Яна Завацкая - Нить надежды

Сначала я соскользнула вниз, тросик болтался метрах в трех от пола, я спрыгнула. Затем за мной последовала Лили, и наконец, сам Ильт. Веревки мы теперь лишились, но ничего…

Мы пробежали через зал — обстановочка здесь наверняка тоже крутая, но в темноте ничего не разобрать. Выскочили в дверь… змей, это балкон! Узкий длинный балкончик, и под ним — бездна…

Подземная бездна! Мы явно где-то под землей. Простор. Гигантская пещера — противоположная стена еле-еле угадывается в полумраке. И внизу что-то слегка шумит…

— Как в шахте, — сказал Ильт сдавленным голосом. Я повернулась к нему.

— Я ведь, Синь, солнца несколько месяцев не видел… а люди там до конца жизни.

— Это подземный город, — вдруг заявила Лили, — я здесь не была, но слышала. Подземная часть дворца. Здесь много людей…

Мы разом повернулись к ней.

— Как отсюда выйти?

— Не знаю. Наверное, вдоль балкона можно попробовать.

Мне казалось, что Лили ведет себя вполне искренне. Да и напрашивалась эта мысль — бежать вдоль длинного, узкого балкона, искать другие двери. Мы побежали. Козел этот Аригайрт, не хватает ему места на поверхности, что ли? Надо было обязательно эти подземелья понастроить?

А мне все-таки повезло по сравнению с Ильтом. Хотя под палящим солнцем работать — тоже хреново. Или под ливнем. В подземелье хоть климат ровный.

Мы видели только крошечную часть владений Аригайрта, но я уже была сыта по горло… хватит. Фантазии у него достаточно, чтобы кого угодно с ума свести.

Интересно, подумала я еще, зачем мы тащим с собой Лили? Сбросить ее к змеевой бабушке в пропасть. Или из лучевика пальнуть. Ну ладно, в принципе, можно даже и не убивать, так оставить… Может, ее Аригайрт сам убьет, решит, что ненадежна. Или на плантации отправит. Последняя мысль мне особенно понравилась. Но я не успела ее додумать.

Мы завернули за угол и уперлись в скалу. Гигантская стена, она уходила вверх и вперед, казалось, в бесконечность.

Вся стена, косо поставленная, была неровно усеяна черными отверстиями диаметром примерно в человеческий рост. Снизу от невидимого во тьме основания скалы, и между отверстиями проходили узенькие тропинки. И по тропинкам брели люди. Даже вначале не понять, что это именно люди, какие-то существа, затянутые в черное. Но это люди, да и нет в Галактике других разумных форм, по крайней мере, так считается. Люди и сагоны, которые тоже раньше были людьми. Однако эти существа и не напоминали разумных. Дикое хаотическое движение… нет, каждый из них шел куда-то с определенной целью. Многие держали в руках камни или что-то похожее, иногда довольно тяжелое… Иногда огромный камень или плиту тащили куда-то несколько человек. Удивляюсь, как они не срываются с тропинок вниз… На нас никто не обращал ни малейшего внимания. Что же все это мне напоминает?

— Муравейник! — вскрикнула я. Ильт обернулся.

— Пошли, Синь! Пошли отсюда, скорее!

Мы свернули в первую попавшуюся дверь. Видение огромного человеческого муравейника — муравейника в самом прямом смысле — не оставляло меня… наверное, до конца дней это будет мне сниться — темная скала, тропинки, снующие по ним люди-муравьи… Бред какой!

Зал, открывшийся перед нами, поражал контрастом с только что виденным. Прежде всего, здесь сиял яркий свет. Будто даже солнечный. Но конечно, это было не солнце, а огромные старинные светильники под потолком, на них даже смотреть было невозможно, так они сияли, заливая весь зал потоками, водопадами света. Стены здесь были полностью, без единого просвета, увиты зеленью. И в зелени — фрукты, самые разнообразные, горы, каскады фруктов и ягод, от хорошо знакомых яблок и ришоки до совершенно непонятных и диковинных. Не знаю уж, что за генные инженеры тут поработали, заставив обычное, похожее на вьющийся виноград, растение, приносить все виды существующих в Галактике плодов, от крошечных солоноватых эрдинок до гигантских арбузов, кое-где полосатыми шарами лежащих на полу. Мы невольно остановились.

— Слушай, Ильт, может, пожрем?

Последний раз нас кормили вчера вечером. Конечно, не помешало бы… тем более — такое! И пить хочется. Куда торопиться — все равно, скорее всего, нас убьют. На тот свет всегда успеем. Я торопливо сорвала горсть ягод, напоминающих желтоватый виноград (они оказались кисло-сладкими, очень вкусными), Ильт ножом разрезал огромный арбуз. Мы ели с огромной скоростью, вгрызаясь в мякоть, даже Лили снизошла — сорвала что-то вроде банана и аккуратно кушала. Я подумала вдруг, что моя участь все же была лучше, чем у людей-муравьев… как можно заставить людей так жить?

Все так же. Наркотики, наказания… Наверняка есть уровни и похуже. Я повернулась к Лили.

— Интересно, эти люди-муравьи… их тоже психологи обследовали?

— Думаю, да, — сказала Лили, — почему ты так удивляешься? Есть огромное количество людей, склонных именно к такой жизни.

Я хотела возмутиться, но сдержалась. Это же Лили — чего ей объяснять?

— Все-таки потрясающая фантазия у этого типа, — заметил Ильт, — впрочем, не удивительно, он ведь и сам наркоман. Хотя и не сэнтак, конечно, употребляет, а что-то полегче, для долгожителей.

— Точно, — сказала я, — просто воплощает все свои наркотические фантазии. Почему бы и нет? Романтик, змей… И этот муравейник, наверное, еще не худшее. Может, он еще и настоящую преисподнюю воплотил в жизнь — представляете, огромный зал, а там огонь горит и вечные пытки… — я вдруг осеклась, глянув на Лили. Она сильно побледнела, кожура фрукта выпала из ее руки. Казалось, она сейчас сознание потеряет. Адоне, неужели ей в таком месте довелось побывать?! Неужели я не ошиблась?

— Да, — почти прошептала Лили, — и такое место есть… — вдруг взгляд ее затвердел, — но ведь есть люди… есть разные мазохисты…

— Все ясно с тобой, — мне даже бить ее не хотелось.

— Мир многолик, — сказала Лили, — в нем есть светлое и темное, есть люди, тянущиеся к светлому и прекрасному, есть — предпочитающие тьму. Хозяин всего лишь определяет стремления каждого человека и назначает ему подобающее место… и на этом своем месте каждый — счастлив… да, я тоже не могла в это поверить! Но… это правда.

— Что-то я большого счастья на плантации не заметила…

— Ты просто не интересовалась окружающими тебя людьми, судишь о них по себе, — сказала Лили, — а сама ты… ты не способна принять милость Хозяина. Не захотела. Это твой выбор. Он все равно предложил тебе неплохую возможность, ты могла бы жить в клетке, чувствуя внутреннее сопротивление и ненависть, которые тебе так милы, но не причиняя никому вреда. Но ты и ее отвергла.

Я ошеломленно молчала. А ведь возразить нечего. Лили права — со своей точки зрения. С чего я взяла, что люди на плантации несчастливы? А может, они предназначены для такой вот простой крестьянской работы, им это нравится? Не говоря уже о сэнтаке. Да, у нас считалось, что наркотики — зло, но может быть, это всего лишь зашоренность сознания? Бина… маленькая Бина, да, она очень страдала. Но не повезло лишь некоторым детям, имевшим несчастье родиться на плантации, а вот остальным…