Евгений Гаркушев - Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)

– Не век же нам тут болтаться, – успокоил Игнатович. – Вода есть, это самое главное. Без еды человек может прожить и две недели, и три. А вот без воды…

– Тут еще витаминный гель в тюбиках есть. И сухари. Так, а вот я не понял, товарищ майор. Это всё еда, а как же обратный процесс, товарищ майор? Туалет здесь имеется?

– Имеется, – ответил вместо майора Львов. – Здесь всё в полу.

– Это, что ли?! – Бецкой открыл указанный майором лючок. – И как сюда?!

– Садишься на корточки и гадишь, – пожал плечами подполковник. – Словно на природе. Хорошо в деревне летом… Там химические патроны, нейтрализуют запах. Но советую особенно часто не пользоваться, старлей, емкость невелика, насколько я помню. Да и вообще лучше лечь спать. И кислорода меньше расходуется, а он тут не бесконечный, и есть не так хочется.

– Это кому как, – проворчал Миша, но спорить не стал и улегся на пол поближе к кладовке с НЗ.

Кое-как расположились и остальные. Вентухов осторожно выглянул в иллюминатор, но увидел только черное небо с яркими точками звезд. Видимо, Марс был где-то с другой стороны модуля. Если только всё работает правильно и их не несет куда-нибудь в открытый космос.

– Не мельтеши, лейтенант. Ложись спать, – не открывая глаз, велел Львов.

И Вентухов послушно исполнил приказ.

«Подцепили» их на второй день.

Сидя на полу кружком, товарищи по несчастью выскребали из банок жирный «суп гороховый с копченостями», когда негаснущий свет под потолком мигнул и громко запищал зуммер. Подполковник отшвырнул банку и метнулся к стене, откинул очередной лючок и ткнул пальцем в сенсор.

– … Мы вас видим, отзовитесь. Модуль три-двенадцать, вы живы?

– Живы, живы! – торопливо отозвался Львов.

– Нашли! – заорал Миша. – Ура, товарищи!

– Три-двенадцать, это сторожевой фрегат «Николай Кузнецов», мы вас давно засекли, но не могли выйти на связь. Сейчас постараемся вас подцепить и втянуть в шлюз. Может немного потрясти.

– Фигня! – крикнул неугомонный Миша. – Тяните скорее.

– Слава богу, – вздохнул военврач. – Я, если честно, очень волновался, товарищи. Нет, конечно, я верил, что нас ищут и скоро найдут, но все-таки, знаете…

– Советские Военно-космические силы своих не бросают! Эх, жаль, спирта нету…

– Сейчас вам спасители нальют, – с улыбкой сказал поляк. – Святое дело.

Снаружи что-то заскрежетало по корпусу, потом модуль задергался. В иллюминаторе всё так же чернело звездное небо, фрегат в поле зрения не попадал. После нескольких долгих минут тряски и подергиваний звездное небо сменилось металлической обшарпанной стенкой шлюза. На мгновение стало темно, потом в шлюзе зажегся свет.

– Ура! – снова завопил Бецкой. – Ура, товарищи!!!

– Поздравляю, – сдержанно сказал подполковник. – Кажется, для нас всё сложилось удачно.

Вентухову хотелось поскорее покинуть осточертевший всего за полтора дня модуль, но снаружи не торопились. То и дело что-то постукивало, потом снова ожил динамик:

– Разблокируйте входной люк, мы снаружи не можем.

– Секунду! – сказал Львов, повозился и доложил: – Готово!

Люк начал открываться. Подполковник одернул измятый костюм и приготовился докладывать, но в модуль тут же всунулись двое автоматчиков в непонятной форме. Между ними протиснулся коротко стриженный седой человек и приветливо произнес по-русски:

– Добро пожаловать на борт фрегата ВВС США «Оди Мерфи», господа.

– Н-не понял… – пробормотал Бецкой. – А как же…

– «Николай Кузнецов»? Не более чем маленькая военная хитрость. Да, меня зовут Джозеф Стейнбоу. Полковник Джозеф Стейнбоу. Я…

Договорить полковник не успел: сухо треснул выстрел, потом почти бесшумно прошелестела автоматная очередь. Майор Гжеляк осел на губчатый пол, оплывая кровью и роняя небольшой пистолет. Стейнбоу с интересом покосился на пулевую отметину над верхней кромкой люка.

– Напрасно, – заметил он. – А вы лучше не трогайте оружие, сэр.

Последнее относилось к Львову, который нагнулся над товарищем. Поляк, несомненно, был мертв. Вентухову казалось, что всё это происходит не здесь и не с ним.

– Вы нарушаете все международные соглашения, – стоя на коленях, сказал подполковник. – Какое вы имеете право?!

– Насколько вы знаете, правительство Соединенных Штатов не поддерживает интервенцию Советского Союза на Марс.

– Но мы не находимся в состоянии войны! – выкрикнул Львов. – А вы только что убили офицера!

– Но ведь об этом никто не узнает, не правда ли? – всё с той же улыбкой сказал полковник. – Я сожалею об этом небольшом инциденте, но надеюсь, что он подтолкнет вас к разумному сотрудничеству.

Стейнбоу повернулся к кому-то и велел:

– Обыщите их, Дорган, разместите, и затем по одному – ко мне. Начнем с самого молодого.

Лейтенант Вентухов понял, что самый молодой здесь – он.

В сопровождении автоматчиков их обыскали, забрав из карманов все документы и личные вещи, и распределили по двухместным камерам. Точнее, это были специально освобожденные членами экипажа каюты – на переборках висели яркие голографические картинки с обнаженными красотками, спортивными глайдерами, видами морских курортов.

– Вот же с-суки! – процедил Миша Бецкой, которого заперли вместе с Вентуховым, и тут же принялся злобно сдирать картинки со стен.

Лейтенант не стал ему мешать – сел на аккуратно застеленную койку и некоторое время молча наблюдал за буйством сокамерника. Наконец Бецкой устал и уселся рядом.

– Чего с нами теперь будет? Как думаешь, Серега?

– Не знаю. Про нас ведь никто не знает.

– Не съедят же. Тоже люди.

– А кто меня пленом пугал?!

– Так то марсиане. А тут – америкосы.

– А если они нас им передадут?

Миша почесал затылок.

– Черт. Твою мать! Вот же попали! А я, дурак, обрадовался! «Ура, товарищи!» – орал… И они, падаль, так по-русски чисто болтали. «Николай Кузнецов», ты слыхал?!

Дверь каюты неожиданно открылась, вошел улыбающийся негр в чистенькой белой форме. Он поставил на столик закрытый поднос и сказал (тоже на русском! все они тут, что ли, обучены?!):

– Это от полковника. Кушайте. Приятного аппетита.

Вентухов прикинул было, не огреть ли негра подносом, но в коридоре бдительно стояли автоматчики. Негр коротко поклонился и вышел, дверь снова закрылась. Бецкой тут же снял крышку и присвистнул:

– Фигасе! И даже пиво баночное… холодное! «Шлитц». Не пил такого.

Кроме пива, на подносе стояли тарелки с бифштексами, пюре и зеленым горошком, капустный салат, два маленьких кирпичика черного хлеба.

– Слушай, а если они туда чего-нибудь намешали? – заволновался Миша, почти уже собравшийся откупоривать пиво. – Просремся еще.

– А смысл? Данные они из нас и так вытянут, какие им нужно… Это у чекистов блоки стоят, кто-то мне рассказывал. А нам подсоединил к голове клеммы – и считывай. Другое дело, что мы не знаем ничего. Я только что из училища, ты – тоже не генерал…