Виталий Забирко - Мы пришли с миром

Наведя в квартире относительный порядок, я решил прояснить этот вопрос. Нашел в телефонном справочнике номер райотдела милиции и позвонил.

— Центральное городское отделение милиции, — услышал из трубки бесстрастный женский голос.

— Добрый день.

— Здравствуйте.

— Подскажите, как связаться со старшим оперуполномоченным Петром Ивановичем Сидоровым?

— Сидоровым?

— Да. Петром Ивановичем.

— У нас такого нет.

— Извините...

Я положил трубку. И тут до меня дошло значение имени, отчества и фамилии липового оперуполномоченного. Петров, Иванов, Сидоров! Самые распространенные фамилии в России. Ну а фотографии... Да мало ли каким образом можно заполучить фотоснимки? Особого секрета они не представляют — быть может, оба снимка были переданы в редакцию газеты, а опубликовали только один. А взять снимки в редакции может практически любой — не времена социализма, когда все издательства и типографии тщательно охранялись во избежание идеологической диверсии. Проходил Сидоров возле редакции, зашел и взял. Этакий проходимец во всех смыслах... Либо все обстоит еще проще: не секрет, насколько тесно связаны правоохранительные органы с криминальными структурами. Порой настолько тесно, что и не разберешь, кто из них кто.

Мало радости, когда узнаешь, что за заработанными тобой деньгами начали охоту криминальные структуры, но я испытал облегчение. Восемьсот долларов — это для меня крупная сумма, но в криминальном мире ею могут заинтересоваться только мелкие мошенники. А если так, то с Петром Ивановичем Сидоровым мы больше не встретимся, и его многообещающее «До скорого свидания!» не более чем фикция. Любят мошенники пускать пыль в глаза, даже когда махинация не удалась.

Проблема с милицией как-то сразу отошла на второй план, и ее место заняла другая, гораздо более близкая и потому тяжелая, давящая на сердце. Я посмотрел на телефон — Любаша так и не позвонила. Что с ней происходит? Сама говорила, как только дочка смирится с моим присутствием, так все наладится. Но стоило Оксане переменить свое отношение к будущему отчиму, так у Любаши появились новые страхи.

Ладно, если Магомет не идет к горе... Я набрал номер городской библиотеки.

Трубку подняла Лена Изюмова, подруга Любаши, одолжившая ей серьги. Этакая пышечка, кровь с молоком, из-за своей фамилии прозванная за глаза «булочка с изюмом».

— Городская библиотека имени Надежды Константиновны Крупской, — грассирующим контральто сообщила она.

— Здравствуй, Леночка, — сказал я. — Это Денис. Позови, пожалуйста, Любашу.

— А... — разочарованно протянула Леночка. Стоило мне представиться, куда только подевалось ее грассирующее контральто. — Сейчас посмотрю...

— Денис, — сообщила она через минуту, — ты знаешь, она ушла в хранилище.

Голос у нее был отчужденный, и я ей не поверил.

— Ты можешь передать, чтобы она мне перезвонила?

— А... — запнулась Леночка, подтверждая мои подозрения. — Ты знаешь, я скоро ухожу... Перезвони лучше ты.

— Когда?

— Что — когда?

— Перезвонить?

— Через полчаса, через час.

Я глянул на часы — через час библиотека закрывалась.

— Хорошо, — буркнул я и повесил трубку.

Не хотела Любаша со мной общаться, и все тут. И не верилось, что только из-за того, что Оксана зашла ко мне после школы и я накормил ее пельменями. Это была только зацепка, из-за которой наши отношения начали катиться в тартарары. Но что могло произойти? Я терялся в догадках, и от этого на душе было тошно. Надежда, что на старости лет у меня будет нормальная семья, таяла как дым. Не успел жениться, а семейные неурядицы уже начались.

Бесцельно послонявшись по квартире, я вышел на лоджию и долго стоял, вперив взгляд в верстак, на котором совсем недавно ожил деревянный Буратино. Проблема контакта с потусторонними силами казалась нереальной и неинтересной. Что могут значить все проблемы мироздания на фоне рушащегося личного благополучия? Ничто.

Я вышел в комнату, сел в кресло и включил телевизор на первом попавшемся канале. Как по заказу попал на юмористический фильм о вторжении марсиан. Кукольные марсиане стройными колоннами десантировались на Землю, поливая восторженные толпы встречающих их землян огнем из бластеров, при этом фарисейски приговаривая: «Мы пришли к вам с миром...» Минут пять я наблюдал, как бедные земляне превращаются в прах, затем переключился на спортивный канал. Транслировали гонки Формулы-1 — ревели моторы болидов, непобедимый Шумахер очертя голову несся по трассе к очередному подиуму, оставляя позади себя конкурентов, но былого удовольствия от гонок я не получил. Ничто не было в радость, серым и никчемным казался мир.

Под рев болидов я и уснул в кресле и проспал до самого утра. Снилось мне вторжение инопланетян. Деревянные Буратино шествовали по нашему городу, поливая все и вся огнем, а над всем этим вагнеровским «Полетом валькирий» рефреном звучало: «Мы пришли к вам с миром...»

Проснувшись утром с тяжелой головой и отвратительным настроением, я принял душ, позавтракал и только тогда заглянул в мастерскую. Буратино так и не вернулся из своих сказочных странствий, поэтому никто на лоджии не бедокурил. Куклы неподвижно висели на стене, инструменты на верстаке лежали в том же порядке, что и вчера. Кончилась сказка.

И черт с ней. Когда на душе непорядок, не до посторонних дел, тем более потусторонних. Но, как ни тяжело на душе, надо продолжать жить. Посторонние потусторонние дела могут вылезти боком — если Буратино не вернется, придется возвращать деньги. Быть может, и доплачивать за стеклянные глаза и, вероятно, полено. Древесина-то весьма дорогих сортов...

Я собрался, вышел из квартиры, запер дверь и с предубеждением посмотрел на желтую рожицу на стене, не решаясь с ней заговорить. Если она начнет кривляться, как Буратино, то мне прямая дорога в сумасшедший дом. Так и не решившись сказать рожице хотя бы «привет», я спустился по лестнице, вышел во двор и поплелся на рынок. Надо выяснить, как там дела с клиентом — что-то мне подсказывало, что очень уж он непростой человек. Нет, конечно, не «живой труп», но он определенно знал, что должно было произойти с куклой, иначе зачем давал мне столь необычное полено и стеклянные глаза с подвижными зрачками?

Погода выдалась под стать настроению: с пронизывающим холодным ветром, низкой серой облачностью, снежной слякотью под ногами. Весной и не пахло. Что ни день, то сюрприз, и не только в погоде.

Торговать я не собирался, поэтому не стал забирать лоток и ящик из каморки Михалыча, а прямиком направился в сквер.

Торговля у Мирона шла бойко, и все художники ему завидовали. Старушки чуть ли не гурьбой подходили к нему, покупали иконки и отходили.