Генри Олди - Вожак

Бахрам извлек из подсумка «глаз», активировал визуальный контакт со шлемом, дал первичное наведение – и «глаз», зажужжав, устремился к дому. Модель имитировала жука-бронзовку с Хордада. Оставалось надеяться, что бронзовки – твари международные, и астлане не сообразят, что за гость к ним пожаловал.

Обшарпанная грязно-розовая стена приближалась рывками. Качалась, как пьяная, уходила вправо, влево – «глаз» двигался к цели по сложной траектории, имитируя полёт насекомого. Минута, и соглядатай нырнул в окно первого этажа.

Двое автоматчиков. Ближний отмахнулся от наглого жука, пытаясь сбить насекомое ладонью. «Глаз» увернулся – комната перед сержантом крутнулась безумной каруселью – и вылетел в соседнее помещение. Трое. Еще двое; у одного – гранатомет. Ящики с патронами в коридоре. Стрелок в угловой подсобке. Лестница на второй этаж. Компьютер выстраивал в шлемосфере объемную схему здания, отмечая позиции солдат противника.

– Арванд, Фарсак, Хош – скрытно в обход по правому флангу! Найти место для проникновения, занять позицию и доложить.

– Есть!

– Гуштам, на тебе пулеметчик. По команде уничтожить. Разрешаю стрельбу боевыми.

– Есть!

– Джандал, снайпера засек?

– Так точно.

– По команде уничтожить.

– Есть!

– Всем остальным – по команде залп из подствольников шоковыми боеприпасами. Затем плотный огонь в паралич-режиме и штурм. Готовность пять минут.

«Глаз» ткнулся в запертую дверь. Сердито взвыл, обследуя препятствие, и улетел прочь по сумрачному коридору. Надо скорректировать программу, отметил сержант. Дать указание «глазу» добраться до запертой комнаты через окно. Нет, чердак важнее. Иди знай, сколько человек там засело, и с каким оружием.

В небе сверкнуло, затрещало, словно за облаками закоротило проводку. Над городом сконденсировался пузырь исполинской сферы. Пузырь подернулся рябью, сквозь него проступил флаг Лиги: россыпь звезд на темном фоне. Оператор выставил настройки, и изображение обрело глубину и четкость.

– От Совета Галактической Лиги! – раскатилось над крышами. – Астлане! Будьте благоразумны! Мы пришли помочь. Пришли сотрудничать…

Первым ответил пулемет. Ленту снарядили трассерами, и огненный пунктир устремился в небеса, насквозь прошив флаг Лиги. Вот, понял сержант Бахрам. Вот момент для штурма! Спасибо лиговским пропагандистам…

– Арванд, вы на месте?

– Так точно. Вижу черный ход.

– Всем: готовность пять секунд! Гуштам, Джандал – огонь! Уничтожить цели!

В окне, где засел пулеметчик, полыхнуло миниатюрное солнце. Уложил Джандал снайпера или нет – выяснять было некогда.

– Шоковыми – огонь!

Индукционный подствольник стреляет бесшумно. Зато взрыв шоковой гранаты выглядит сногсшибательно – в прямом смысле слова. Дюжина вспышек – внутри дома и снаружи, перед самыми окнами. От грохота даже у миротворцев заложило уши.

– Паралич-режим! Огонь!

Бахрам не успел разобраться, сколько народу засело на чердаке. Ну и ладушки – две гранаты сержант лично положил в чердачное окно.

– На штурм!

Существуй соревнования по бегу на сто метров в полной выкладке с препятствиями – как, например, шквальный огонь противника – отделение сержанта Бахрама взяло бы кубок. Ослепшие, оглохшие астлане стреляли наугад. От редких попаданий десантников берегла силовая броня. Ударил гранатомет; снаряд проломил брешь в заборе. Спины обдал дождь бетонной крошки.

Пятьдесят метров. Двадцать. Десять.

В трапециях окон-бойниц пляшет рваное пламя. Над ухом свистят пули. Упругие толчки попаданий – защита держит. Парализаторы бьют в упор, высвечивая коридоры и оседающих на пол защитников. Хлипкая дверь с треском вылетает от пинка. Сержант перепрыгивает через содрогающееся тело. Штабеля ящиков, рассыпались картонные коробки… Позади дробно топочут сапоги бойцов – тех, кто не полез в узкие окна.

– Чисто!

В комнате, словно пара любовников, лежат парализованные астлане. Дальше, дальше! – надо прошерстить здание.

– Чисто!

В глубине дома – стрельба. Группа Арванда зашла с черного хода.

– Чисто!

– Не стрелять! Свои!

Лестница на второй этаж. Щербатые ступеньки без перил, со стен сыплется растрескавшаяся штукатурка. Под ногами хрустят осколки кирпича и битое стекло, звенят стреляные гильзы. В лучах солнца клубится дым, перемешанный с пылью. Воздух пропитан пороховой гарью.

На пороге комнаты, где прятался пулеметный расчет, Бахрам не задержался. К смраду горелой плоти сержант давно привык, но лишний раз нюхать жареное – ищите дурака. Взгляд скользнул по обугленным трупам, по останкам пулемета…

– Доложите потери.

– С нашей стороны – трое раненых и один контуженный. Со стороны противника – трое убитых, двое раненых. В отключке девятнадцать цапель.

– Чердак проверили?

– Так точно.

– Командир…

Дверь, за которую не смог проникнуть «глаз», была выбита. Джандал и Гуштам посторонились, давая командиру дорогу. В маленькой, пять на шесть шагов, каморке сидели двое стариков. Столик на львиных лапах, крест-накрест расчерченное поле, квадратные ячейки. В центре – цветные треугольники. Фишки, коробка с плоскими костями…

Поглощены игрой, старики игнорировали чужаков.

– Вот! Вот!

Звук был отключен. В голосфере бесшумно вспыхивали взрывы. Онемев, билось в истерике рыжее пламя на дульных срезах автоматных стволов. Безъязыко корчились разряды парализаторов. Тишайше падала выбитая дверь…

– Вот! – кричал доктор Н’диди, указывая на сферу.

Врывались в грязно-розовое здание бойцы ВКС Лиги. Куклами лежали астлане.

– Они сражались! Сражались до последнего! И если почтеннейший шри Бхарадваджа опять скажет мне, что этот плен недостаточно честен, я откушу шри Бхарадвадже оба его ослиных уха! Я сожру их с арахисовой подливкой! Коллега Шнейер, выясните, кто руководил этой операцией. Мне нужны эти пленники. Срочно!

Старик, одетый в просторную блузу цвета обожженной глины, потряс коробку с костями. Раздалось щелканье, похожее на стрекот насекомых. Когда кости упали на стол, старик с видимым удовлетворением кивнул и переставил бордовую фишку на пять ячеек вперед, к центру поля.

Его соперник собрал кости в коробку с аккуратизмом педанта. На нем, как на плечиках, уныло обвис легкий сюртук, накинутый поверх бежевой рубашки без ворота. Брюки оба игрока приобретали на одной барахолке: светлая парусина, дешевка, пузыри на коленях. Старик в сюртуке был плохо выбрит. Щеки, подбородок и дряблую шею покрывала редкая седая щетина. Лишь след от давнего ожога на щеке сиял девственной чистотой: на сизом глянце ничего не росло.

– Вы позволите нам доиграть партию?