Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

Злобно швырнув сенцовские каракули в огонь, от чего языки пламени снова взвились над краем ведра, Эрих Траурихлиген вытащил смартфон и позвонил майору Бауму, собравшись вызвать последнего на ковёр и впаять уничтожительный выговор.

- Баум на проводе! - сейчас же отчеканил майор - по старинке, словно бы пользовался примитвным проводным аппаратом.

- Баум, зайдите ко мне! - голос Траурихлигена не выражал никаких эмоций: он не хотел преждевременно пугать майора. Он напугает его потом, когда этот слизень приползёт - и пускай он радуется, если не поседеет от испуга!

Стук в дверь на применул раздаться: "слизень" приполз минут за пять. Эрих Траурихлиген слышал, как он сопит - бежал, наверное, бегом, чтобы подхалимски посмотреть и выплюнуть свое заведённое "Хайль Гитлер!". Ему кувалдой вколотили это приветствие на курсах СС, и он тупо талдычит его из раза в раз.

- Войдите! - разрешил Траурихлиген, пока не проявляя эмоций. Пускай вползает, сейчас получит!

- Хайль Гитлер! - тут же вытянулся Баум, роботом вскинув руку и хлопнув каблуками.

- Хай! - буркнул Траурихлиген и показал майору одну из сенцовских карикатур, которую он специально "оставил в живых", для Баума. Этот болван Сенцов пытался тут изобразить сердечко и корявые фигурки, которые, будто бы, сидят, обнявшись, на мосту через лужу какую-то. - Дружище, вы это узнаёте?

- Никак нет... - удивлённо пробормотал Баум, всматриваясь в неуклюжую картинку и не понимая, что это вообще такое и для чего оно нужно генералу.

- Плохо, Баум, очень плохо! - определил Траурихлиген с таким смертельным ехидством, что Баум тут же стушевался, и по лицу его поползли пятна. Майор заглох, топчась, а Траурихлиген не спеша встал из-за стола и всунул ему в руки сенцовский "шедевр".

- Вы посмотрите повнимательнее! - предписал он, вернувшись за стол. - Давайте, давайте, смотрите!

Баум наклонил голову, уткнув глаза в эту мятую бумажку, не увидел в ней ничего примечательного и вопросительно посмотрел на генерала.

- Баум, мне начинает казаться, что я вас перехвалил! - сурово постановил Траурихлиген, со злорадным удовольствием отмечая, что на лбу майора выступают капли пота. - Сейчас вы напомнили мне двух животных: слепого сурка и медлительного слизня! А вы прекрасно знаете, что я недолюбливаю этих животных! Неужели вы в последнее время не замечали во мне никаких странностей?? Я ни за что не поверю, что не замечали!!

Генерал начал агрессивно орать, а Баум рефлекторно попятился... Да, в последнее время он вёл себя странно: странно ходил, странно разговаривал, странно выглядел и почему-то не пришёл ни на одно собрание заговорщиков... Баум, было, подумал, что генерал злоупотребил хроноперебросами и заболел. Майор даже испугался: если Траурихлиген умрёт о своей болезни, они без него ни за что не потянут заговор, засыпятся с покрышкой, и будут расстреляны. Сегодня Траурихлиген выглядел получше - только злился на что-то, чего Баум пока не понимал.

- Я думал, что вы заболели... - пробормотал майор, забиваясь в угол, словно бы генерал уже наставил на него пистолет и спускает курок. - Вы даже не приходили на наши собрания...

- Сенцов просто не знал, куда идти! - злобно выплюнул Траурихлиген, прожигая своим сатанинским взглядом в Бауме дыру. - Зарубите себе на носу: ещё один подобный прокол - и я буду просто вынужден вас казнить! План близок к завершению, я уже перевооружил войска, и мне не нужны безмозглые слизни и слепые сурки! Ваша внимательность должна быть на пределе, а вы вороните коренным образом! Что с вами, Баум? Уж не контузило вас часом??

