Генри Олди - Вожак

– Здравствуй.

Сейчас, поняла Н’доли, Марк поблагодарит меня за участие в спасательной экспедиции. Потом развернется и уйдет: прямая спина, армейская выправка. Будь рядом телепат, он бы прочел мысли Марка и сказал мне: «Ты права, дурочка.»

– Привет. Я тебе признательна.

Все-таки ей удалось его удивить. Сбить с толку.

– За что?! Я ничего…

– Без тебя я никогда бы не вышла в большое тело.

Цинично, прямо. Не ожидал?

– Рад, что у тебя получилось.

Взгляд Марка изменился. В льдистом прищуре мелькнула тень лукавства. Нет, померещилось. Никакой тени. Просто у него глаза разные.

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

Марк обернулся к «дипломатическому» выходу. Там ждали трое сопровождающих: помпилианцы из службы безопасности и пожилой, седой как лунь уроженец Ларгитаса. Учёный, за парсек видно. Граф или маркиз жутких тамошних наук с зубодробительными названиями. Что делает ларгитасец в этой компании?

Марк махнул рукой:

– Катилина!

Пляж в этом месте был галечный. Приходилось выбирать, куда ставишь ногу: иначе поскользнешься, грохнешься вверх тормашками. Спуск от коттеджа в бухту славился высотой и крутым нравом. Марк мерял его трижды на день: сперва шагом, подолгу отдыхая на куцых, заросших травой площадках, приноравливаясь к ёканью под ребрами, затем – быстрее, и наконец – бегом. Лечащий врач хмурил брови, но помалкивал.

Сейчас Марк, выбравшись из воды, стоял у топчана. Рядом, в охотничьей стойке, замер Катилина. К ним по пляжу шел человек, которому здесь было не место, и это не нравилось ни Марку, ни ягуару.

– Что вы делаете на Тренге? – спросил Марк, едва гость приблизился.

– И вам доброго утра, – рассмеялся Белый Страус.

Якоб Ван дер Меер, маркиз этнодицеи, был одет по-походному. Дорожный костюм со множеством карманов, ботинки с высокими шнурованными голенищами. Голову маркиза защищал полотняный шлем с назатыльником. Казалось, Белый Страус минутой раньше вынырнул из джунглей.

– Как вы сюда проникли?

– С боем. Перестрелка, поножовщина, рукопашная. Гора трупов у ворот, – ларгитасец наслаждался ситуацией. – Велите, чтобы прибрали, а то протухнут. Жарища…

Марк шагнул вперед:

– Я вынужден вас задержать.

– Очень на это рассчитываю, – маркиз поклонился, сняв шлем. – Задержите меня на месяц, лучше – на два. Нам есть о чем поговорить. Вернее, вам есть о чем поговорить, а мне есть что послушать.

Он кивнул на ягуара:

– Тотем? Покровитель? Йе-кыла?

– Тиран, – вздохнул Марк. – Диктатор. Кто такой йе-кыла?

– Перевоплощение шамана в зверя.

– Вы верите в эту чушь?

Вместо ответа Белый Страус протянул руку и почесал Катилину за ухом. Ягуар мурлыкнул басом. Марк с изумлением взирал на идиллию, подозревая, что он здесь – третий лишний.

– Я доверчив, – кончиками пальцев Ван дер Меер щекотал рокочущего хищника под челюстью. – Я и вам поверю. Вы, главное, рассказывайте. Когда детенышам исполняется шесть месяцев, самка ягуара впервые выводит потомство на охоту. Вашему есть полгода?

– Не знаю, – честно ответил Марк. – Наверное, есть.

– Ему надо охотиться.

– Не надо. Он всю дичь распугает. Катилина – паникёр.

– Трус?

– Инфразвуковый биоизлучатель. Сеет панику вокруг себя. Захочет – будете бежать дальше, чем видите. Сталкивались с таким убоищем?

– Не доводилось. Расскажете?

– Государственная тайна.

