Виталий Забирко - Мы пришли с миром

— Что же вы? — удивился посыльный. — Вы ведь новый сотрудник фирмы «Горизонт»? Всем сотрудникам обеспечивается доставка обедов на дом. Распишитесь.

Я немного помедлил, но затем все-таки расписался и взял коробку.

— Деньги... — неуверенно начал я, но посыльный меня опередил.

— Все оплачено, — сказал он, забрал квитанцию и положил поверх коробки визитную карточку. — В следующий раз завтраки, обеды и ужины заказывайте по этому телефону в любое время суток. Стандартные обеды доставляются в течение пятнадцати-двадцати минут, оригинальные заказы — через полтора-два часа. Приятного аппетита.

Он развернулся, чтобы уйти.

— А... — промямлил я, не зная, давать на чай или нет? Никогда не приходилось давать на чай — до сих пор у меня было не то положение, чтобы сорить деньгами. Да и вращался не в том обществе — самого угощали бесплатным пивом в «Театральном кафе».

— Я вас слушаю, — приостановился посыльный.

— Вы тоже в «Горизонте» работаете? — нашелся я.

— Да, — ответил посыльный с достоинством, и сразу стало понятно, что он не имеет представления об основной деятельности организации. Наверняка существовала фирма-прикрытие с аналогичным названием, занимающаяся для отвода глаз каким-нибудь необременительным бизнесом. А если так, то зарплата у посыльного высокая — чего «Горизонту» скупиться, когда деньги для них не проблема? Дам на чай — обидится.

— Тогда на ужин мне, пожалуйста, парочку устюпенд в остром маринаде, — сказал я.

— Видите ли... — замялся посыльный, лишний раз подтверждая, насколько он далек от основной деятельности «Горизонта». — Я только доставляю заказы. Блюда, пожалуйста, согласовывайте по телефону. Извините.

Он кивнул и начал спускаться по лестнице. Желтая рожица иронично насмехалась надо мной со стены.

«И не думай, сам буду обедать!» — про себя отказал я рожице в приглашении, закрыл дверь и понес коробку на кухню. Для обеда коробка была подозрительно тяжеловата, но и для бомбы тоже — на меня с лихвой хватило бы и ста граммов тротила. К тому же у «Горизонта» масса более спокойных способов устранения неугодных лиц, а всем прочим организациям я неинтересен. Как это Сева сказал «Остальным абсолютно все равно — существуешь ты или нет». И он прав. Кому я нужен? Любаша со мной порвала, Буратино от моих услуг отказался... И только Иванов продолжает заблуждаться относительно моей значимости, и я должен сделать все возможное, чтобы он как можно дольше заблуждался в оценке истинного положения дел.

Все-таки в коробке оказался обед. В одноразовых пластиковых судочках и на двух персон. Я начал вынимать судочки и заставил ими весь стол. Особых деликатесов, как в кабинете Иванова, не было — закуски, салаты, первое, второе... Холодца с хреном тоже не было, но хрен наличествовал, правда, под буженину. И на том спасибо.

Интересно, кто предназначался мне в сотрапезники? Сева? Уж лучше он, чем Иванов.

Не дожидаясь гостей, я сел, пододвинул к себе буженину с хреном, занес вилку.. И замер. Черт его знает, буженина ли это? Я осторожно потыкал ломтики вилкой, подвигал их по судку. Буженина вела себя достойно и не собиралась говорить человеческим голосом и ввинчиваться в судок с унитазными звуками. И на вкус оказалась самой обычной бужениной. Точнее, очень нежной, только что запеченной с чесночком в духовке. Сказано, ресторанная еда, а не продукт из гастронома.

Такой обед хорош под коньячок, однако спиртного в коробке не было. В шкафчике у меня имелась водка, но под изысканные блюда грешно пить ординарную водку отнюдь не лучшего качества.

