Александр Щеголев - Свободный Охотник

– Нас сейчас видят? – перебивает его Свободный Охотник.

– Поначалу тебя контролировали непрерывно. Зверюшки опасались, что ты притворяешься. Но теперь они успокоились и отстали от тебя, один я остался на посту, ведь твоя ценность для них и для меня несопоставима… Ты ещё так молод, сын гипа. Сколько тебе Единиц?

– Двадцать, гип.

– Надо же. Бывают же совпадения… Моему сыну также было двадцать Единиц, когда его отняли у меня. Мне иногда показывают его по Всеобщей, когда в очередной раз хотят моей помощи, даже поговорить чуть-чуть позволяют. Он уже совсем взрослый, ему тридцать пять.

– Твоего сына держат в плену, как заложника?

– Очень точная формулировка.

– А других членов семьи?

– Когда-то была жена, но она убежала, оставив записку всего лишь с двумя словами: «Гип Трусости». А я сделал все возможное, чтобы посланная вдогонку свора сбилась со следа, чтобы хоть жена спаслась, гордячка моя, и в результате потерял её навсегда. Других членов семьи, к счастью, не имею.

Свободный Охотник садится обратно в кокон: ноги плохо стоят. Зато голос его упруг и подвижен:

– Спасибо, гип, твоя информация столь же ценна, сколь и неожиданна. Кстати, было ещё упомянуто, что у нас мало времени.

– Да, мальчик, ты прав. Неизвестно, до чьих ушей успел дойти слух о твоем чудесном выздоровлении. Я принял меры, чтобы эта новость застряла в моих куполах, но с тварями ничего нельзя гарантировать. Впрочем, ты, наверное, имеешь в виду, что я неподобающе много говорю? Просто я хочу искренности, когда настанет твоя очередь говорить. В отношении меня ты вряд ли ошибаешься, это очевидно. Молодые солдаты не умеют прятать взгляд. Итак, я предатель, который был гипом Пустоты номер сорок семь, а стал гипом Трусости, пусть и вынужденно. Однако я совершенно искренен. Теперь решай: ответишь ли ты на мои вопросы?

– Разве сказано много? – возражает Свободный Охотник. – Несказанного осталось гораздо больше. Например…

– Вот, смотри! – гип Пустоты резко поднимает руку. В пальцах его зажат информационный кристаллоноситель. – Здесь записан ответ на все твои будущие вопросы. Нетрудно догадаться, какие из военных тайн врага представляют интерес для такого стратега, как ты, поэтому я подготовился заранее. Ты получишь это, сын гипа.

Свободный Охотник встает. Он возбужден, он в самом деле не умеет прятать взгляд.

– Спрашивай.

– Прости мое нетерпение, мальчик. Я слишком долго ждал этого, чтобы теперь упустить. Твои военные тайны мне не нужны, так же, как и наши собственные, поэтому, я надеюсь, тебе не придется тратить драгоценное время в поисках формулировок. Сначала о главном. Когда зверюшки пожаловали к нам в гости, моя жена была беременна. После того, как она сбежала, не поняв моих поступков, я не пытался её разыскивать, опасался привлечь к ней внимание. Я не знал, жива ли она, родился ли ребенок, и так далее. Не знал до тех пор, пока мои лохматые друзья не разнесли вдребезги Курорт. Оказывается, она пряталась в том Фрагменте – вместе с дочерью. Я был уверен, что вдвоем они и погибли. И вдруг, по прошествии многих Единиц, появляются странные сведения, будто по всей Галактике мотается какая-то девчонка, возникая в самых неожиданных местах, которая выдает себя за дочь Сорок Седьмого. Странность же в том, что она пытается вести переговоры от имени Неуловимого. Что за девушка? Как все это понимать?

– Значит, ты охотился за мной только для того, чтобы расспросить о странной девушке?

– Лично я – только для этого. Мои друзья, разумеется, для другого. Но ущерб, наносимый твоими разрушительными вылазками, меня не волновал.

Свободный Охотник цепко рассматривает его лицо и решает сказать правду.

– Она твоя дочь, гип Пустоты.

– Ты уверен, мальчик?

– Мать девочки была убита на Курорте, но сама она спаслась. Я тщательно изучил её семейные записи и собственноручно сделал анализ корней волос в месте Печати. Сразу, как мы познакомились. Ее знак истинный, закодирован не позднее первой же тысячной с момента рождения. А документы безоговорочно подтверждают претензии на титул, тем более, оспаривать их некому. Все ведь знают, что её отец героически погиб, защищая свой гипархат. Та, о ком ты спрашиваешь, гип, истинный твой потомок.

Глаза старика блестят. Из-за влаги, покрывшей их? Из-за чего-то иного? Он говорит, пряча взгляд:

– Я всегда соглашался с тем, что перстень гипа принадлежит жене гипа. Ибо женщина отвечает за чистоту рода, и Печать младенцу ставит женщина, и кто ещё кроме женщины может почувствовать разницу между Истинным и ложным? Традиции – это прекрасно, только традиции и позволяют нам выжить… О, Кварцевое Сердце, что за вздор я несу? – он непроизвольно придвигается к Свободному Охотнику – всего на шаг.

Ласковый шипит, роняя слюну.

«Не подходи к хозяину! – зашкаливает декодер. – Я включаю аннигилятор!» – Зачехли свой анни, друг, – морщится герой. – Этот человек, по-моему, совершенно безвреден.

– Что тебя связывало с моей дочерью? – спрашивает старик.

– Мы вместе жили. До тех пор, пока к нам не пришли усатые гости.

– Она твоя жена?

– Нет.

– Будет твоей женой?

– Удачная шутка, – смеется Свободный Охотник. – Я душевнобольной, к вашему разочарованию, да ещё в клетку посаженный… – взгляд его, впрочем, вовсе не весел.

Старик размышляет.

– Задал ты мне задачку, Неуловимый. Ускользаешь от простых вопросов… Ты используешь девочку в качестве посла?

– Самому мне появляться в обществе преждевременно, а кроме неё у меня никого нет. К тому же она имеет полное право разговаривать с другими Истинными на равных. Я хочу, чтобы её приняли и запомнили. Твоя дочь, гип, настолько умна, что легко научилась выглядеть своей за столом с глупцами. Зато перед троном властителя она всегда остается собой. Я часто её поддразнивал: мол, когда вырастешь, станешь новой Генеральной, объединишь все Программы в одно целое…

– Вы с ней близки?

– В каком смысле, гип? – напрягается пленник.

– Разумеется, в том самом смысле, в каком мужчину спрашивают о его отношениях с женщиной.

– О, ты решил упростить свои вопросы до нулевой отметки.

– Я просто хочу разобраться и найти решение. Если трудно, не отвечай.

– Я отвечу. Нет, мы не близки.

– Почему? – искренне удивляется гип. – Моя девочка Неуловимому не нравится?

Свободный Охотник отводит взгляд.

– Ей всего пятнадцать, она ещё не достигла совершеннолетия.

Удивлению нет предела:

– Ну и причина! Подожди-ка, может, наоборот, это она не согласна?

– Не знаю, никогда не спрашивал.

Молчание.

– Не понимаю, – говорит старик с внезапным отчаянием. – По-моему, ты что-то не договариваешь, мальчик. Или попросту солгал. Невозможно представить, чтобы два молодых здоровых существа, прожив вместе столько Единиц… Может, ты нездоров?