Баум топтался и молчал, потому что не знал, что мямлить в своё оправдание... Он внимательно смотрел... но даже и предположить не мог, что место генерала занимал кто-то другой, неизвестно кто, кто мог выведать все тайны и... Лоб Баума покрылся потом, и спина его, буквально, обливалась... Успокаивало лишь то, что Траурихлиген психует и злобно орёт, а не благодушно предлагает шоколад. Баум знал генерала достаточно хорошо, и давно заметил: если он орёт, значит, просто впаивает строгач, а если улыбается и предлагает шоколад - значит, дни оппонента сочтены.

- Молчите! - рявкнул Траурихлиген и стукнул кулаком по столу так, что Бауму на минуту показалось, как этот тяжеленный стол разваливается на части и с грохотом обрушивается на пол, пробивая паркет. - Смотрите у меня - я могу подумать, что вы глупец и трус! Ладно... Сейчас я поеду на излучатель, а вы, Баум, чтобы не смели Заммера предупреждать! Если узнаю, что вы ему позвонили - отправитесь на кол! Вам ясно??

- Яволь! - поспешил согласиться с начальником Баум и втайне пожалел тёмного Заммера: этой ночью ему придётся ух, как несладко! Бедняга Заммер никак не освоит компьютер... как бы он не закончил свои дни на колу...

Стукнув кулаком по столу ещё раз, Траурихлиген выскочил из кресла и вознамерился срочно ехать на Нижинский излучатель, дабы узнать, на напортачил ли Сенцов с его бесценным деосциллятором?? Траурихлиген хлопнул дверью, и на Баума дунул шальной ветер - так сильно хлопнул... майор продолжал тупо торчать посреди генеральского кабинета, изминать в руках проклятую бумажку и размышлять над тем, кто такой этот Сенцов, и каким образом вообще мог сюда попасть... Перед ним на столе догорал костёр: огонь сожрал все "казнённые" бумажки, и свирепый сизый дым заполнил генеральский кабинет, заставляя майора мучительно кашлять и тереть слезящие глаза, в которых адски щипало.

"Лесные разбойники" и "дорожный призрак".

Стрелки настенных часов, которые подвесили к тонкой стене контрольной будки, через пять минут должны были показать полночь. Единственный солдат-часовой, приставленный охранять эти тайные ворота, вскипятил кипятильником воду и заварил себе кофе. Его сильно клонило в сон, потому что, как и все в Краузеберге, этот молодой солдатик плохо спал и боялся казни за участие в заговоре. Чтобы не заснуть на посту, солдат налил воду в поллитровую пивную кружку и набухал туда же целых десять ложек кофе и пять сахара. Невкусный напиток и вредный, но засонь здесь сажают на кол...

ТУК! ТУК! ТУК! - некто три раза постучал по стене будки, заставив часового встрепенуться. Он едва не пролил свой огненно-горячий кофе на мундир - это был условный стук, означавший, что он должен выйти из будки и открыть секретные ворота. Кто-то из заговорщиков решил выехать из города с некоей секретной миссией. Отставив кофе с сторону, на неновый стол, столешница которого была испорчена несколькими кругами от горячих чашек и кружек, солдат напялил каску, надвинув её на нос, и вышел прочь из будки в ночную прохладу. Около тайных ворот стояла лошадь с подводой, а на подводе сидел один человек, одетый в чёрное и в чёрной вязаной шапочке-маске, натянутой на лицо. Солдат двигался в гробовом молчании: инструкция секретного поста гласила, что он должен всё делать молча. Подойдя к воротам, он быстро отпер замок длинным и толстым ключом, после чего распахнул створки и махнул рукой: проезд открыт. Чёрный возница несильно хлестнул лошадку вожжами и заставил её проехать через ворота, за которыми начинался страшный лес и топкие болота... Как они только ездят тут по ночам? Так и сгинуть недолго...