Клиффорд Саймак - Пересадочная станция

— Согласен, — ответило незнакомое существо (тогда ещё незнакомое, но вскоре ставшее другом). — Но могу ли я спросить, почему ты выбрал имя Улисс?

— Потому что это имя великого человека моей расы.

— Я рад, что ты выбрал такое имя, — произнесло существо, только что получившее крещение. — Оно звучит, как мне кажется, возвышенно и благородно. Между нами говоря, я буду счастлив носить это имя. А тебя я буду звать Инеком, поскольку нам предстоит работать вместе много-много твоих лет.

И действительно, прошло много-много лет, подумал Инек, стоя с открытым дневником в руках и глядя на запись, сделанную несколько десятилетий назад. Десятилетий, удивительно обогативших его, оставивших такой след в душе, что это и представить себе невозможно было до тех пор, пока он их не прожил.

И всё это будет продолжаться. Гораздо дольше, чем тот небольшой отрезок времени, что уже прожит. Века, а может быть, целое тысячелетие. Чего он только не узнает к концу этого тысячелетия!

Хотя, думалось Инеку, может быть, знания — не самое главное.

К тому же он понимал, что прежнее положение долго не сохранится, поскольку теперь ему могут помешать. В окрестностях появились наблюдатели, или по крайней мере один наблюдатель. Вполне возможно, что скоро они начнут сжимать кольцо поисков. Пока Уоллис не имел ни малейшего понятия, что делать и как готовиться к надвигающейся опасности. Но рано или поздно это должно было случиться, и, во всяком случае, внутренне он уже приготовился… Странно только, что этого не произошло раньше.

О такой опасности Инек рассказал Улиссу ещё в тот день, когда они встретились впервые. И теперь, размышляя о своих проблемах, он снова вспоминал события многолетней давности — прошлое вставало перед его внутренним взором с такой ясностью, словно всё это случилось только вчера.

Инек сидел на ступенях крыльца. Вечерело. Над далёкими холмами в штате Айова, за рекой, собирались грозовые тучи. День был жаркий, душный, ни дуновения ветерка. У сарая вяло ковырялись в земле несколько кур — скорее, наверно, по привычке, чем в надежде найти что-нибудь съедобное. Стайка воробьёв то срывалась вдруг с крыши амбара и неслась к кустам жимолости, что у поля за дорогой, то летела обратно, и крылья их сухо потрескивали, словно от жары перья стали жёсткими и твёрдыми.

Вот сижу, думал Инек, и гляжу на тучи, а ведь ещё столько работы, и поле кукурузное надо перепахать, и убрать сено, и скопнить пшеницу…

Но что бы там ни случилось, как бы тяжело ему ни было, надо жить дальше, и по возможности с толком. Это станет ему уроком, напоминал себе Инек, хотя за последние годы он должен был в полной мере познать всю тщету земную. Однако на войне всё было по-другому. На войне ты знаешь, чего ожидать, готовишься, но сейчас-то не война. Сейчас мирная жизнь, к которой он вернулся с такими надеждами. Человек вправе ожидать, что в мире без войны действительно будет покой, что он будет ограждён от жестокости и страха.

Теперь он одинок. Одинок, как никогда раньше. Теперь и вправду надо начинать новую жизнь, другого выбора нет. Но будь то здесь, на родной земле, или в каком-то другом месте — эта новая жизнь начнётся с горечи и печали.

Инек сидел на крыльце, уронив руки на колени, и всё смотрел на собиравшиеся на западе тучи. Может, пойдёт дождь, и это хорошо, потому что земле нужна влага, но может, и не пойдёт: воздушные течения над сходящимися речными долинами — штука капризная, никогда не скажешь наверняка, куда двинутся облака…

Путника он заметил, когда тот уже свернул к воротам. Высокий сухопарый человек в запылённой одежде, судя по всему, проделавший долгий путь. Гость шёл по тропе к дому, но Инек сидел и ждал, не трогаясь с места.

— Добрый день, сэр, — произнёс он наконец. — Сегодня жарко, и вы, должно быть, устали. Присаживайтесь, отдохните.

— С удовольствием, — ответил незнакомец. — Но сначала, прошу вас, глоток воды.

— Идёмте, — сказал Инек, поднимаясь со ступеней. — Я накачаю прямо из колодца.

Он прошёл через двор к насосу, снял с крюка ковш и дал его незнакомцу. Потом взялся за рукоятку и принялся качать.

— Пусть немного стечёт, — сказал он. — Холодная идёт не сразу.

Инек продолжал качать, и вода, выплёскиваясь из крана неровными порциями, сбегала по доскам, закрывавшим колодец.

— Думаете, пойдёт дождь? — спросил незнакомец.

— Трудно сказать, — ответил Инек. — Подождём, посмотрим.

Что-то неуловимое вызывало у него беспокойство, когда он глядел на своего гостя. Ничего явного, конкретного, но тем не менее какая-то мелочь не давала ему успокоиться. Качая воду, он ещё раз посмотрел на незнакомца и подумал, что, должно быть, это его уши, чуть более острые вверху, чем положено, но, когда он через некоторое время взглянул на него снова, уши оказались нормальными, и Инек решил, что его подвело воображение.

— Ну вот, наверно, уже холодная, — сказал он.

Путник подставил ковш под кран и, подождав, когда он наполнится, предложил Инеку. Тот покачал головой.

— Сначала — вы. Вам больше нужно.

Гость приложился к ковшу и жадно выпил его до дна, раз-другой пролив воду на себя.

— Ещё? — спросил Инек.

— Нет, спасибо, — ответил гость. — Но я подержу ковш, теперь качайте для себя.

Инек снова взялся за насос и, когда ковш наполнился до краёв, принял его из рук незнакомца. Вода была холодная, и Инек, только в эту минуту поняв, что его тоже мучает жажда, осушил ковш почти целиком. Затем повесил его на место и сказал:

— Ну, а теперь можно и посидеть.

Незнакомец улыбнулся:

— Пожалуй, мне это не повредит.

Инек достал из кармана красный платок и вытер лицо.

— Воздух плотный, как перед дождём… — произнёс он и тут понял, что же его всё-таки беспокоило. Одежда на госте несвежая, башмаки покрылись слоем пыли, ясно было, что он одолел неблизкий путь, да ещё эта предгрозовая духота, а между тем его гость совсем не вспотел. Выглядел он таким свежим, словно была весна и он весь день пролежал, отдыхая, под деревом.

Инек засунул платок обратно в карман, и они уселись на ступенях.

— Видимо, вы проделали неблизкий путь, — сказал он, пытаясь незаметно навести разговор на нужную тему.

— О да. Я забрался довольно далеко от дома.

— И, как видно, дорога предстоит ещё дальняя?

— Нет, — ответил незнакомец. — Похоже, я оказался там, куда стремился.

— Вы имеете в виду… — начал было Инек, но не договорил.

— Я имею в виду — вот здесь, на этих вот ступенях. Я давно искал одного человека, и думаю, этот человек именно вы. Имени его я не знал, не знал и где искать, но никогда не сомневался, что когда-нибудь найду того, кого ищу.

— Вы искали меня? — ошарашенно спросил Инек. — Но почему меня?