Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 2

Помолчав на этот раз подольше, Арвардан спросил странно сдавленным голосом:

— И на Земле это делается?

Он забыл и думать о паранойе. Он начинал верить.

— Да. Сначала причины были самые невинные. Наших биологов, разумеется, интересуют особые формы земных микроорганизмов, и недавно им удалось выделить вирус простой лихорадки.

— Что это за болезнь?

— Это легкое местное заболевание. Она никогда нас не покидает. Большинство землян переносит ее в детстве, и симптомы не очень мучительны. Легкий жар, небольшая сыпь, воспаление суставов и губ да еще непрестанная жажда. Через четыре-шесть дней лихорадка проходит, и у человека вырабатывается иммунитет. Я ею болел, Пола тоже. Но встречается и более опасная форма того же заболевания, вызываемая предположительно несколько иным штаммом вируса, и она называется лучевой лихорадкой.

— Лучевая лихорадка?! Да, я слышал о ней.

— Правда? Ее называют лучевой из-за ошибочного мнения, будто ею заболевают те, кто входит в радиоактивную зону. И действительно, после посещения радиоактивной зоны часто начинается лучевая лихорадка, поскольку в этих зонах вирус более подвержен опасным мутациям. Но болезнь вызывает не радиация, а вирус. При лучевой лихорадке симптомы проявляются в течение двух часов после заражения. Губы поражаются так сильно, что человек едва может говорить, и через несколько дней возможен смертельный исход. Сейчас я перехожу к главному, доктор Арвардан. Земляне адаптировались к простой лихорадке, а иномирцы — нет. Иногда ею заболевают солдаты имперского гарнизона, и больные реагируют на нее так же, как земляне на лучевую лихорадку. Обычно через двенадцать часов следует смерть. Тогда тело сжигают. Это делают земляне, потому что все солдаты, которые приближаются к трупу, тоже умирают. Вирус простой лихорадки, как я уже говорил, был выделен десять лет назад. Это нуклеопротеин, как и большинство фильтруемых вирусов, но есть у него одна особенность: чрезвычайно высокая концентрация радиоактивного углерода, серы и фосфора. Предполагается, что на организм больного действует не столько токсичность вируса, сколько его радиоактивность. Естественно, что земляне, адаптированные к гамма-излучению, легко переносят болезнь. Сначала исследователи вируса пытались установить, каким образом он концентрирует свои радиоактивные изотопы. Ведь, как вам известно, в химии изотопы можно выделить лишь в итоге долгого кропотливого труда. И ни один известный нам организм, кроме этого вируса, тоже этого не умеет. Но потом исследования стали вестись в другом направлении. Буду краток, доктор Арвардан. Думаю, остальное вам уже ясно. Проводились, должно быть, эксперименты — на животных других миров, не на самих иномирцах. Их на Земле слишком мало, чтобы исчезновение хотя бы одного прошло незамеченным. Да и нельзя было преждевременно выдавать свои планы. Зато группу бактериологов прислали на синапсирование с целью во много раз увеличить их творческий потенциал. Они-то и атаковали вновь химию протеинов и иммунологию, пользуясь математическими методами. В итоге им удалось получить искусственный штамм вируса, который действует только на иномирцев. И уже изготовлены тонны этого кристаллизированного вируса.

У оглушенного Арвардана стекали по вискам капли пота.

— И вы хотите сказать, что Земля собирается напустить этот вирус на Галактику, что Земля вот-вот начнет гигантскую бактериологическую войну?!

— Которой нам не проиграть, а вам… не выиграть. Да, это правда. Как только начнется эпидемия, ежедневно будут умирать миллионы людей, и ничто их не спасет. Перепуганные беженцы разнесут вирус по всей Вселенной, а если вы начнете взрывать зараженные планеты, эпидемия вспыхнет в новых точках Галактики. Никто даже не догадается, что это связано с Землей. К тому времени, когда наше нормальное состояние начнет вызывать подозрения, опустошение Галактики достигнет таких пределов, что отчаявшимся иномирцам будет не до нас.

— И в Галактике умрут все до единого?

Весь ужас ситуации еще не дошел до Арвардана — это просто невозможно было осмыслить.

— Не обязательно. Наша новая бактериология работает в двух направлениях. Выделен также и антитоксин, который может производиться в больших количествах. Он будет выдаваться в случае добровольной сдачи. И потом, могут уцелеть разные медвежьи углы Галактики, могут быть и случаи естественного иммунитета.

Арвардана охватило какое-то жуткое отупение — он ни на минуту не усомнился в правдивости слов Шекта, в этой страшной правде, которая одним махом уничтожила превосходство двадцати пяти биллионов против одного человека. В ушах у него продолжал звучать тихий усталый голос физика.

— Не Земля все это выдумала, а горсточка лидеров, искалеченных мощным отпором Галактики, не допускающей нас к себе. Они с безумной настойчивостью стремятся отплатить ей любой ценой. Но когда они начнут, за ними пойдет вся Земля — что нам остается делать? Наша вина будет так огромна, что мы будем просто вынуждены завершить то, что начали — оставить в живых как можно меньше иномирцев, чтобы некому было потом отомстить. Но я прежде всего человек, а потом уже землянин. Неужели ради торжества миллионов должны погибнуть триллионы? Неужели цивилизация, завоевавшая всю Галактику, должна рухнуть в угоду мщению, хотя бы и справедливому, одной-единственной планеты? И неужели нам от всего этого станет лучше жить? Центральными мирами Галактики по-прежнему останутся миры, имеющие для этого необходимые ресурсы. Допустим, на Тренторе в течение целого поколения будут править земляне, но их дети уже станут тренторианами и будут смотреть свысока на тех, кто остался на Земле. И какая польза человечеству, если тирания Империи сменится тиранией Земли? Нет, нет! Должен быть какой-то общий для всех выход, который ведет к свободе и справедливости.

Шект закрыл лицо руками и стал горестно раскачиваться взад и вперед.

Арвардан слышал все это, как сквозь пелену.

— То, что вы сделали, это не измена, доктор Шект. Я немедленно отправляюсь на Эверест. Прокуратор поверит мне. Должен поверить.

Послышались бегущие шаги, и в комнату, распахнув дверь, влетела испуганная Пола.

— Отец, по аллее идут какие-то люди. Лицо доктора Шекта стало серым.

— Быстрее, доктор Арвардан, через гараж, — сказал он, выталкивая археолога из комнаты. — Берите Полу. Обо мне не беспокойтесь. Я задержу их.

Но за спиной у них уже возник человек в зеленом, с хищной улыбкой на губах и с нейрокнутом в руке. В парадную дверь ломились, вот она с треском поддалась, и по лестнице затопали тяжелые сапоги.

— Вы кто такой? — вызывающе спросил Арвардан человека в зеленом, загораживая собой Полу.