – кричало нам существо. – Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!

Откуда-то из лунной ночи, из страны вздымающихся дюн, на нас налетел ветер, или другая сила, подобная ветру, которая закрутила нас и отбросила назад. Хотя, если хорошенько подумать, ничего общего с ветром не было, ведь ни одна песчинка не шелохнулась, и мы не слышали гула ветра. Но нас как будто ударили со всего размаху, толкнули и опрокинули, отшвырнули назад.

Мерзкая тварь все еще стояла на дюне и неистовствовала, а я, отшатнувшись под напором ветра, вдруг сообразил, что у меня под ногами уже не песок, а что-то вроде мостовой.

А потом, неожиданно, из виду исчезла и дюна, а вместо нее перед нами была стена. Все произошло так, словно невидимая дверь распахнулась прямо перед нами. И в то же мгновение приступ ярости уродливого существа закончился, и воцарилась тишина.

Но недолгое молчание было прервано возгласом Смита, который начал кричать как сумасшедший: «Он снова вернулся! Мой друг с нами опять! Он вновь в моем мозгу! Он вернулся…»

– Заткнись! – заорал я. – Кончай нытье!

Он утихомирился, но все же продолжал негромко бормотать, сидя с вытянутыми вперед ногами. На его лице появилось знакомое выражение безумного восторга.

Я быстро огляделся и обнаружил, что мы находимся в том месте, откуда начали свое путешествие, в той же комнате с картинами, и на каждой картине изображены непохожие друг на друга миры.

Мы вернулись живыми и здоровыми, подумал я с чувством облегчения, но в том нет нашей заслуги. Возможно, если бы у нас было время, мы в конце концов распахнули бы эту дверь сами. Однако это было сделано за нас. Появился монстр из песчаного мира и вышвырнул нас из своей страны.

Ночь, опустившаяся на город, уже сменилась днем. За просторным дверным проемом светило солнце, и на фоне желтого света я увидел возвышающиеся городские кварталы.

Я не приметил ни лошадей-качалок, ни того гномообразного существа, по воле которого мы оказались в пустыне.