Яна Завацкая - Нить надежды

Настороженное молчание.

— Те из вас, кто захочет, могут присоединиться к моей Империи. Всем будет дана возможность работать, зарабатывать неплохие деньги. У нас немало работы и для женщин. Желающие могут учиться, стать пилотами или бойцами. Остальные будут высажены в космопорту Эсти, вам будет дано небольшое пособие, которое позволит добраться до Родины. Я даю вам сутки на размышление! Все вопросы можно задавать Стику — я указала на своего офицера, — через сутки я прошу вас определиться и принять решение.

Я медленно сошла с возвышения и покинула зал.

Остается надеяться, что хотя бы часть этих женщин захотят быть с нами. И согласятся на все вытекающие последствия — впрочем, чего бы им не согласиться, ведь Аригайрт уже сделал из них «настоящих женщин».

Начался суд над ханкерами.

Таффи я сразу дала все необходимые указания, он с группой добровольных помощников ожидал наготове в пресловутой оборудованной камере. Мы с Дерри и Ральфом стояли на возвышении в зале, а вокруг расселись на полу бывшие рабы Аригайрта. Они будут свидетелями обвинения. Сзади толпились любопытствующие из моего экипажа.

Двое моих ребят втолкнули в зал скованного наручниками и слегка побитого ханкера. Я молча ждала, пока он приблизится. Потом показала на него широким жестом и спросила громко:

— Кто может сказать что-нибудь об этом слуге Проклятого? Кто этот человек? Чем он занимался на корабле? Кто знает, поднимите руку.

Рабы безмолвствовали. Я начала опасаться, что свидетелей не будет, а в этом случае пропадет хороший спектакль, и ханкеров придется убивать без разбору. Правда, с рабами предварительно хорошо поговорили, и вроде, они убедились, но…

Какой-то парнишка, подросток поднял руку.

— Говори! — велела я.

— Это охранник, ханкер. Он смотрел за нашей камерой. Приносил еду и сэнтак.

Я кивнула.

— Бил кого-нибудь? Был справедлив или нет?

Другой мальчишка крикнул:

— Он меня бил! Просто так, ни за что!

Я посмотрела на ханкера уничтожающе.

— Ты умрешь медленно. Уведите его, — сказала я парням, — категория три.

Вошел следующий обвиняемый. Он едва брел, спотыкаясь, то ли его уже хорошо побили, то ли от страха.

— Кто это?

Никто из рабов не отвечал. Я повторила вопрос, но все лишь пожимали плечами. Мой десантник Занк от стены крикнул:

— Принцесса, это пилот. Мы его взяли в Посту. Какой-то второй или третий…

Я посмотрела на пилота.

— Это правда? Кем ты был на корабле Аригайрта?

— Третьим пилотом, — дрожащим голосом ответил парень, — пощадите…

— Как ты мог согласиться служить этой сволочи? — спросила я. Парень задрожал еще сильнее.

— Принцесса… простите… если бы я не согласился, меня бы убили.

— Не убили бы, отправили на тяжелую работу. Ну что ж, надо было умереть с честью. Теперь ты умрешь бесчестно, хотя и быстро. Уведите. Первая категория.

Категорию я называла для Таффи. Тех, кто проходил по первой, он должен был просто застрелить и выбросить труп в пространство. Третья означала как минимум двое суток мучений на выбор моего профессионального садиста. Я поставила это условие — делайте, что угодно, но чтобы двое суток эти казнимые оставались в живых, а потом убивайте. Сомнительные случаи — например, ханкера, не запятнавшего себя личной жестокостью — я оставляла во вторую категорию, которая значила 3-4 часа пыток перед смертью.

Рабам я не стала пояснять все это. Может проснуться сочувствие, милосердие… Начнут покрывать своих бывших палачей. Не надо. Зло будет наказано. Один за другим проходили мимо слуги Аригайрта. И едва сочувствие и отвращение к насилию начинало шевелиться в моем сердце, я заставляла себя вспоминать: глаза умирающей маленькой Бины… измученное черное лицо наркоманки Кими… огненную боль от плети, хлестнувшей по спине… жаркое палящее солнце, дурманящий запах сэнтака и фигуру сытого, хорошо одетого надсмотрщика надо мной… самодовольную рожу Аригайрта, обещающего сделать из меня «настоящую женщину», а я еле держусь на ногах после пытки… Ильта, распростертого на сером покрытии космодрома, залитого кровью Ильта.

Есть вещи, которые нельзя простить. Я не имею права их простить.

Каждого ханкера, о котором хоть кто-то отозвался плохо — я отправляла по третьей категории. А таких было немало! Почти всех женщин здесь насиловали, и не по разу. Всех рабов били. Аригайрт отбирал себе самых отпетых негодяев в слуги. Я уже жалела, что не ввела еще и четвертую категорию, для самых крутых… Были здесь и такие, кому и недели пыток было бы мало. Хотя с другой стороны, лучше покончить с ними поскорее, мало ли что, еще спасутся…

Только пилоты и бойцы, не имевшие отношения к рабам, не прикасавшиеся ни к одной женщине, могли рассчитывать на легкую и безболезненную смерть.

Наконец суд закончился. Я отпустила друзей, и в сопровождении Беты отправилась к Таффи.

Там работа уже шла вовсю. Несколько молодых ребят оттаскивали тела убитых по первой категории к шлюзу и выбрасывали их в Пространство. Остальные отрывались на ханкерах по полной программе. Воплей не было, всем казнимым нацепили заглушки на горло, они могли только хрипеть. Все чисто и организованно. На каждого ханкера приходилось по двое палачей. К моему удовлетворению сам Таффи взялся за одного из самых злостных негодяев, как раз из тех, кому я присудила бы четвертую категорию. Этот ханкер выполнял примерно те же действия в отношении захваченных молоденьких красивых девчонок, что Бенч и его помощнички сотворили со мной в ту ночь. Объясняли им весьма наглядно, кто такой Аригайрт и как к нему следует относиться.

Но сейчас ханкер, совершенно голый, уже окровавленный, подвешенный за ступни к перекладине станка, с обезумевшим лицом, показался мне достойным лишь жалости. Человеком он был сейчас… может, первый раз в своей мерзкой жизни. Жалким, несчастным, измученным человечком. Таффи деловито приближал щипцы к его половым органам. Я отвернулась.

Ничего. На этом же станке подвешивали девчонок, абсолютно ни в чем не повинных, и эта сволочь мучила их, наслаждалась их болью и ужасом. Все справедливо. Даже, если совсем по справедливости, этот негодяй заплатит слишком мало за все. У него всего одно тело, одна жизнь, одна боль. А сколько девчонок и женщин он мучил, возможно, и до смерти?

Одна надежда, что и после смерти Адоне отдаст его в когти Великого Змея, и расплата продолжится…

Однако я не смогла долго смотреть на все это, и вскоре вышла поспешно из страшной комнаты. Всю ночь мне снились кошмары.

Старею я, что ли?

Мне всего-то 25. А такое ощущение, что уже и хватит, пожила, достаточно.

Конечно же, впечатлений я за свою недлинную жизнь получила столько, сколько иной и за 70 лет не увидит. Может быть, дело в этом. Может, я просто устала от всего. Но ведь я уже месяца три не выхожу в Космос, да и последние вылеты были удачными и легкими. От чего же я устала — от побед и наслаждений?