Владимир Михановский - Ловушка

"Прежде всего надо добраться до рубки управления и проверить, как работают механизмы".

Каждый сантиметр пути давался ценой боли и отчаянных усилий. Вектор силы тяжести был направлен почти параллельно коридору, и Стафо приходилось карабкаться словно вверх по вертикальной стене. К счастью, стенки коридора имели перила. У перил — стойки, за которые можно ухватиться. Но расстояние между двумя соседними стойками — метр. Огромное расстояние! Руки Стафо беспомощно скользили по гладкой поверхности перил.

"Эх, конструктора бы сюда", — с яростью подумал Стафо.

Наконец, дважды сорвавшись с первой же стойки — падал так, что перехватывало дыхание, — Стафо догадался ставить ногу на одну стойку и потом уже подтягиваться к другой, соседней. Очень мешал комбинезон, раздутый, как подушка. Но Стафо не решался выпустить из него сжатый воздух. Он прекрасно понимал, что только благодаря воздушной подушке он выдерживает перегрузки. А ускорение силы тяжести — штурман это чувствовал — все росло. И поэтому надо было спешить. Если он сейчас не выберется отсюда, то будет похоронен живым, раздавленный собственной тяжестью в этом ужасном гравитационном мешке.

Добравшись до очередной стойки, Стафо ставил на нее ноги, крепко обхватывал руками блестящую штангу. Более всего он боялся сорваться: упасть с высоты стойки означало бы неминуемую смерть. Впоследствии Стафо никак не мог вспомнить, как он добрался до штурманской рубки. Последние метры пути он находился в каком-то забытьи, на грани сознания его удерживала только боль в ладонях, превратившихся в сплошные кровавые волдыри.

Едва забравшись в штурманское кресло и, включив противоперегрузочную систему, Стафо почувствовал облегчение. Но это длилось мгновение. Снова начал мучить невыносимо огромный груз.

Очнувшись от тяжелого забытья, Стафо пошевелился в кресле, устраиваясь поудобнее. Дышалось тяжело, в груди хрипело.

Роб! Роб! Как он мог забыть про Роба! Стафо нажал кнопку вызова, и через несколько минут в штурманскую рубку вкатился Роб.

— Где ты был, Роб? — спросил Стафо медленно, с трудом шевеля распухшим и тяжелым языком.

— В кают-компании.

— Что ты делал?

— Лежал.

— Лежал? Почему?

— Не мог подняться — щупальца подгибались.

— А сейчас?

— Стало лучше.

"Вот что значит самонастраивающаяся система! — подумал Стафо. — Она автоматически приспособила Роба к условиям повышенного тяготения. И почему человеческий организм такой несовершенный!"

— Но почему вы здесь? — спросил Роб безразлично: работу несвойственные эмоции. — Ведь вы, как и все, должны сейчас находиться в биованне?

— Об этом потом, — нетерпеливо ответил Стафо, — а сейчас принеси мне манипулятор.

— Для условий с повышенным тяготением?

— Да.

Вскоре робот неуклюже вошел в штурманскую рубку, увлекая за собой странное сооружение; из него во все стороны торчало множество рычагов и трубок. Он пододвинул манипулятор вплотную к креслу, в котором лежал беспомощный Стафо.

Наконец Стафо мог передвигаться! Его избитое, ноющие тело находилось теперь внутри сложного механизма, которым Стафо мог управлять. Под руками — широкая прямоугольная панель, вся усеянная мигающими разноцветными кнопками.

Итак, за дело! Прежде всего — в штурманскую рубку. По команде Стафо манипулятор перенес его правую руку в направлении штурманского пульта. Включил круговое наблюдение. На экране появилось узкое стройное тело "Ренаты". Ракету окружало какое-то красноватое мерцающее облако. Облако шевелилось и казалось живым. У боковых дюз — из них вырывалось длинное ослепительное пламя — облака не было: казалось, оно боится огня. Зато все остальные части корабля, а особенно нос, были плотно окутаны красным туманом. С трудом оторвав глаза от фантастической картины, Стафо выключил наблюдение и, окруженный бесчисленными щупальцами манипулятора, направился в главную рубку.

Его встретил привычный басовитый гул автофиксатора. Именно это тронуло Стафо до слез. Итак, "Рената", несмотря на все, до сих пор жива. Она осторожно несет его спящих товарищей, прощупывая пространство впереди себя, распыляя встречные метеоры и метеориты. Его друзья проснутся через тридцать восемь суток. И Маша тоже. А он, доживет ли он до тех пор? В последнее время Стафо чувствовал, что сердце начинает слабеть. Казалось, какая-то безжалостная рука сжимает его, причиняя тупую боль.

Лампочки на панелях вычислительной машины молниеносно вспыхивали и гасли — машина решала задачу, которую ей поставил Стафо — уточнить время торможения "Ренаты".

Роб принес покушать — он приготовил обед сам. Он не забыл даже красный перец для борща!

Чтобы не возиться с манипулятором, штурман попросил Роба покормить его.

Штурмана очень беспокоили десны — они распухли и все время кровоточили. Изловчившись, Стафо с помощью манипулятора наклонился к небольшому овальному зеркалу, вмонтированному в пульт. Так… Да… Надо попросить Роба, чтобы принес аптечку. А это что? Откуда белые нитки? Откуда они могли взяться в шлеме? И как много их в волосах! В первое мгновение Стафо просто не понял, что это не белые нити, а седина.

Электронная машина смолкла. Робот поднес Стафо узенькую полоску бумаги. Стафо вгляделся и радостно вскрикнул: по уточненным расчетам время торможения "Ренаты" должно было составить около двадцати пяти суток. Итак, через двадцать пять дней "Рената" остановится, зависнет, словно пылинка, в самом центре неизвестного силового поля, которое ее пленило.

В последние дни Стафо непрерывно чувствовал холод, его знобило, хотя он и включал термоткань комбинезона. Он совсем выдохся и часто непроизвольно засыпал. Вот и сейчас он погрузился в тревожный полусон с причудливыми беспорядочными видениями. Проснулся от осторожного, но настойчивого прикосновения щупальца. Открыл глаза. Перед ним стоял Роб.

— Все подготовлено к вылазке.

— Ладно. Что нового на пульте?

— Скорость "Ренаты" до сих пор падает.

— А сила тяжести?

— Тоже уменьшается.

— Где показания приборов?

Робот протянул Стафо несколько узких глянцевых полосок бумаги. Стафо внимательно просмотрел их.

— Что ж, пойдем, — сказал он и закашлялся.

Сегодня Стафо решил выбраться наружу, и пусть будет, что будет. Его все время мучила загадка торможения "Ренаты".

Он залез в манипулятор и дал команду выйти из звездолета.

На угольно-черном небе больно блестели звезды. Хотя прозрачный космошлем и смягчал их блеск, Стафо в первое мгновение зажмурился. Гибкие и сильные пальца манипулятора, выполняя волю штурмана, быстро несли его по поверхности звездолета.