Огорченно вздохнув, я открыл судочек с первым и опять же осторожно, опасаясь подвоха, помешал ложкой. Первое оказалось солянкой, еще теплой и вкусной. Хорошо живется агентам в «Горизонте» — кормят как на убой, снабжают деньгами выше крыши... Чем не коммунизм? Или, правильнее, просвещенный капитализм? Так сказать, с «человеческим лицом»...

Мысли текли вяло и отстраненно, так как превалировало понимание, что человеческие стереотипы политического мироустройства в Галактическом Союзе неприемлемы. Там все по-другому... А как именно, быть может, и в «Горизонте» не знают. Так же, как никто не знает, как выглядит на самом деле рай, пока сам там не побывает и не испытает все прелести на собственной шкуре. Даже в различных религиях представления о рае неодинаковы.

Не успел я съесть пару ложек солянки, как зазвонил телефон.

«Иванов, — решил я. — Сейчас будет напрашиваться в сотрапезники». И никуда от него не денешься — знает, что я дома, и если не возьму трубку, то зароню в него подозрения. Мне это совсем ни к чему.

Я встал из-за стола, нехотя направился к телефону и по пути решил, раз уж чему быть, того не миновать, затребую, чтобы принес бутылку коньяка. Даже из безвыходной ситуации надо извлекать маленькие радости.

— Да? — сказал я, снимая трубку.

— Оксана у тебя?!! — рявкнул в ухо разгневанный женский голос.

Я вздрогнул от акустического удара и невольно отстранил трубку от уха.

— Лю... Любаша? — неуверенно поинтересовался я, настолько непохожим был голос.

— Дай ей трубку! — фальцетом взвизгнула Любаша, и только теперь я узнал ее голос. Никогда раньше не приходилось слышать ее истерику.

— А... Ее нет...

— Дай ей трубку!!!

— С чего ты взяла... — Я запнулся. — С чего ты взяла, что она у меня?

— Где же ей еще быть?! Дай ей трубку!!!

— Слушай, Любаша, — я попытался говорить медленно и убедительно, — если бы Оксана пришла ко мне, я бы выставил ее за порог. Ты меня понимаешь? — Тут до меня наконец дошло, о чем спрашивает Любаша. Горло перехватило, сердце ухнуло куда-то вниз. — Что... Что случилось?!

— Ты не врешь?.. — потерянно спросила Любаша.

— Нет! — Теперь уже я перешел на крик. — Что случилось, ты можешь объяснить толком?!!

— Она... — Любаша начала всхлипывать и заикаться. — Она дома не ночевала... Я всю ночь места себе не... не находила... Утром... Утром тебе звоню... А тебя не-э-эт...

— Ее подругам звонила?

— Д-да... И в больницу... И в милиц... милицию... Даже в морг звонила...

— Я сейчас приеду! — выпалил я.

— Чего ты приедешь?! — вдруг обозлилась Любаша. — Только тебя мне не хватало! Я сейчас в милицию ухожу заявление подавать!

— Но кто-то должен дома на телефоне остаться, — попытался объяснить я. — Вдруг ее найдут, позвонят?

Любаша, не дослушав, бросила трубку.

Я лихорадочно набрал ее номер, было занято. Набрал еще — опять короткие гудки. Наверное, трубку плохо положила. Переждал пару минут и снова позвонил. В этот раз гудки были длинными, но трубку никто не брал. Ушла. Видимо уходя, увидела трубку не на месте и поправила ее.

Оставив телефон в покое, я обессиленно опустился в кресло. Вот такие пироги... В памяти почему-то всплыла картинка: ребята, играющие в хоккей на льду реки, темная проплешина полыньи и дед на скамейке, помешанный на спасении утопающих. Сейчас на кого ни плюнь, у каждого свой бзик. Этот дед еще ничего, бывают бзики похуже... Да нет, не могла Оксана оказаться на реке. Что ей там делать — у нее и коньков нет... Я похолодел, вспомнив, какие еще бывают бзики и в чем меня подозревала Любаша. И откуда что берется?! В моей молодости мы слова такого — педофилия — не знали!