– Да ладно вам! Вы ведь сразу поняли: я на Тренге с разрешения начальства. Будь я одержим идеей расового превосходства, я бы сказал: с разрешения моего и по нижайшей просьбе вашего начальства. Сорвать меня из экспедиции – это надо очень попросить… Вас выжали, как тряпку, офицер Тумидус. И не спорьте со мной! Вас опросили, допросили и расспросили. Человек? Личность?! Нет, вы теперь ходячий интерес – козырный, международный. Я вас намочу и выкручу по-новой. Помните, на Ломбеджи вы спрашивали у меня, что такое этнодицея? И я ответил: это наука о правах народов. Что вам показалось удивительней всего на Астлантиде?

– Конфликт устремлений, – не задумываясь, ответил Марк.

– Я читал отчёты тех, с кем вы беседовали на эту тему. Повторите для меня, вкратце. Астлане должны сопротивляться пленению? Бежать, драться?

– Кастовые астлане – нет. Дикари – да.

– Почему?

– Плен должен быть честным. Иначе у дикарей не стимулируется теменная чакра. Соответственно, не наступает эйфория, мощное желание «уйти в солнце». Падает энергетичность…

– У всех астлан яйцевидные черепа?

– Только у кастовых. В смысле, цивилизованных.

– Что происходит, если кастового астланина хочет пленить кастовый астланин, гражданин вражеского государства? Десант с корабля инопланетян?

– Не знаю.

– Кастовый обязан бежать, драться до последнего? В этом случае система работает, как с дикарем? Яйцом череп или нет, а вопрос, как я понимаю, упирается в статус «пленник-свободный»?

– Вы что, анализируете этот бред?

Белый Страус присел на топчан:

– Вы даже представить не можете, какой бред я способен подвергнуть анализу. Троюродный брат вашего конфликта: Мондонг, племена овакуруа. Речь даже не об энергопространственном феномене, имеющем место в обоих случаях. Целый народ, одержимый идеей-фикс: не позволить чужакам вторгнуться в мозги аборигенов; не уважающий предков, допустивших такое вторжение… Когда же запрет нарушается во второй раз, у всего населения летит крыша. Вы видели фильм «Мондонг»? Ричард Монтелье снял прекрасную картину. Не без художественного вымысла, и всё же…

– Не видел, – Марк взял полотенце. – Чем у них дело кончилось?

Он видел другое: причину, по которой начальство, рискуя потерять лицо, пригласило на Тренг язвительного маркиза-ларгитасца. Имперские эксперты, кому Марк, едва восстановив силы, месяц напролет ездил по ушам, блестяще накапливали информацию. Складировали, вешали ярлычки. Но выводы – новые башенки из старых кирпичиков – у них получались не в пример хуже. Во всяком случае, никто из экспертов не усмотрел аналогий, какие провел Ван дер Меер. Для этого маркизу понадобилась минута разговора и пара ключевых слов: конфликт устремлений.

– Где?

– На Мондонге.

– Резнёй, молодой человек. Чем обычно заканчиваются фильмы? Большой резнёй…

О Марке Кае Тумидусе госпоже Зеро было известно больше, чем новоиспечённый обер-центурион знал о себе сам. Тем не менее, информация, полученная из третьих рук – это одно, а личный контакт – совсем иное. Контакт уже начался, хотя Марк и старуха не обменялись и парой слов. Имперская безопасность наблюдала за молодым офицером, ни во что не вмешиваясь.

Мимические реакции. Манера держаться. Походка. Пластика движений. Интонации. Смысл произнесенных слов имел значение в последнюю очередь. Отец. Дядя. Молодая вудуни. Реакции разные, в пределах ожидаемых. Всё укладывалось в составленный специалистами психопрофиль. Госпожа Зеро терпеть не могла сюрпризов. Возможно, потому, что по роду службы сталкивалась с ними чаще, чем хотелось бы. Если б еще хоть один из сотни сюрпризов оказывался приятным!